Робко выглянув из медицинского отсека, стараясь не издавать лишнего звука, я осмотрелся. По правую руку от меня серый коридор уходил в густую темноту, да так, что видимость кончалась метров через десять, а по левую я заметил лик света в самом его конце, точно островок безопасности, вокруг которого торжествовала буря. Где-то в глубине, в чертогах моей потаенной души, казалось, я чувствовал чье-то присутствие здесь, словно наваждение настоящего зла. И подобная осторожность была совсем не излишней: существо, погубившее Томаса, все еще было на свободе. Я машинально двинулся навстречу небольшому отблеску света, опираясь, как мне показалось, на сырую и скользкую стену. Шаг мой был быстрый, однако зачастую я спотыкался о заржавевший металлолом или мусор, неряшливо оставленный посреди моего пути. То и дело слева от меня мелькали идентичные отсеки, комнаты, в одной из которых мне довелось пробудиться после мимолетного и загадочного сна: все помещения были оборудованы несколькими медицинскими койками, шкафчиками для персонала, компьютерным оборудованием. Вглядываясь через толстое устойчивое стекло, в одной из таких медицинских отсеков я обнаружил еще одного робота, который располагался на одной из таких коек. Он едва отличался от машины, которая представилась мне Томом (инженером по его словам), но имел свои специфические различия: он был полностью из белого металла, имел более пропорциональное тело и мог похвастаться более компактными конечностями. Не вооруженным взглядом было видно, встречая уже вторую модель локальной робототехники: каждая имела собственное назначение, русло, необходимое человечеству.
Убегая вперед своего повествования, сообщу о следующем своем наблюдении: следов присутствия людей, а не остатки великой цивилизации, мне так и не удалось обнаружить долгие часы моего пребывания здесь, плутая по зеркальным копиям помещений, не капли не отличавшихся друг от друга. Иногда я набирался смелости в пол голоса позвать на помощь, но делал это недолго. Озираясь по сторонам, я боялся именно того, кто смог посягнуть на робота Томаса, который уверенно твердил мне о своем существовании «во плоти».
По мере пребывания на шестой станции, которую я именовал, как медицинский корпус общего назначения (станция предполагала обслуживание поврежденных ИИ, а так же палаты жизнеобеспечения для персонала военно-научного комплекса), мне попадались и закрытые помещения: двери зачастую были заблокированы на цифровой замок. Через толстые прозрачные стекла я наблюдал лишь кромешную темноту, что мрачным эхом клубилась в подобных отсеках. Сквозь бремя темноты невозможно было отличить ничего, кроме очертаний предметов, схожих между собой. Любопытства ради, я пытался проникнуть в некоторые из палат. Однако сканы у таких дверей не считывали мой браслет, виртуальный ключ, отказывая мне в доступе. Цифровой замок был неприступен. Тогда это казалось чрезвычайно глупым, что мое устройство не имеет возможности открывать передо мной все возможные пути, заставляя двигаться только в определенном направлении. Мышь шла по заданному маршруту, следуя положенному курсу без отклонений. Я чувствовал себя грызуном, на котором ставят эксперимент, наблюдая за каждым движением подопытного. С какой-то стороны, я и оказался им.
– Здесь есть кто-нибудь? – крикнул я, неожиданно услышав грохот во мраке позади себя. Шум доносился из противоположного конца коридора, откуда я удалялся. – Меня зовут Герман Хаски! Кто здесь? Вы можете мне помочь? – настороженно спрашивал я.
Ответа не последовало. Нарастающий скрежет вновь одарил меня своим визитом, предвещая надвигающуюся беду. Похожие щебетания металла уже были знакомы мне, и не на минуту не усомнившись в действительности исходящих лязгов железа, я нервно отступил назад, продолжая вглядываться в темноту. Немного оцепенев, я окрикнул еще несколько раз незваного гостя, прежде чем смог отличить нечеловеческие контуры. Между нами, как мне могло показаться тогда, было не больше сотни метров и с каждой секундой моего бездействия это расстояние сокращалось, оставляя мне все меньше шансов на выживание. Это был Он. Монстр медленно двигался в мою сторону, точно притаившийся хищник крадется к своей жертве. Металлический скрежет, кряхтение, отдаленный отзвук скрипящего железа, все нарастал. То, что двигалось на меня, медленно и томно ковыляя на одну из конечностей, не отвечало на мои вопросы. И чем ближе Оно подходило ко мне, тем больше я убеждался, что передо мной не человек, а невиданное существо, изнуренная машина, потерявшая контроль над искусственным интеллектом. Железный шепот окутал меня, и с несколько мгновений я не мог пошевелиться. Надвигающаяся железная туча источала роковой ужас.
Преодолев могущество страха, овладевшего мной, я смог противостоять кромешной агонии. Развернувшись, едва не поскользнувшись от резкого рывка, я принялся бежать навстречу свету, в конец длинного, нескончаемого коридора. Я бежал так, как не бегал никогда в своей жизни, чувствуя за собой леденящие плети погони. Если еще с час назад любое движение давалось мне с невероятным трудом, одурманенное состояние и слабость уже оставались далеко позади. Инстинкты подхлестнули меня, вдохнув силы в мое пробужденное после спячки тело. Медицинские помещения мелькали по левую руку от меня, и все чаще в них царила темнота: отсеки были отключены или вовсе были заблокированы для тех людей, которые не имели привилегированного доступа.
Во время своего бегства, я трусливо оборачивался назад, цепляясь своим встревоженным взглядом за существо, нагоняющее меня. Оно ускоряло своей темп, а от былого хромого такта не осталось и ветхой ноты. Ритм его металлических конечностей, направляющихся с дикой, животной и необузданной скоростью в мою сторону, можно было сопоставить с военным маршем в груди у напуганного кролика, которым в данной ситуации являлся я. Пробегая последний медицинский отсек под номером тридцать, я достиг намеченного света, который сочился из-за ближайшего поворота. И когда я резко повернул налево, скрываясь за углом, то оказался перед громадной широкой дверью. На этих помпезных воротах была выгравирована посеребренная надпись: «Станция №7. Жилые помещения».
– Черт тебя дери… – вырвалось у меня.
Позволить себе такую роскошь, как раздумье, было невозможно. Существо нагоняло меня. Его томное дыхание и лязг металла близились с каждой секундой. В тот миг я неуверенно принялся подносить свой браслет к считывающему сканеру, но тот никак не реагировал на электронный ключ, категорически игнорируя наручное устройство. Я пытался провести его вновь и вновь, осознавая, что если сейчас не случится чудо, то я стану новой (очередной?) невинной жертвой этой кровожадной машины, неизведанного для меня существа, противостоять которому было абсурдно. К тому моменту, как мне казалось, Оно успело унести не одну механическую жизнь, если реальность искусственного интеллекта можно достойно наименовать жизнью. Томас Ванст, первый ИИ, которого мне довелось лицезреть в первые мгновения моего пробуждения, стал опорной точкой для моего дальнейшего взаимодействия с новым миром, открывшимся для меня в одночасье. Один из величайших научных деятелей былой эпохи возводил монологи о реальности нашего мира, о действительности нашего окружения, сомневаясь в одном из столбов мироздания – истине. Смог бы Томас, утверждающий о своем человеческом происхождении, усомниться в собственной реальности, доказав тем самым свое истинную сущность? Человек – единение материи и идеи, единение тела и мысли. Отличается ли внутренний мир Томаса от внутреннего мира садовника, ухаживающего за благоухающими цветочными полянами, расположившимися неподалеку от моего дома? Наше тело лишь материальное начало, которое удерживает природный и свойственный ему дух, который не только способен изменяться, но и перемещаться в пространстве. Делясь пережитым опытом, работая над собственным дневником, я – Герман Хаски, все больше обращаюсь к различным философам, изучая вопрос человеческой истины.