Угрозапопастьврабство,погибнутьв
кораблекрушении,угрозаумеретьотшпаги или пули --все этоя вынес с
честью, ноугроза,котораятаиласьв пронзительном голосеи жирном лице
Саймона, бывшего лорда Ловэта, страшила меня, как ничто другое.
Я присел уозера,гдесбегали вводу камыши, окунулруки вводу и
смочил виски. Если бы небоязнь лишиться остатков самоуважения, я бы бросил
свою безрассудную дерзкую затею. Но --называйте это отвагой или трусостью,
а,по-моему, тут было и то и другое -- я решил, что зашел слишком далекои
отступатьуже поздно. Я неподдался этим людям,не поддамсяим и впредь.
Будь что будет, но я должен стоять на своем.
Сознание своейстойкостинесколько приободрило меня,ноне слишком.
Где-то в сердце уменя словно лежал кусок льда, и мне казалось,чтожизнь
беспросветно мрачнаинестоиттого,чтобы занеебороться.Явдруг
почувствовалострую жалость кдвум существам. Одно из них -- я сам,такой
одинокий, среди стольких опасностей. Другое -- та девушка, дочь Джемса Мора.
Я малоговорил с ней, но я ее рассмотрел и составило ней свое мнение. Мне
казалось,что она,совсемкакмужчина, ценит превыше всего незапятнанную
честь, что она может умереть от бесчестья, а в эту самую минуту, быть может,
ее отец выменивает свою подлуюжизнь на мою. Мне подумалось, что наши с ней
судьбы внезапно переплелись. Досих пор она была какбыв стороне от моей
жизни, хотя явспоминал о ней состранной радостью; сейчасобстоятельства
внезапно столкнули насближе --она оказалась дочерью моего кровного врага
и,быть может, даже моего убийцы. Какэто жестоко,думаля, что всю свою
жизнь ядолжен страдать иподвергаться преследованиям из-за чужих дел и не
знать никаких радостей.
Я не голодаю, у меня естькров,где я могу спать,если мне не мешают
тяжелые мысли, но,кроме этого, мое богатство ничего мне непринесло. Если
меня приговорят к виселице,то дни мои,конечно, сочтены; если жеменя не
повесят и явыпутаюсь изэтой беды, то жизньбудет тянуться ещедолгои
уныло, пока не наступитмой смертный час. И вдругв памяти моей всплыло ее
лицо, такое,каким я виделего впервыйраз, сполуоткрытыми губами;я
почувствовалзамирание в грудиисилу в ногах и решительнонаправилсяв
сторону Дина. Если меня завтра повесят и если, что весьма вероятно, эту ночь
мне придетсяпровестив тюрьме, тонапоследокя долженеще разувидеть
Катриону и услышать ее голос.
Быстраяходьба имысль о том,куда я иду,придали мне бодрости, и я
даже чуть повеселел. В деревне Дин, приютившейсяв долине у реки, я спросил
дорогу у мельника; он указалмне ровную тропинку,по которой я поднялся на
холмиподошел кмаленькомуопрятномудомику, окруженномулужайкамии
яблоневым садом. Сердце мое радостно билось, когда я вошел в садовую ограду,
носразуупало, когда я столкнулся лицом клицу со свирепоговида старой
дамой в мужской шляпе, нахлобученной поверх белого чепца.