Аззи потянулся, спрыгнул с кровати и удалился, ни разу не оглянувшись.
Дэн посидел еще немного, вслушиваясь в завывания ветра. Потом опустил верхний край кровати, закрыл простыней лицо Чарли и пошел в комнату дежурных медсестер, чтобы официально сообщить о смерти еще одного постояльца хосписа.
Да, но эти треклятые синяки на руке умирающего старика!
Карлинг откинулся назад на стуле, поглощая мятные подушечки. «Популярную механику» он сменил на иллюстрированный журнал с фотографией последней звезды телесериалов на обложке.
– Мистер Хейес скончался, – тихо сказал Дэн.
– Печально. – Карлинг не отрывался от журнала. – Но ведь потому их сюда и привозят.
Дэн поднял ногу, зацепил переднюю ножку стула, на котором сидел Карлинг, и с силой дернул. Стул вылетел, и здоровяк приземлился на пол. Коробка с мятными подушечками выпала из его руки. Он с недоумением уставился на Дэна.
– Ну что, теперь ты уделишь мне внимание?
– Ах ты, сукин… – Карлинг начал вставать, но Дэн уперся подошвой ботинка ему в грудь и прижал его к стене.
– Вижу, уделишь. Отлично. Прежде всего тебе же будет лучше какое-то время не пытаться встать. Просто сиди и слушай меня. – Дэн склонился вперед, зажав ладони между коленями. Очень крепко. Уж слишком сильно они чесались. Он хотел бить, бить, бить. В висках с шумом пульсировала кровь. Успокойся, сказал он себе. Не теряй контроля над ситуацией.
Но как же это оказалось тяжело!
– В следующий раз, когда увижу отметины твоих пальцев на руке пациента, я их сфотографирую, чтобы показать миссис Клаузен, и ты вылетишь отсюда как пробка, несмотря на все твои связи. А как только ты перестанешь быть моим коллегой по работе, я тебя найду и вышибу остатки мозгов.
Карлинг все-таки поднялся, опираясь на стену и не сводя глаз с Дэна. Он был выше ростом и фунтов на сто тяжелее. Его руки сжались в кулаки.
– А ну-ка попробуй! Чего откладывать? Давай прямо сейчас!
– Конечно, но только не здесь, – согласился Дэн. – Люди спят, и в доме покойный. С отметинами от твоих пальцев.
– Я ничего такого ему не сделал. Только замерил пульс.
Ты же знаешь, как легко поставить синяк больному лейкемией.
– Знаю, – кивнул Дэн, – но ты сделал это намеренно. Не понимаю почему, но сделал.
В мутных глаза Карлинга что-то промелькнуло. Не проблеск вины – Дэн сомневался в его способности чувствовать себя виноватым в чем бы то ни было. Это была тревога, когда он понял, что его видят насквозь. И страх, что его поймают.
– Тоже мне, начальник! Доктор Со-о-о-н. Думаешь, твое дерьмо не пахнет?
– Хватит трепать языком, Фред. Пошли на улицу. Я с удовольствием с тобой разберусь.
И он говорил правду. Внутри его таился другой, никому здесь не известный Дэн. Он теперь держался в тени, но никуда не делся и оставался все тем же отвратительным, не знающим удержу задиристым психопатом, каким был когда-то в пьяные дни. Краем глаза Дэн видел Клодетту и Джан, испуганно жавшихся друг к другу в дальнем конце коридора.
Карлинг ворочал мозгами, оценивая положение. Да, он превосходил противника по габаритам и длине рук, однако был далеко не в лучшей форме – спасибо нездоровой пище и пиву – и страдал одышкой. Но наибольшие опасения вызывало у него выражение лица этого тощего парня. Он уже видел такое, когда был байкером из «Дорожных святых». У некоторых ребят легко летели предохранители в башке. И тогда они крушили все вокруг, пока не кончался запал. Он по ошибке принимал Торранса за безвредного чудика, который слова поперек не скажет, даже если плюнуть ему в лицо. Но теперь понял, что парня следовало прозвать не «Доктор Сон», а «Доктор Псих».