Но, как видите, я делаю,чтомогу:я,подобножене
Лота, превращаюсь в соляной столб и даю себя рубить.
--Знаете,отчего ясмеюсь?-- сказала Катриона. --Вототчего: я
такая, что мне следовало быродиться мужчиной.И ячасто воображаю, что я
мужчина, и придумываю для себя всякиеприключения. Но когда дело доходит до
боя, я спохватываюсь, что я ведь только девушка, что я не умею держать шпагу
или нанести хороший удар,и тогда я перекраиваю свою историю так, чтобы бой
не состоялся, а я бы все равновышлапобедительницей -- вот как вы с вашим
лейтенантом; и я-- мальчик и все время произношу благородные слова, совсем
как мистер Дэвид Бэлфур.
-- Вы кровожадная девица, -- сказал я.
--Я знаю, что надо уметь шить, прясть и вышивать, -- ответила она, --
ноесли бы вы только этим и занимались,выбы поняли, какая это скука.И
по-моему, это вовсе не значит, что мне хочетсяубивать.А вам не случалось
убить человека?
-- Случалось, и даже двоих. И я был тогда мальчишкой, которому еще надо
-- бы учиться в школе, --ска зал я. -- Но, вспоминаяоб этом, я нисколько
не стыжусь.
-- Но что вы чувствовали тогда... после этого? -- спросила она.
-- Я сидел и ревел, как малый ребенок, -- сказал я.
-- Я понимаю! -- воскликнула она. -- Я знаю,откуда берутся эти слезы.
Во всяком случае, я не желаю убивать, яхочу быть КэтрионДуглас, которая,
когда выломали засов, просунула в скобы свою руку.Это моя любимая героиня.
А вы хотели бы так умереть за своего короля?
-- Поправдеговоря,-- сказаля, --моялюбовь к королю (богда
благословитего курносое величество!) гораздо более сдержанна; ктому же я
сегодня так близко видел смерть, что теперь предпочитаю думать о жизни.
--Этохорошо, -- сказалаона, -- таки долженрассуждать мужчина!
Только вам нужно научиться фехтовать. Мне было бы неприятно, если б мой друг
не умел сражаться. Но тех двоих вы, наверное, убили не шпагой.
--Нет, --ответил я, -- у менябыла парапистолетов.Ик счастью
моему, эти люди были совсем рядом со мной,ибо стреляюяничуть не лучше,
чем фехтую.
Она тотчас выведалау меня всео сражении на бриге, о чем яумолчал,
когда впервые рассказывал о себе.
-- Да,-- сказала она, --выочень храбрый. А вашимдругом я просто
восхищаюсь и люблю его.
-- Имнельзя не восхищаться, -- сказал я. -- У него, каку всех, есть
свои недостатки, но он храбрец, верныйдруг идобраядуша, благослови его
бог! Не верится мне, что придет такой день, когдаясмогу забыть Алана! --
Сейчас я уже мог думать только об Алане и о том, что от меня одного зависит,
увидимся мы нынче же ночью или нет.
--Боже,гдемояголова,ведь язабыла сообщитьвамновость! --
воскликнулаКатриона ирассказаламне,чтополучила письмо от отца:он
пишет, что его перевели в Замок, где она может завтраего навестить,и что
дела его улучшаются.