С учителями у Кати проблем никогда не было. Она могла с ними разговаривать на любые темы. Учёба ей давалась легко. И как она с первого класса стартовала отличницей, так продолжала ей быть до сих пор. Одно время ей не удавались прыжки в высоту, она не дотягивала несколько сантиметров до нормы. Она попросила отца оборудовать спортплощадку возле дома и каждый день потом тренировалась, пока не дотянула до нужной высоты. Правда, физкультурные нормы её возмущали. Об этом она даже поднимала вопрос на школьных собраниях, убеждая учителей вообще отменить всякие нормы, говоря: как, например, девушка с маленьким ростом может прыгнуть на немыслимую для неё высоту? Если ей это природой не дано, то она хоть в лепёшку разобьётся, но установленный барьер не возьмёт. В итоге она получит несправедливую отметку в аттестат, а это скажется на поступлении в институт. Такой девушке такие барьеры не нужны, ведь она спортсменом не собирается быть. Для неё будет достаточно просто прыгать, бегать, кувыркаться на уроках физкультуры в своё удовольствие. Кате самой уроки физкультуры не нравились, поэтому она постоянно «кричала» о нереальных нормах на каждом углу, хотя скрипя зубами все нормы выполняла на «отлично». Причина тому была веская: Катя шла на золотую медаль. Девушка была общительным, жизнерадостным человеком, заводилой различных мероприятий. За это все её уважали.
У Саши таких проблем с физкультурой не возникало, и он, в отличие от Кати, обладал другим складом характера. За время учёбы он ни с кем не подрался, старался в разборки между ребятами не лезть и в футбол с ними тоже не играл, держался со всеми ровно.
После занятий, выходя из школы, Саша сказал Кате:
– Постарайся сегодня не опоздать. А то у нас мало времени остаётся на свидание.
– Возможно, задержусь минут на пять – на тридцать. Главное, что я приду. Этого тебе мало?
– Уже мало. Я хочу быть с тобой постоянно.
– Переходи тогда жить к нам, будем уроки вместе делать, – Катя захихикала и быстро пошла домой.
Саша посмотрел ей вслед и подумал: а ведь он всё ещё её побаивается и полностью от неё зависит, подчиняясь всем её капризам. Но на другое пока он и не рассчитывал и лишь мечтал о том, что когда-нибудь эта прекрасная девушка станет его женой.
Катя на свидание почти не опоздала. Подойдя к парню, она подставила щёчку для поцелуя. Когда Саша едва дотронулся до неё губами, девушка сорвалась с места и понеслась к озеру, крича:
– Если такая теплынь постоит ещё несколько дней, то можно будет уже купаться.
Саша, услышав эти слова, заволновался и подумал: ведь ему тогда придётся раздеться, и как он со своим худым, длинным телом, лишённым видимых мышц, будет выглядеть на фоне красивой, точёной фигуры девушки. И он решил: с завтрашнего дня начать качать мышцы.
Второе свидание, как и первое, закончилось поцелуем в щёчку и исчезновением Кати в яблоневом саду. Девушка, пробежав сад, потом уже возле своего дома отломала веточку сирени, залетела в свою комнату мимо оторопевших родителей и в дневнике записала:
Подумав немного, девушка дописала: «Саша мало радуется жизни, мало смеётся. Он должен быть со мной откровенным. Может быть, у него такой характер. Говорят, мальчики взрослеют позже девочек. Но мне было снова с ним хорошо».
После этого Катя сунула дневник в тумбочку, вышла к родителям и сказала:
– Я ценную мысль записала, боялась, что забуду.
– Без твоей ценной мысли общество, что ли, рухнет? – поинтересовался отец.
– А мы не в счёт, – заметила мама.
– Ну вот, начинается, что уж девушке в расцвете сил и погулять нельзя.
– Всё можно, но в меру. И как-то родителей надо хоть немножко замечать, – сказал дружелюбно отец.
– И запиши в свою тетрадь, что у родителей есть сердца, которые иногда побаливают, – сказала мать.
– Дорогие мама и папа, я вас очень люблю и всегда помню о вас без всяких записей. Давайте ужинать, я очень хочу есть.
5
Пролетела неделя у кого в пустой суете, у кого в делах, у кого в свиданиях под цветущими яблонями, под сиренью с соловьиными трелями. В семье Лукьяновых неделя прошла в заботах о государственных делах. Алексей Григорьевич по-прежнему с утра до вечера решал дела хозяйства. По-другому он уже не мог жить. Любовь Николаевна добросовестно выполняла операции с вверенными ей государством и народом деньгами. А вот Катя про учёбу уже не думала. С ней у неё было всё в порядке. Думала девушка про свидание с парнем, который ей всё больше и больше нравился. И связано это было прежде всего с тем, что Катя на глазах становилась красивой, очаровательной девушкой.
В субботу, в семь часов вечера, к Лукьяновым пожаловала семья Савельевых в полном составе со своей бутылкой водки и с драниками вперемешку с мясом. В доме стоял запах разнообразной еды, пахло праздником. Алексей Григорьевич устраивал такое мероприятие в связи с окончанием посевной кампании как в своём хозяйстве, так и на личном земельном участке. Когда все уселись за большим столом, он сказал:
– Дорогие друзья, только с помощью добросовестного, упорного труда мы превратим нашу страну в процветающее на земле место, которое станет желанным, уютным домом для наших прекрасных людей. И только эффективное сельское хозяйство способно сделать государство мощным, независимым. И спасибо тем людям, которые, не жалея сил, трудятся на полях, на фермах, в сельских школах и других учреждениях, приумножая богатство страны, и спасибо небесам, что они послали нам руководителя, который знает не понаслышке, что такое плуг. Давайте выпьем за нас, людей, преданных матушке-земле. Я лично без неё не представляю жизни.
Все выпили водки, кроме Кати и Саши, которые уплетали драники и хихикали. Алексей Григорьевич, заметив это, спросил:
– Эй, молодёжь, я что-то сказал не так?
– Всё так, папа, красиво, торжественно. Тебе бы учителем быть в школе. Я тебя в таком качестве представила, вот и захихикала.
– А что, Алексей Григорьевич, Катя дело говорит. Я бы в школе ввёл изучение основ патриотизма, и тебе как раз бы подошёл такой предмет, – сказал Сергей Иванович, тряхнув чёрной шевелюрой.
Учитель физики был высоким, худощавым мужчиной средних лет, с беспокойными глазами, которые постоянно чего-то искали вокруг.
– Да, патриотизма не мешало бы всем добавить, особенно молодёжи, которая только и думает, как на Запад сигануть. За прошедшее десятилетие упустили этот вопрос, вот и пожинаем сейчас плоды. Надо будет действительно к вам в школу заглянуть и выступить хотя бы с лекцией на эту тему. Но это уже осенью.
– Можно, я скажу? – Саша, как в школе, поднял руку.
– Давай, парень, говори, – на правах хозяина сказал Лукьянов.
– Я думаю, патриотизм и условия жизни тесно связаны между собой. Я люблю свой посёлок, озеро, яблоневые сады, потому что я здесь родился, но если здесь не будет нормальных условий для жизни, как в городе, нормальной оплаты труда, то любви к государству это не добавит, и, конечно, молодёжь будет искать более комфортные места для жизни, – Саша, испугавшись своих слов, притих.
– Патриотизм, парень, это что-то большее, чем зарплата. Люди до войны пережили и голод, и репрессии, но пришёл на родную землю враг – и все, как один, не считая отдельных подонков и предателей, встали на защиту своей страны и шли, не задумываясь, на смерть, лишь бы изверг не прошёл. Теперь же невидимый и видимый враг мешает нам жить так, как мы хотим, и из-за этого возникли трудности в продвижении к лучшей жизни. Но мы и с этим справимся и страну вам передадим не развалившуюся, а крепко стоящую на ногах. И бегство молодых людей из страны в трудное для неё время – это предательство. Но не будем сейчас об этом говорить, – Алексей Григорьевич посмотрел на парня, – я слышал, что ты банкиром хочешь стать?