– Ага, так-то лучше! Вечером будет чем заняться. И гости не соскучатся.
– Какие такие гости? – был я в недоумении. Но, конечно, все понял. Это был такой переспрашивательный вопрос из разряда дебильных. Когда ты все понял, а переспрашиваешь зачем-то.
– Сегодня к полуночи я вызвала двух молодых людей для хорошего времяпровождения. Пришлось накинуть каждому по тысчонке за часик, когда они узнали мою ситуацию детальнее.
– Ангелин, давай ты только это…Без фанатизма, ага? Я тебя еще живой хочу видеть.
– Ой, хватит занудствовать! Лучше бы массажик мне организовал, дикарь неотесанный! Растила тебя, растила и все впустую, как посмотрю.
Это она шутит. Ваш покорный слуга человек очень воспитанный и «отесанный», он уже пару минут к ряду сидел и гипнотизировал пальчики с черным маникюром, вылезающие из-под одеялка. И он сам хотел вот-вот приступить к массажу без всяких нагоняев!
***
Короче, жизнь моя, как вы, пожалуй, могли догадаться, с самого детства пошла не совсем ровно, однако же интересно. Родители пару годиков поукрывали тонким флером далекие уголки моего сознания, поисточали специфическое амбре, да испарились где-то в глубинах меня.
Я с легкостью обеспеченного, почти здорового ребенка влетел в круговорот яркой и, надо сказать, сильной тетиной жизни. В каждом уголке огроменного тетиного жилища-замка ощущалась, что называется, полная чаша. Она взяла меня в достаточно ежовые рукавицы, в том плане, что грозно следила за моей дисциплиной, за моим воспитанием, за моей учебой, за моим состоянием голода,– ей богу, не уступала настоящим матерям с вопросами ел ли я.
Рос я рос, но тот давнишний всплеск томления отнюдь не забылся за общей круговертью жизни и вереницей событий.
Удовлетворять инстинкты я начал что-то около пяти лет. Ох, я помню те времена: садик, тихий час. Все спят. Или делают вид, что спят. Тишина. А я же…
…К сожалению, по цензурным соображениям, вряд ли я могу в наши скрепно-великонравственные времена описать некоторые эпизоды прошлого.
Как показала практика, худший вид цензуры для писателей – это самоцензура многочисленных редакторов, стыдливая самоцензура интернет-изданий. О времена!
Простите уж меня.
Возможно, когда-нибудь, потом, гораздо позднее. После…
А пока…
***
Когда вышел из больницы на свежий воздух, то понял, что проголодался и что начинало вечереть. Погода стояла райская, тепло, хорошо. Тепло как бы не жарко, а вот именно когда тело не ощущает дискомфорта от окружающего воздуха, когда ты выходишь в рубашке и шортах на улицу, а мир принимает твое тело в себя. Сейчас лето и я в полной мере наслаждаюсь этим великолепным временем года! Когда девушки, начинающие формироваться в спелых и вкусных женщин, когда сами женщины щеголяют по городу с оголенными частями тела,– ну не это ли счастье, не это ли явление прекрасного? Босоножки, туфельки, платья, юбки, шорты, топики, рубашки и проч. проч. – услада для глаз и духа. Тем более после больничных видов.
Да, наверное, кто-то задался вопросом: что еще за египетские стопы? О, это первооснова науки футфетиша, цемент всесвязующий. Есть несколько типов ступней. Наиболее распространенные: египетские, римские греческие. Гурманы слыхали про германские, кельтские, скифские. Но это, конечно, м-да… Также различия в высоте подъема, в длине пальцев, ногтей, в цвете маникюра. Различны и предпочтения по запахам… В общем, по порядку.
Египетский тип ноги. Мой фаворит. Пальцы идут в порядке убывания от большого к мизинцу, наискосок под легким углом. Да, пальцы на ногах, вроде как, нумеруются. То есть большой и мизинец именуются по аналогии с руками. Но вот указательный, средний, безымянный нумеруются (первый, второй, третий соответственно). И все же позвольте я буду величать пальчики обычными словами, унижать женские стопы цифрами – гадко. Возвращаясь к теме: в египетской стопе самый маленький – мизиньчик, потом безымянный, он повыше; средний еще выше, указательный чуть меньше большого и, наконец, самый крупный и длинный – большой палец. Венец короны, так сказать. Такая ножка и выглядит гармонично, и удобна, и приятна, и красива. Все ровненько, все выверенно. Конечно, в расчет идут пункты и помимо размера пальцев, но первооснова – тип ноги. Если я вижу египетскую, то пол дела для меня сделано.
Римская. Вот тут сложно и на любителя. В чем отличие от египетской: большой, указательный и средние пальцы ноги примерно равны, далее безымянный с мизинецем резко меньше. Иначе говоря, пальцы идут почти по прямой линии. Звучит так себе, но такие ножки способны приобрести лично для меня некую красоту при должном уходе. Я знавал одну мадам, о которой, возможно поведаю ниже, с римскими ножками. Она держала их в безупречном состоянии, следила за маникюром, за их чистотой, любила различную обувь, особенно туфли на высоченных каблуках, обожала колготки с вырезом на пальчиках, была раскрепощенной и во всех отношениях шикарной. Но в один черный день мою мадам насмерть переехала машина. Опять машина, да. Не везет мне как-то в жизни с механизмами, в которых есть двигатели внутреннего сгорания.
Греческая. Своеобразный треугольник получится, если обвести контур ноги. Самый длинный – указательный палец, потом идет большой, далее средний, безымянный и мизинец. Бывает так, что большой и средний одного размера и это фигово. Простите обладательницы таких стоп, но это мое субъективное мнение. Многим, я знаю, нравятся именно греческие и я целиком понимаю и принимаю их выбор. Но это не для меня.
Что же до германской, кельтской и скифской…Первая это четыре пальца одного роста и один длинный большой; вторая – все одного роста и длинный указательный; третья – все одного роста и длинный средний. Судьба была ко мне благосклонна, посему подобного я не встречал. Если задел чувства обладательниц таких ног – excusez-moi!
***
Я пришел к себе домой, в ту квартиру, которую не сдавал и в которой обитал сам. После ужина, душа, я лег в постель, задумался.
Как мы проживали с тетей? Что ж, она продолжала много работать, но со всей ответственностью исполняла свои опекунские обязанности. Мы сошлись, непонятно почему, характерами с самого детства, с самого первого дня. Ее прямолинейность, сила, напор, решительность, смелость, ее жизнелюбие, доброта, любовь к черному юмору, хрипловатый, прокуренный голос, шикарные груди (не свои, да, но какая разница?!), ножки, в которые я влюбился с первого взгляда, ее светлые, длинные милированные волосы, широкие, карие глаза – я сразу почуял в ней родную душу и сразу у нас как-то заладилось. Я попал в руки охраны, сиделок, многочисленного прочего персонала, но они не отложились в моей памяти, они побыли в моей жизни до определенного периода, а потом испарились.
Ругались ли мы с моим опекуном? Такое бывало, куда ж без этого. Не буду вспоминать обыкновенные рядовые конфликты, какие-то небольшие перепалки, на почве всякой скучной бытовухи. Трижды в моей жизни тетя теряла самообладание и являла мне свой жесткий, лихой нрав, когда я поневоле вспоминал, что она-таки на секундочку владелица крупной почти бизнес-империи.
Первый случай. На радостях, что поступил в университет и получил права (ладно, вру, не получил я их, а купил, трижды завалил экзамен, ой ну и что?!), первым делом я нафигарился в каком-то клубе всем возможным, провел там отличнейшую ночку, а утром в разбитом, всячески опьяненном состоянии сел за руль (американец, пригнанный по заказу тетки, которая не верила что я сдам экзамен, посему на радостях от сдачи всучила мне ключи от авто с изображением мустанга). Лишь камерам-фиксаторам известно каким чудом я доехал до дома, ни во что не врезался, никого не сбил и не поранил. Но когда заезжал на придомовую нашу территорию, то таки вырубился и протаранил ворота, испортил газон, декоративные всякие грядки, сколол кусок фонтана, влетел в гараж, расколошматил пяток Ангелининых автомобилей и, накуралесившись, вывалился из своего мустанга. Влетело мне, как я понимаю сейчас с некоторой высоты лет, не за покоцаные железяки, а по совсем другим причинам. Я впервые видел, во-первых, такую злобу от Ангелинки, а во-вторых, слезы ярости и страха в глазах женщины, когда Ангелина вопила как свинья, бегая за мной по всему дому, по всем залам и комнатам, по двору, по этим самым газонам и грядкам с самым жестким своим хлыстом, который, по чести если, и не хлыст вовсе, а самая настоящая палка, блин! По градации жесткости хлыстов тетушка любимая выбрала самый хардовый. Примерно как в «Аллегории Силы», ага. Вот и получилось, что отведали этого хлыста несколько депутатов, один медиамагнат, да я! Только если первые по своему бдсмному желанию, то ваш покорный слуга совсем не по желанию! Белый рубец в четыре сантиметра от одного самого ярого удара до сих пор покрывает мой правый бок, помимо остальных легких шрамов. Догнать она меня, полупьяного и обдолбанного, не могла,– я долгое время занимался всяким боевым и небоевым спортом, на халяву посещал фитнес-центры теткины, поэтому весьма подвижен,– тогда она подключила вечно недолюбливавших меня охранников, которые меня отловили, сами наподдали, да к тому же держали за руки, за ноги, пока Ангелина безжалостно лупила. Всем говорю, что упал со сноуборда. А как иначе? Смешно, что отфигачила она меня так, что пришлось накладывать кое-где швы. В тот день врач долго выслушивал путанно-идиотские объяснения молодого почти пацана с перегаром и его шикарной опекунши.