Ириана быстро налила эль в отмытую кружку, добавила к заказу стакан воды и несколько ломтей хлеба. К принесенному жаркому гостья не притронулась совсем. Ириана мысленно похвалила ее за сообразительность.
Зал был полон. Ириана лавировала между столами, уклоняясь от тянущихся к ней рук. На полпути поймала взгляд Нолана, сидевшего у входной двери: тот одобрительно кивнул. Его сальная лысина тускло сверкнула. «Напои ее до бесчувствия, – говорил его взгляд. – И еду не забывай приносить. Съест или нет, а все равно заплатит».
Все это было отвратительно, однако Ириана помнила: благодаря Нолану ей не пришлось разделись судьбу сверстниц, торговавших собою на улицах Инниша. Год назад она сумела убедить этого плотно сбитого человека, что он только выиграет, взяв ее второй подавальщицей. «Сумела убедить»… Так ей казалось год назад. На самом деле Нолан согласился лишь потому, что понял собственную выгоду.
Год назад ей было восемнадцать, и она находилась в безвыходном положении, а потому с радостью согласилась работать за жалкие медяки и узкую койку в каморке под лестницей. Чаевые заметно превышали жалованье Ирианы, да только Нолан забирал себе половину. А две трети остатка забирала Джесса – вторая подавальщица, занимавшая более привилегированное положение. От нее Ириана часто слышала: «За хорошенькую мордашку мужчинам денег не жалко».
Сейчас «хорошенькая мордашка» Джессы (вместе с телом) восседала на коленях бородатого моряка и хихикала, покачивая густыми каштановыми волосами. Ириана тихо вздохнула, но смолчала. Нолан благоволил к Джессе, а ее мог запросто выгнать. И куда она пойдет? Так случилось, что она застряла в Иннише, бросив якорь в «Белом поросенке». Мир за пределами этого городишки был слишком велик и опасен. Солдаты империи не щадили никого. Они растоптали и сожгли все, что было ей дорого.
Наконец Ириана добралась до стола незнакомки. Удивительно, но та смотрела на нее.
– Я еще принесла воды и хлеба, – запинаясь, пробормотала Ириана.
Она поставила на стол кружку с элем, пока не решаясь снимать с подноса стакан и оловянную миску, где лежал хлеб.
– Спасибо, – низким голосом ответила незнакомка.
Судя по речи, в семье, где она выросла, заботились о воспитании и образовании. Если Ириану юная путешественница интересовала, и даже очень, какого-либо интереса к себе она не почувствовала.
Ничего удивительного. Кого может заинтересовать костлявая особа в поношенном домотканом платье? Подобно большинству уроженцев Южного Фенхару, у Ирианы была смуглая с бронзовым отливом кожа, обыкновенные каштановые волосы. Рост – ниже среднего. Единственной ее гордостью были лучистые золотисто-карие глаза. Но их видели немногие. По большей части Ириана старалась смотреть в пол, дабы не привлекать к себе нежелательного внимания.
Ириана все же поставила на стол воду и хлеб и взяла пустую кружку, сдвинутую незнакомкой на самую середину. Любопытство пересилило в ней осторожность, и она заглянула под капюшон. Но увидела лишь тени, проблеск золотистых волос и полоску белой кожи. В голове Ирианы бурлило от вопросов. «Кто ты? Откуда тебя сюда занесло? Куда держишь путь? Неужели ты пускала в ход все свое оружие?»
Ириана знала, что Нолан следит за ней. Сделав реверанс, она двинулась в обратный путь. Снова уворачиваясь от похотливых мужских рук, смотрела в пол. На лице – заученная улыбка. Все как всегда.
Селена Сардотин сидела в самом углу задрипанной таверны и удивлялась, с какой быстротой ее жизнь покатилась ко всем чертям.
Она ненавидела Инниш с его грязью и вонью, ненавидела густой туман, окружавший эту дыру днем и ночью, ненавидела мелких торговцев, наемников и жалких людишек, обитавших здесь.
В Иннише никто не знал, кто она такая и зачем приехала. Никто и представить не мог, что эта девица, прячущая лицо под капюшоном, – самая знаменитая из всех ассасинов Адарланской империи. Незачем им знать. Она вообще не любила распространяться о себе. И уж тем более никого не касается, что через неделю ей стукнет семнадцать.
Но нравилось ей или нет, а она провела в этом поганом городишке целых два дня, либо сидя в замызганной комнате, которую у хозяина хватило наглости назвать «покоями», либо убивая время в зале таверны, где воняло по́том, прокисшим элем и немытыми телами.
Будь у нее выбор, она бы не задержалась здесь ни на минуту. Но выбора у нее не было, и сюда она отправилась по воле Аробинна Хэмела – ее хозяина и предводителя Гильдии ассасинов Адарлана. Хэмел называл Селену своей преемницей. Она всегда гордилась и бравировала своим особым положением в гильдии. И вдруг… Все изменилось, когда она дерзнула разрушить прибыльную работорговлю, которую ее хозяин вел с неким Рульфом – главой пиратского государства. Находилось оно на Мертвых островах, а столица носила выразительное название Бухта Черепов.
Инниш не являлся конечным местом ее путешествия. Ее путь лежал дальше – в Пустынный край. Добраться туда можно было и по суше, однако даже Селена не рискнула ехать через дебри Бондано, как именовали густые леса на границе континента и Пустынного края. Оставалось одно: по воде, через залив Оро. А значит – торчать в Иннише, на этом поганом постоялом дворе, и дожидаться ближайшего корабля, который доставит ее в Юрпу.
Селена вздохнула, сделала большой глоток эля и чуть не выплюнула на пол. Отвратительное пойло. Дешевка, как и все остальное в этом месте. Как и так называемое жаркое, к которому она не притронулась. Черт знает, чье мясо туда крошили. Хлеб и неострый сыр – все, что она еще могла здесь есть.
Откинувшись на спинку стула, Селена стала наблюдать за подавальщицей с каштаново-золотистыми волосами. Та искусно двигалась по лабиринту столов и стульев, ловко уклонялась от тянущихся к ней рук и ухитрялась не уронить с плеча поднос. Быстрые ноги, прекрасное умение держать равновесие и красивые, умные глаза. Что заставило эту девчонку гноить себя на постоялом дворе? И ведь не тупица. Многое видит, многое подмечает. Умеет, хотя и не всегда, скрывать любопытство. Что же могло случиться в жизни подавальщицы, если она оказалась в «Белом поросенке»?
Нельзя сказать, чтобы Селену это по-настоящему занимало. Вопросы были скорее игрой ума, попыткой разогнать скуку. Селена успела проглотить три книги, что захватила с собой из Рафтхола. В местных лавках книг не продавали. Только пряности, рыбу, одежду, давно вышедшую из моды, и разные принадлежности для мореплавания. Негусто для города, имеющего гавань. Но Мелисанда вот уже восемь с половиной лет переживала трудные времена. С тех самых пор, как королевство стало частью Адарланской империи, несколько восточных гаваней Мелисанды пришли в запустение. Теперь основной поток грузов шел через гавани Эйлуэ.
Впрочем, трудные времена переживал весь континент, в том числе и Селена.
Она подавила настойчивое желание ощупать лицо. От побоев Аробинна оно вспухло. По пути сюда опухоль спала, но корка на ссадинах еще держалась. Селена не смотрелась в осколок зеркала над комодом. Она и так знала, что́ увидит: пурпурные, темно-синие и желтые пятна на скулах, отвратительный синяк и рассеченную губу, зажившую лишь наполовину.
Расправу над ней Аробинн учинил в день ее возвращения из Бухты Черепов. Освобождение двухсот рабов, которых Селена спасла от жуткой участи, он посчитал предательством. Она стала злейшим врагом предводителя пиратов, разрушив его деловые отношения с Аробинном. Но Селена не сожалела о содеянном и знала: она всегда будет гордиться своим поступком. Раны заживут, а гордость останется.