Фараон отступил на два шага назад и поощрительно улыбнулся незнакомке.
– Можешь поцеловать след моей ноги, – милостиво разрешил он. – Великий Дом не гневается, что ты не знаешь церемоний.
Существо беспомощно заморгало, похлопало себя по щекам и простонало:
– Где я?
– В Гизе, – ничто человеческое не было чуждо Великому Фараону. Хуфу искренне посочувствовал Золотым Зубам. – На Черной Земле. В Та-Кеме.
– В Египте, значит, опять-таки по-гречески, – уточнил Секретарь-Писец. – А сама-то откуда будешь?
Но женщина уже не слышала его.
– Боже мой! – ужаснулась она. – Как я сюда попала? А школа? Дети? Педсовет? Виза, наконец? У меня нет никаких документов… Две недели до каникул! Ах, Петуля, Петуля… Ну и в историю ты меня втравил!
И Марь Иванна горько зарыдала.
Глава 2. Великий Дом у себя дома
Несмотря на занятость, фараон лично проводил Марь Иванну на женскую половину дворца. В отведенной ей комнате было очень уютно. Везде висели шторочки, занавесочки, рюшечки и помпончики. Было много вазочек и статуэточек. На полочке выстроились в ряд золотые крокодильчики мал мала меньше.
– Располагайся как дома, – гостеприимно предложил Хуфу. – Нравится?
– Очень мило, – похвалила Карга. – Сразу видно, что ваша жена хорошая хозяйка.
– Сейчас я вас познакомлю, – пообещал Великий Дом. – Пойдем в Прохладительную Палату.
В полутемном покое и в самом деле было прохладнее, чем в остальных помещениях дворца. Какая-то женщина заботливо поправляла букет в вазе.
– Моя жена, – представил фараон.
– Очень приятно, – расцвела Карга. – У вас просто золотые руки. Всюду такой порядок. Так чисто и красиво.
– И мне очень приятно, – просияла царица. – Я столько о тебе слышала!
– Моя жена, – повторил Хуфу.
Карга недоуменно оглянулась. Болезненно морщась, в кресле полулежала женщина с цветущим румянцем на лице.
– Так это вы жена? – бросилась к ней Марь Иванна. – Очень приятно. Я говорю, руки у вас золотые…
– Ой, – простонала царица. – Мои бедные руки. Их так ломит… А ноги… И здесь, в правом боку, такое колотье…
– Моя жена, – еще раз сказал фараон, когда в дверь впорхнула улыбчивая молодайка в задорных кудряшках.
Лицо Марь Иванны вытянулось.
– Здрасьте, – прощебетала молодайка, и в Прохладительной сразу стало тесно и шумно. – Так это тебя из песка выкопали, да? Вот ведь как бывает: идет человек, ничего не замечает, вдруг кто-то вылезает из-под земли… Бегемота можно родить, честное слово. Мне подруга недавно рассказывала такую историю…
– Помолчи, Кукушка, – поморщился Хнумхуфу. – Дай человеку в себя прийти.
– А я разве что-то говорю? – оскорбилась Кукушка. – Молчишь – плохо, говоришь – тоже плохо, тебе не угодить. Скажи лучше, сандалии принес?
– Привезут с минуты на минуту, – пообещал фараон.
– Ну вот, – Кукушка бурно задышала. – Я, видите ли, много разговариваю. А попросишь тебя что-нибудь сделать для дома – не дождешься. Посмотри, в каком старье я хожу! – и она кокетливо выставила вперед миниатюрную ножку в золоченом шлепанце.
– Ой, – донеслось из кресел, – тебе хорошо, а я вообще ничего не могу обуть – так все вспухло. Вот… уже и в ухе стреляет…
– Ну что мы, сестры, все о печальном да о печальном, – женщина, хлопотавшая у вазы, небрежно выбросила за окно готовый букет и принялась составлять другую композицию. – Великий Господин весь день работал, устал и пришел домой не для того, чтобы выслушивать наши жалобы. Создадим ему условия для отдыха, уют, настроение… А за это, сестры, – она умильно покосилась на фараона, – Великий Дом будет нам благодарен и подарит много, много сандалий…
Карга растерянно переводила взгляд с одной женщины на другую.
– Уточните, гражданин царь, которая из них ваша настоящая, я хочу сказать, законная жена, – потребовала она.
Женщины рассмеялись.
– Все, – удивился фараон. – А что, мало? Но у нас как-то не принято иметь больше трех жен…
– Боже, какая дикость и отсталость! – ужаснулась Марь Иванна. – Держать в доме гарем!..
Хуфу обиделся:
– Жены – это святое. Царицы! А гарем у меня в отдельном флигельке…
Марь Иванна раскрыла рот, но ее опередила Кукушка:
– Так вот, сегодня я забегала в гарем, и что мне там рассказали!..
– О-хо-хо! – простонала больная. – Мне бы сил хоть до постели добраться, не то что по гаремам бегать…
– Кстати, о постели, – ласково сказала жена с цветами. – Не желает ли прилечь Владыка Обеих Земель? Я так убрала его Спальные Покои…
Марь Иванна схватилась за голову.
Дверь отворилась.
– Девочки, к вам можно? – раздался чей-то бас, и тяжелой кавалерийской походкой в зал вступила низкорослая угрюмая женщина. – А, и ты тут, – бросила она фараону и похлопала его по плечу. – Все правишь?
Хнумхуфу просиял.
– Кемсит, – засуетился он. – Радость моя! Разреши представить тебе…
Кемсит небрежным жестом остановила его. Подойдя к Марь Иванне, она пренебрежительно оглядела гостью с головы до ног и процедила:
– Вкус тебе совсем изменил, Хуфуша. Где ты это выкопал?
– В песке, – с готовностью объяснил царь. – Около стройки. Секретарь-Писец говорит, что она откуда-то из другого времени.
– Хм, – пожала плечами Кемсит. – Ничего особенного. А ты уже на цыпочках перед ней бегаешь.
– Но позвольте! – возмутилась Карга. – В каком тоне вы беседуете с учителем?! Да и с фараоном тоже! Безобразие! Кто вы, собственно, такая?
Женщина расставила ноги и уперла руки в боки.
– Жрица я, – заявила она. – Служу богине любви. Небесной Хатор. Рога видишь? – Она наклонила голову, и Марь Ивана, в самом деле, разглядела среди копны волос маленькие рожки. – Так что – с кем как хочу, с тем так и говорю. А ты вообще молчи.
– Она права, – шепнула Карге на ухо царица с цветами. – Знаешь, какая Кемсит образованная? А талант!
– Дура она, – шепнула в другое ухо Кукушка, – но лучше с ней не связывайся…
– О-хо-хо… – простонала больная. – Извини, Кемсит, что сразу не приветствовала тебя, не могла языком пошевелить. И зубы ноют, сил нет…
Кемсит грузно свалилась в кресло и закинула ногу на ногу.
– Я слышала, сегодня к тебе собиралась депутация жрецов? – обратилась она к фараону. – Что им нужно?
Хуфу обреченно махнул рукой.
– Как обычно – жалуются. Говорят, из-за моей пирамиды у них возникли проблемы с рабочей силой, со стройматериалами, с жертвоприношениями…
– Врут, – мрачно изрекла Кемсит. – Интриганы паршивые. Все им мало. Ты знаешь, сколько получает Верховный жрец Пта? Мне такое и не снилось. Не на что ритуальные украшения купить.
– Я тебе подарю, – поспешно вставил Хуфу. – Хочешь наборный воротник с самоцветами?
– Она такая жадная, – шептала Кукушка на ухо Карге. – Только прибедняется…
– Она такая бедная, – шептала в другое ухо царица с цветами. – Буквально всю себя отдает служению Хатор…
– Ой-ой-ой! – доносилось из кресел. – Поясница моя! Не могу разогнуться!
– Мне нужно поговорить с тобой конфиденциально, – значительно произнесла Кемсит, подмигивая фараону. – Без посторонних ушей, – и она выразительно покосилась на Марь Иванну.
– Пойдем в Дат, – вздохнул царь.
Но удалиться в кабинет они не успели. Где-то над головой раздался грохот, послышались истошные крики, и по лестнице кубарем скатился тщедушный человечек со счетами подмышкой. Он упал и так и остался лежать. А счеты с щелканьем подъехали прямо к ногам Хеопса.
– О Великий Дом! – взмолился человечек. – Обращаюсь к Владыке Обеих Земель как к Родителю. Сыновья фараона совсем от рук отбились. Я уже и не знаю, как на них воздействовать. Учиться не хотят, уроки отменяют, балуются. А я даже наказать их не могу. Записал Хефрену в дневник: «Мяукал на уроках». А он подделал подпись Великого Господина и наложил резолюцию: «Пусть мяукает и впредь».
– Хитер, сорванец! – с нескрываемой отцовской гордостью похвалил сына Хуфу. – Это ж надо так сообразить: пусть, мол, мяукает! – он растроганно улыбнулся. – А Реджедеф что?
– Тупица тупицей, да простит меня Великий Фараон. Задаю вопрос: какие бывают пустыни? Отвечает: «Узкие и колючие»!
– А какие бывают пустыни? – растерялся Хнумхуфу.
Человечек укоризненно поднял голову: