– Это вы так думаете, – прищурился Жорик. – А я как раз считаю их самыми вредоносными. Убийца совершает свое действие, когда не в силах мириться с несправедливостью, когда у него нет другого выхода изменить ситуацию. Да, среди них есть конченые мрази, которые убивают ради денег, жратвы или банально из зависти. Но когда такой вот Сашка вломится в дом не к вам, доктор, а к какой-нибудь учительнице или медсестре, чтобы забрать последние копейки? Когда менеджер в магазине откажет в приобретении булки хлеба малоимущему, потому что у него не хватило десяти рублей? Когда…
– Я вас понял, Георгий Георгиевич, ваша точка зрения мне ясна. Давайте продолжим. Все же время идет, а полноценного признания от вас я еще не получил. Вам же у нас нравится? Вы же не хотите отправиться в тюрьму, где с вами будут разговаривать по-другому?
– Конечно же, нет. Профессор, что бы вы хотели услышать дальше? Может, хватит подробностей, я просто назову вам общее количество моих жертв, и места, где их следует искать?
– Для краткости, конечно, можете сделать это сразу. Но мне нужны именно подробности. Мне нужно знать все, несмотря на то, что ваши доводы к оправданию собственных поступков я уже услышал. Итак, кто был следующим?
– Я поставил на поток очищение города где-то через месяц после убийства алкаша. После него было еще пара таких же выпивох. Моей первой женщиной… Эротично звучит, да, доктор? В общем, о своей первой женщине я расскажу в свое время. Зато про вторую могу рассказать сразу, так, обычная шалава, обслуживающая нашего соседа во время отсутствия его жены по служебным надобностям. Затем был.. ммм.. ах, да, продавец из супермаркета «Титаник», хамивший всем и каждому. В общей сложности до сегодняшнего дня я избавил мир от тридцати четырех мужчин и сорока девяти женщин. Эта вчерашняя могла бы стать юбилейной. По этому случаю я даже заказал столик в ресторане. Кстати, управляющий этого местечка стал бы тридцать пятым, а та, что сидела бы за соседним столиком – пятьдесят первой. У меня все просчитано, профессор. То, что попался, как я уже говорил, досадная случайность. Как вы там говорили? Миром правит случай?
– Вы убивали когда-нибудь родственника? – проигнорировав последние слова убийцы, задал вопрос Силовайский. – Члена вашей семьи?
– В моей семье нет и никогда не будет таких тварей, – заметил Жорик, ничуть не рассердившись. – Я это знаю точно. Хотя если бы Ангелина стала моей женой, может, одна бы и появилась.
– Ангелина? Ваша девушка? Это и была та самая первая жертва-девушка?
– Нет. Хотя мою первую приговоренную женского пола звали похоже – Полина. Интересно, это был какой-то знак? Хотя это сейчас абсолютно неважно. О, как я рассчитывал на Ангелину! Я позволил ей войти в свою жизнь. Надеялся, что смогу воспитать ее по своему образу и подобию. Мы бы стали с ней как Микки и Мэлори из «Прирожденных убийц», только не такими обалдуями, ищущими славы, а безмолвными тенями, возникающими из ниоткуда и исчезающими в никуда. Вот в принципе в это самое «никуда» она и исчезла. И еще, доктор. О ее смерти я рассказывать не буду. Мне неприятна эта тема.
– Ни полслова?
– Я скажу, где можно найти ее труп. И только.
– Ваше право, – доктор развел руками. – А знаете, голубчик, я тут кое-что придумал. Видимо, вам будет легче, если вы сможете рассказывать свою историю без свидетелей. Я оставлю здесь включенную аппаратуру, а вы говорите. Все, что хотите и можете рассказать о своих жертвах, о местах, где скрыли тела, о своих мотивах.
– Можно подумать, у вас нет камер, – фыркнул Жорик.
– Есть, конечно, но они не пишут звук. Я и вправду не хочу мешать вам своим присутствием. Когда закончите, нажмите на эту кнопку, – он показал на едва заметную выпуклость в изголовье кровати. – Я тут же приду.
– А если вы будете дома?
– Я живу здесь, Георгий Георгиевич. Работа – это мой дом. Хороших воспоминаний!
С этими словами профессор удалился. Жорик отхлебнул воды, стоящей рядом на тумбочке, поставил жестяной стакан обратно и продолжил рассказ. С каждым новым воспоминанием он чувствовал себя все лучше, все умиротвореннее. Подумать только, сколько хорошего он сделал для своего города! Однако Жорик даже не предполагал, что до полного покоя ему еще очень далеко.
Глава 7
– А я тебе говорю, даст! – это было первое, что услышала Яна, заходя в женский туалет. – Лешка такой, убалтывает на раз!
– Ой, можно подумать, ты дала!
– Я нет, но Катюха наша, думаю, уже сломалась. Аленка вряд ли… А вот Наташка наверняка, она с ним вроде крутила в том году.
– Не, Танюш, Янка не такая. Она правильная.
– Все мы правильные до пятого бокала, – хихикнула Танька, поворачиваясь прямо на Яну. Лицо ее тут же сменило несколько выражений, от испуга до хитрой улыбки.
– Яночка, привет! А мы тут мальчишек обсуждаем! – затарахтела Лена, помощница Толика, о которой ходили слухи, что она усердно пытается склонить своего начальника к койке, но тот упорно отказывался, подтверждая свою репутацию «голубка».
– А знаете, девчонки, я Лешке давать не собираюсь, – неожиданно поддержала общий разговор Яна. – Он же лысый. А я лысых не люблю. И еще старше меня лет, наверное, на десять. Может, мне с Сашкой замутить, а?
Она подмигнула побледневшей Таньке, которая уже несколько месяцев бегала за симпатичным юристом, ничуть не обращая внимания на то, что парень занят.
– Санечек ниче так вроде. С ним даже напиваться не надо. Пару танцев медленных, и алё-малё…
– Ян, да перестань, зачем тебе Саша? – залебезила Танька. – Пацан как пацан. Лучше на Вовку внимание обрати, во мужик! Здоровый, как черт! Все починит, что хочешь. Да и в постели неплохой..ну, рассказывали, я-то сама не знаю..
– Я подумаю, – Яна зашла в кабинку и заперлась. Из-за двери донесся быстрый топоток, подружки спешили выбраться наружу. Детский сад. Или Дом-2, что, в принципе, одно и то же.
Яна уже год работала в компании, занимала непыльную должность рекламщицы. Суетиться, конечно, приходилось довольно много, постоянные звонки, договоры, переговоры и тому подобные движения, свойственные любой рекламной отрасли. Начальник отдела Андрей, усатый, как кот, был неплохим парнем, вторая рекламщица по имени Аня, женщина в возрасте, занимавшаяся продажами, в принципе, тоже к Яне не цеплялась, наоборот, они с ней довольно быстро нашли общий язык и уже несколько раз по пятницам «зависали» в кафешке, хорошенько накидываясь после работы. Однажды, после особо крепких коктейлей, Яна неожиданно выяснила, что Аня предпочитает девочек. К счастью, не на себе – Аня заявила, что Яна не в ее вкусе, и принялась усердно охмурять официантку. Но на отношении к Яне пристрастия рекламщицы не сказались – она по-прежнему считала коллегу кем-то вроде дочери и по-настоящему опекала ее. Тем более что на работе у Ани появился объект для воздыхания – главбуша Ольга, которая, по слухам, отвечала Ане взаимностью.
А вот Яне как раз не хватало родительской любви. Отец и мать восемь лет назад погибли в автокатастрофе, возвращаясь с моря. Их «минивэн» занесло на повороте сочинского серпантина, она рухнула на камни с высоченного обрыва, в один момент сделав сестру и брата круглыми сиротами. К относительному счастью, и у Егора, и у Яны тогда уже была работа, и они обеспечивали себя сами. Но, тем не менее, для них эта потеря стала страшным ударом. Егор как раз планировал завести семью и незадолго до трагедии съехал с квартиры. Конечно, он сразу предложил Яне пожить с ней, чтобы не оставлять сестренку одну. Но та отказалась, решив, что не вправе проявлять слабость и стать грузом на шее брата, который и так еле сводил концы с концами.
Привыкнув к одиночеству, Яна с головой погрузилась в работу. Сменив за несколько лет пару рабочих мест, она наконец нашла достаточно тихую и хлебную гавань в виде рекламного отдела местной киносети. На объем работы она особо не жаловалась, старалась все успевать вовремя, ее начальник Андрюха это ценил, поэтому на еженедельных планерках всегда находил время замолвить за Яну словечко, чтобы та была у шефа на хорошем счету. Яна старалась оправдывать доверие, поэтому крайне редко опаздывала на работу, плановые показатели не роняла и выполняла любое поручение Андрюхи, говоря сухим бюрократическим языком, качественно и в срок. Служебные романы Андрея тоже не интересовали – они с молодой женой Верой планировали завести ребенка, поэтому без устали воплощали планы в жизнь, из-за чего сам Андрюха нередко опаздывал, вернее, задерживался – начальство как-никак…