Оксана лежала в кровати, прислушиваясь к людским голосам за окном, где ночь вступала в свои права. Дима работал за столом при свете настольной лампы. Собрав бумаги в папку, он откинулся на спинку кресла и о чем-то задумался. Голоса за окном усилились, видимо, очередной скандал у соседей дошел до точки кипения.
– Ссорятся, – сказала Оксана, прислушиваясь. Ей всегда были интересны семейные интриги. Когда нет интересного фильма, то и чужая драма прекрасно заполняет время.
Дима, погруженный предстоящей работой, молчал. Оксана продолжила:
– Как любопытно наблюдать со стороны, когда это тебя не касается, и какая это трагедия, когда это происходит в твоей семье.
За окном послышался звон разбившейся посуды. Затем вмиг все стихло.
– Угомонились, – тихо сказала Оксана. – На этот раз быстро…
Внезапный приступ кашля оборвал ее слова.
– Ты простыла? – спросил Дима. – Я закрою окно.
– Нет, Дима, не нужно, оно и так еле открыто. Пройдет, – она вновь кашлянула.
– Нет, я все-таки закрою, – он прикрыл окно и вернулся в кресло. – Что-то ты часто кашляешь, мне это не нравится. Запишись завтра к врачу.
– Я уже была.
– И что говорит врач?
– Надо анализы сдать.
– Сдай, запускать нельзя.
– Я уже сдала. Завтра пойду к врачу, узнаю.
За окном завыла соседская собака. Они начали прислушиваться, но лай не прекращался.
– Скучаешь? – спросила Оксана.
– Солнышко, разве я могу скучать, когда ты рядом, – ответил Дима, поднимаясь.
– Тогда иди ко мне. Мне холодно и одиноко.
– Уже иду, – Дима разделся и лег в кровать, обняв жену.
Они потушили ночник и окунулись в темноту. Собака все продолжала лай, безудержно.
– Видимо, в прошлой жизни она была не удовлетворена, – шепотом произнес Дима, – и теперь, в образе собаки, ей приходится платить за свои излишества в желаниях, – с иронией сказал он.
– Она уже так неделю лает. Утром, как петушок, прочищает свое горлышко, днем она в неугомонном экстазе, а ночью в свирепом безумии ко всему.
– Чувствую, ночь будет полна сюрпризов.
Утром Малеев сидел на стуле в своем кабинете. Ночью он несколько раз просыпался из-за собачьей рапсодии, которая и теперь все еще держалась у него в ушах. Он всматривался в лицо юной девушки лет семнадцати, сидевшей в кресле. Ее мать, дородная женщина лет сорока, с пышной клумбой волос на голове сидела напротив Малеева, и с надеждой посматривала на профессора.
– Постарайтесь расслабиться, – сказал он девушке, положив ее руку на подлокотник кресла. – Закройте глаза, представьте себе, что вы у себя дома и готовитесь ко сну.
Девушка закрыла глаза. Малеев заметил, что рука девушки подрагивала, а под веками бегали зрачки. Очевидно, девушка не могла расслабиться. Мать тяжело дышала, волнуясь и переживая за дочь.
– Вам придется выйти, – сказал Малеев матери. – Ненадолго.
Женщина скривила губы в недовольстве, но повиновалась. Малеев остался наедине с пациенткой.
– Ну, а теперь рассказывайте, – обратился он к девушке, как можно мягче.
Девушка открыла глаза, но на профессора она не смотрела.
– У вас в семье были скандалы? – спросил Малеев.
– Нет, – робко ответила девушка.
– Но вас ведь что-то тревожит. Вы последнюю неделю плохо спите, нервничаете.
– Это вам моя мама сказала?
– Да, она волнуется за вас. А причину вашего стресса не знает. Вы можете мне доверять. Наш разговор останется в тайне.
– А как же мама? Она ведь…
– Вы ее боитесь? У вас строгая мать, но это из-за любви к вам. Я помогу вам, но вы должны рассказать мне о своих проблемах.
Девушка молчала, ее глаза безучастно глядели в стенку.
– Сон, – вдруг тихо прошептала девушка.
– Вам приснился неприятный сон?
– Он был… он… он преследует меня вот уже несколько дней, – сбивчиво сказала она.
– Расскажите мне его. Можете закрыть глаза и расслабиться, – Малеев взял в свои руки блокнот и ручку, и приготовился записывать.
Чтобы девушка расслабилась, он начал монотонно говорить слова, погружавшие девушку в гипнотическое состояние. Убедившись, что его пациентка не притворяется, он заметил, что тремор в руке прошел, но зрачки под веками по-прежнему были в возбуждении. Ей казались видения.
– Вы видите картины сна, который преследует вас. Расскажите, что вы видите.
Спустя время девушка заговорила.
– Я на площади у столба, привязана.
– В каком городе?
– Не знаю.
– Вы одна?
– Вокруг меня много людей, толпа.
– Они касаются Вас?
– Нет, они на расстоянии. Что-то кричат мне.
– Вы можете разобрать?
– Нет, лишь свирепые лица и открытые рты. Мне… мне жарко, подо мной вижу пламя, огонь только начинает расти, много дров и сена, дым окутывает мои ноги. Я не могу пошевелиться. Похоже,… нет!..
У пациентки вновь появился тремор в руке. Малеев понимал, что его пациентка испытывала какую-то душевную муку. Но, чтобы узнать причину, нужно было продолжить гипноз.
– Что? Что вы еще видите?
– Мне страшно, они хотят убить меня.
– Кто хочет? Толпа?
– Эти двое…
– Кто они, опишите их?
– Один выглядит, как король, другой похож на… да, на монаха. Это монах… Они что-то говорят. Я… я слышу…
– Что вы слышите?
– Их разговор. Монах сказал, что я сильная женщина. Король сказал, что я очень молодая и глупая. Как я могла? Как я могла так поступить? Мне бы жить и…
Пациентка неожиданно замолчала.
– О чем они говорят? Что они хотят сказать? – спросил Малеев.
– Боже, они пытали меня, и теперь… хотят моей смерти. Они обвиняют меня в…
Она вновь замолчала, словно кто-то ей закрыл рот, не позволяя говорить.
– В чем они вас обвиняют?
– К ним подошел еще какой-то мужчина.
– Кто это?
– Я… я, кажется, знаю его. Да, это тот, кто меня пытал. Мой палач. Он что-то шепнул на ухо королю, а тот монаху.
– Что, что они сказали? Вы ведь их слышите? Это всего лишь голоса.
– Да, я слышу, они сказали, что внутри меня…
– Что, что внутри Вас?
– Внутри меня ребенок. Он очень маленький. О боже, они убьют его вместе со мной.
Волнение девушки возросло в несколько раз. Малеев понимал, что нужно было выводить пациентку из гипноза. И только он собрался это сделать, как вдруг услышал:
– О, спасибо, вы великодушны, – не открывая глаз, промолвила девушка. – Король пощадил меня, он спас моего малыша.
Девушка склонила голову, как если бы она поклонилась кому-то в знак благодарности. Затем гордо выпрямилась и произнесла:
– Благодарю вас. Он сохранил его и мою жизнь. Они сказали, что внутри меня ангел, и они меня не убьют.
Малеев вывел пациентку из гипноза.
– Можете открыть глаза, вы не спите, вы…
– Где я? – спросила девушка, оглядывая кабинет. – Что со мной было?
– Вы уснули.
– Простите, наверное, я плохо выспалась. Я что-то говорила во сне? – она с ужасом посмотрела на профессора. – А где моя мама? Она ведь была рядом.
– Не волнуйтесь. Я сейчас позову ее. Но прежде хотел бы кое-что спросить Вас.
– Да, пожалуйста, – она посмотрела на Малеева в ожидании.
– Скажите, у вас есть парень?
Девушка начала вновь волноваться, но на этот раз не замкнулась и ответила:
– Мы расстались навсегда.
– Но все же, что-то осталось внутри вас, вы по-прежнему…
– Откуда вы знаете? – внезапно страх охватил девушку. Вы… вы… о боже, я что, была в отключке, и вы… вы все слышали. Я сама… сама все рассказала, – она была чем-то встревожена.
В ужасе она закрыла рот рукой, в глазах появилась влага.
– Прошу вас, не говорите ей… моей матери. Она…
– Вы боитесь ее?
Девушка молча кивнула.
– Но ведь вас мучает не это. Вы боитесь, чтобы мать не узнала о ребенке, – с помощью невольной подсказки пациентки Малеев догадался о причине страхов у девушки. – Вас мучает что-то другое.
Девушка закрыла глаза полные слез, закрыла ладонями лицо, склонила голову, чтобы врач не видел ее лица, и заплакала навзрыд.
– Вы беременны? – догадался он. Некоторое время он смотрел на девушку, а она все продолжала безудержно рыдать. Какое-то непоправимое горе больно сжимало ее девичье сердце. – Не волнуйтесь, я постараюсь объяснить вашей матери… – он налил стакан воды и предложил девушке. Но она не увидела этого, потому что горько плакала, не поднимая головы.