Итак, что мы имеем? Ночь. Улица. Фонарь. Аптеки нет. Зато есть голова на газоне – то ли мертвая, то ли живая, то ли муляж, то ли управляемая по радио кукла. Вариантов масса, кого хочешь выбирай. Только вот как такое вообще может быть? Кто устроил этот, с позволения сказать, цирк? И зачем, зачем?? А, она уже задавала себе этот вопрос! Только вот ответа до сих пор нет. Не придумав ничего лучше, Лима поползла в направлении головы, уже в который раз за эти несколько минут пытаясь рассмотреть, ощупать и понять, что за чертовщина тут происходит.
Голова находилась все на том же месте, где девушка оставила ее в прошлую попытку. Глаза снова были закрыты, только вот выражение лица изменилось. Лима могла бы поклясться, что оно выражало грусть и горечь: брови поднялись «домиком», в уголках глаз собрались складочки, уголки рта опустились, и даже тонкие губы были поджаты, становясь от этого практически невидимыми. «Я расстроила его», – подумала девушка, краешком сознания отмечая всю бредовость своей мысли. Расстроила – КОГО? Подчиняясь эмоциональному порыву, она протянула руку и погладила голову по волосам успокаивающим жестом, словно одновременно извиняясь за свое поведение и обещая, что теперь все будет хорошо. Когда она убрала руку, выражение лица изменилось, став спокойным и даже довольным, а темные глаза снова были открыты. Голова внимательно изучала ее.
– Привет, – шепотом произнесла девушка. – Ты кто?
Голова улыбнулась и открыла было рот, видимо, намереваясь что-то сказать, но тут же снова закрыла и рот, и глаза. Ничего не понимающая Лима снова протянула руки к своему необычному собеседнику, и тут ее окликнули:
– Девушка, у вас все в порядке?
Едва не подпрыгнув от неожиданности, она обернулась. Прямо над ней стоял мужчина средних лет, в темных брюках и светлой рубашке, которая ярким пятном выделялась на фоне окружающей темноты. Он сочувственно смотрел на нее и протягивал руку, по всей видимости, желая помочь ей подняться. Лима руку приняла, но, вставая, пыталась найти слова, чтобы как-то объяснить незнакомцу наличие такой оригинальной садовой фигуры у них на газоне. Между тем мужчина головы словно не замечал – наверное, девушка просто закрывала ему обзор.
– У вас точно все в порядке? – повторил он.
– Да, спасибо, – с улыбкой кивнула она. – Все хорошо.
Мужчина с сомнением окинул ее взглядом с головы до ног.
– А почему вы на газоне? Хорошо себя чувствуете? Может, «скорую помощь» вызвать?
Лима не смогла сдержать рвущегося между губ смешка. Интересно они будут выглядеть, когда приедет «скорая»: нервно хохочущая девушка на траве и валяющаяся рядом то ли отрезанная, то ли оторванная голова, умеющая ойкать, улыбаться и грустить. «А может, все-таки позвонить „03“? – подумала она. – Может быть, у меня просто галлюцинации? Это многое бы объяснило».
– Скажите, – обратилась она к собеседнику, – вы на газоне ничего необычного не замечаете?
Мужчина еще раз внимательно осмотрел ее, потом перевел взгляд в указанном ею направлении. Скептически хмыкнул.
– А что я должен там увидеть?
– Голову, – ляпнула Лима, уже вполне органично вжившись в роль сумасшедшей. – Там на газоне лежит отрезанная мужская голова.
Опешивший незнакомец бесцеремонно отодвинул ее и прошел по газону туда-сюда, от тротуара к стене подъезда и обратно, вернулся на место и, достав из кармана мобильный телефон, стал что-то на нем набирать. Лима, увидев, какие именно цифры он нажимает, успела выхватить телефон прежде, чем его хозяин нажал кнопку вызова.
– Мне не нужна «скорая», я не сумасшедшая!
– Это я понял, – не стал спорить мужчина. – Вы скажите лучше, что вы принимали. Это явно какая-то «химия», да? Любите простимулировать себя таблеточкой-другой?
Лима упрямо тряхнула волосами. Он не увидел головы, но как? Вот же она, лежит на том же самом месте. Почему этот мужик ее не видит?
– Я не наркоманка!
– Хорошо, хорошо. – Незнакомец кивнул головой. – Вы не наркоманка. Вы спортсменка, комсомолка и просто красавица. А теперь отдайте, пожалуйста, мой телефон, и я пойду домой, раз у вас все хорошо и в помощи вы не нуждаетесь.
Девушка, как во сне, протянула ему аппарат, он склонил голову в шутливом полупоклоне и очень быстро, едва не переходя на бег, скрылся во тьме двора. Должно быть, она его здорово напугала. И это, кроме всего прочего, означало, что он вполне способен все-таки вызвать сюда и милицию, и «скорую помощь» – или кого там еще вызывают к наркоманам? А это значит, что вопрос с головой нужно как можно скорее как-то решать, после чего уходить отсюда домой. Дома ее не достанут: она этого мужика не знала, равно как и он ее, а значит, и номер ее квартиры был ему неизвестен.
Лима снова повернулась лицом к газону. Чернявая голова лежала там же, где девушка видела ее в последний раз. На это раз глаза были открыты и внимательно следили за ней. Лицо выражало обеспокоенность и волнение.
– Ну и что мне с тобой делать? – задумчиво спросила девушка, совершенно не надеясь на ответ.
– Забери меня к себе, – пробасила голова с неуловимым кавказским акцентом, вызвавшим у нее непроизвольную гримаску неудовольствия: она не очень любила кавказцев. – Здесь мне нельзя оставаться.
Лима захлопала глазами так часто, что сама стала бояться, как бы не устроить небольшой ураган.
– Так ты умеешь говорить? – осторожно уточнила она.
– Умею. И мы обязательно поговорим, но уже у тебя. Нужно уходить отсюда.
«Ага, – опять вступила в беззвучный разговор с собой Лима, – конечно. У меня дома. Поговорим. С говорящей головой кавказской национальности. Разумеется. Блеск! Почему нет?»
Подняв голову, оказавшуюся тяжелой и неудобной в переноске, обхватив ее обеими руками и прижав к груди, девушка с трудом зашла в подъезд, втайне молясь богам всех известных ей религий, чтобы не встретить по пути в квартиру никого из соседей. Ни в дурдом, ни в милицию ей совсем не хотелось. Кнопку лифта пришлось нажимать локтем, поскольку руки были заняты. Это было ужасно неудобно, и девушка боялась, что плотно прижатая к ее груди голова выскользнет и упадет на давно не мытый пол. Впрочем, выходя из кабины на своем восьмом этаже, она ее все-таки едва не упустила, поскольку руки вспотели, устали и слушаться отказывались. «Потерпи еще немного, – мысленно попросила она себя, – осталось совсем чуть-чуть. Будет обидно уронить за полметра до цели». Входную дверь она открыла, проявив чудеса эквилибристики, освободив одну руку и придерживая голову второй рукой и согнутой в колене ногой, стоя при этом на оставшейся ноге, словно цапля на болоте, и мысленно уговаривая себя не падать ни духом, ни – особенно – телом. Когда она наконец оказалась дома и свалила свою необычную ношу на диван, чем заставила пружины издать протяжный гул, руки дрожали от напряжения, а голова кружилась.
Плюхнувшись на бескаркасное кресло, валявшееся неподалеку от дивана, и позволив себе расслабить уставшее за день – а особенно за последние несколько минут – тело, Лима еще раз внимательно осмотрела то, что принесла домой. Хотя нет, наверное, правильнее было сказать «того», ведь в том, что голова живая и имеет свой характер, девушка уже не сомневалась. Как и когда она успела принять сей, прямо скажем, неординарный факт, она и сама не поняла. Голова тоже разглядывала ее в ответ, с откровенным любопытством на узком горбоносом лице. Поединок заинтересованных взглядов закончился поражением хозяйки, которая, не выдержав, отвела взгляд и тихо, немного смущенно спросила:
– Так кто ты такой? – Подумала пару секунд и добавила: – Или что ты такое?
Узкие губы растянулись в искренней улыбке, потом улыбка вдруг пропала, словно кто-то невидимый стер ее ластиком, как легкий карандашный набросок. Ответа не было. Лима терпеливо ждала, пока наконец глубокий низкий голос не разорвал ночную тишину: