«Тьфу ты! Они же хранятся слева от сарая под навесом!» Как же я давно здесь не был… все позабыл. Снова выскочив под дождь, я забежал за сарай. Дрова уютно примостились снаружи к его левой стене и были надежно закрыты навесом от непогоды, однако для человека, который их брал, тот являлся дополнительным неприятным моментом: струи воды стекали прямо на капюшон – благо, водонепроницаемый.
Дрова, хоть и колотые, оказались очень большими. Теперь мне стало понятно, почему дед так и не воспользовался подаренной дровницей: такие поленья в ней попросту не помещались. А по две-три штуки можно было и так таскать, в руках.
Забросив дровницу в сарай, я принялся перетаскивать поленья в дом. Больше четырех-пяти штук за один раз у меня унести никак не получалось. И дело даже не в моих способностях, а в том объеме, что занимали поленья в моих руках. Определив для себя десять пробежек, я принялся выполнять задуманное.
Вскоре (а может и не вскоре – время как-то перестало играть для меня хоть какое-то значение) я принялся за первую закладку. Как я ни старался, как ни вспоминал всё, чему меня когда-то учил дед, с первой спички разжечь печь у меня не получилось. Да и со второй тоже… И с третьей… Пришлось вытаскивать дровины и перезакладывать все по-новому. На этот раз все удалось. Хоть и не с первой спички, но огонь загорелся, доставив мне массу положительных эмоций.
Я всегда любил огонь – смотреть, как играют его язычки, весело перескакивая с полешка на полешку, но для начала, чтобы печь полностью прогрелась, надо было подождать. С сожалением я закрыл заслонку, давая огню разбираться с дровами без моего надзора, а заодно спасая ковер от возможных искр.
Дождь продолжал барабанить в окна, а в комнате стало совсем темно, так что я решился наконец включить свет. Честно говоря, я опасался того, что вся проводка давно уже вышла из строя. Однако нет: лампочка, спрятанная под вязаным зеленым абажуром, сразу вспыхнула ярким ровным светом. Зеленоватые отблески на стенах приятно ласкали взор.
Я сел за стол. Пока дом прогревался, надо было разобраться с вещами и постелью.
Веселое потрескивание дров скрашивало черноту ночи и одиночество. Однако о каком одиночестве может идти речь, когда так приятно просто смотреть на огонь?
Это была уже вторая закладка – первая благополучно прогорела, заметно прогрев старый дом. Где-то стали поскрипывать доски. Изредка создавалось ощущение, что между бревнами древнего сруба кто-то ворочается. Но, ясное дело, выгоняющее влагу тепло могло чудеса творить!
Я блаженно потянулся. Сосиска с макаронами и сок практически утолили внезапно накативший голод. Хорошо, что я додумался взять с собой кое-какую еду, а то у деда припасов нигде не наблюдалось. Надо будет завтра в подвале посмотреть – авось, там хоть чего-нибудь да завалялось…
Эх, вот так и сидел бы, вытянув ноги к огню и наслаждаясь его игрой. Он создавал двойственное впечатление: с одной стороны, давал энергию, а с другой навевал сон. Однако ложиться было рановато. Точнее, мне непривычно было даже думать о том, чтобы ложиться спать полдесятого, поэтому я продолжал сидеть и глядеть на огонь, языки которого еще бодрились и никак не хотели сдаваться, несмотря на то, что дрова истаивали все больше и больше.
Постель я уже разобрал. Чистая, свежая простыня пахла какими-то травами, а пододеяльник явно был близко знаком с дубовыми листьями.
«Странно, – рассуждал я, – дедушка умер у самого дома. Он тут жил, но почему постель лежит чистая, постиранная, явно не использованная?»
Более полугода назад деда нашли прислонившимся спиной к дому возле двери. Люди сразу и не заметили бы, что случилось несчастье, однако к деду заглянул по какой-то надобности сосед… Врачи говорили, что виновато сердце…
Стрелка наручных часов неумолимо приближалась к половине двенадцатого. Глаза нещадно слипались – сказывалась долгая и трудная дорога.
Перед сном я вышел на крыльцо и посмотрел на затянутое тучами небо. Во многих деревенских домах, что я мог разглядеть отсюда, свет уже был погашен, а ведь там точно жили люди. Сильно отличается жизненный уклад в деревне и городе. Дома я бы сейчас только сел за компьютер, а тут уже собирался спать. Славно зевнув, я зашел внутрь и запер дверь на щеколду. В принципе, в деревне бояться было некого, но от городских привычек никуда не денешься.
Выключив свет, я ощупью добрался до кровати. Несмотря на то, что в доме было очень даже тепло, постель встретила меня свежестью и прохладой. Ставни я так и не удосужился открыть. Была луна снаружи или нет – для меня совсем не актуально. В самом доме царила полнейшая чернота.
Приятный запах трав уносил мои мысли далеко-далеко, куда-то в безбрежный зеленый живой океан. Где-то вдалеке часы бумкнули двенадцать часов ночи.
Вокруг были сплошные листья. Ничего другого и не разглядеть – листья, листья, листья, нет даже ни одной веточки. И на чем они только держались? Я пробирался через них, как через вязкую зеленую массу. Сопротивление все нарастало и нарастало, мне становилось тяжело, руки и ноги работали с огромным трудом. Листья начинали на меня давить. В какой-то момент создалось ощущение, что они просто набросились на меня. Они залепляли мне уши, нос, рот, я не мог ни крикнуть, ни вздохнуть.
Сколько человек может пробыть без воздуха? Минуту-полторы – во сне, может быть, и подольше, но всему приходит конец. Воздух в легких закончился, и я начал задыхаться. Жажда жизни включила резервы организма, снова появились силы. В попытке освободиться я начал крутиться, рвать и метать, разбрасывая кучу листвы, ставшую неожиданно легкой и податливой, в разные стороны. Я чувствовал, что освобождаюсь…
И тут я проснулся. За печкой что-то зашуршало, и оттуда с сильным грохотом вывалилось полено – одно из тех, что я притащил сегодня. Я сел и протер глаза. Через приоткрытую ставню светила луна, и я смог разглядеть валяющееся полено. Часы на стене пробили час ночи. Ничего не понимая, я оглядывался по сторонам, затем не выдержал и включил свет.
«Что за дела? Я помню, что ставни не открывал, да и никаких часов на стене не было! То ли это я стал лунатиком и сам все это натворил… Хотя часы… может, я их выкопал где-то тут случайно, пока лунатил?» Версия выглядела малоправдоподобной. Однако входная дверь все так же была закрыта на задвижку, а ставни можно было открыть только изнутри.
Ничего не понимая, я лег снова. На этот раз свет решил не выключать. Вокруг царили тишина и покой. Даже дождь, кажется, прекратился. Хотя нет, тишина была не абсолютная, слышалось тиканье настенных часов. Как же они могли там оказаться? Даже если бы я их туда повесил, то как сумел бы их завести?
Я уставился на потолок. Гладкий, полированный, обитый фанерой с приятными рисунками, созданными самим деревом, он успокаивал. Что было весьма полезно, учитывая странные вещи, которые мне привиделись. Однако теперь сон никак не шел.
Через некоторое время я снова сел на кровати и осмотрелся. Только сейчас, случайно бросив взгляд на грудь, я заметил на ней красные отпечатки ладоней. Как обычно, сначала я постарался все объяснить логически: «Видимо, я спал на животе, подложив под грудь руки». Однако прошло довольно много времени, все следы от сна должны были пройти. Кроме того, когда я попробовал приложить свои ладони к отпечаткам, сразу понял: отпечатки раза в два меньше по размеру. Ну не могли же мои руки уменьшиться вдвое!
Я прошелся по комнате, заглянул за печку, положил выпавшее полено, поглазел по сторонам и снова сел на кровать. Ничего необычного. Часы бумкнули два часа ночи.
«Надо все же попробовать поспать. Утро вечера, как говорится, мудренее». Я выключил свет и лег. Через некоторое время, прислушиваясь к тишине, я начал дремать, а затем и совсем уснул. Что мне снилось на этот раз, я не помню.