Это был, наверное, единственный случай отказа за все время существования гвардейской школы. Никто ничего не понимал, а Александр, удовлетворив свое самолюбие, вложил рапиру в ножны и двинулся к выходу. Никто не стал его останавливать. Он вышел на залитый солнцем двор и остановился у тихо
Журчащего фонтана.
- Я мог убить его, - тихо проговорил Александр, - но он бы умер, не зная за что. Я похищу Колетту, и она будет моей женой.
В имении графини Лабрюйер все шло своим чередом. Обилие гостей лишь радовало старую графиню. Ведь когда рядом с тобой молодые люди, реже вспоминаешь о собственной старости. Не стоит только смотреться в зеркало. Мадам Лабрюйер уже давно убрала зеркало из своей спальни. Она не любила теперь своего лица, изрытого морщинами, своего дряблого подбородка. А когда-то она была очень красива, и мужчины сходили по ней с ума.
У нее не было дочерей, не было внучек и только Анри оставался ее единственной надеждой. Она не баловала внука большими деньгами, предпочитая оплачивать его долги только после того, как они были сделаны. Но в душе старая графиня очень любила своего развязного внука. Он был как бы продолжением ее молодости, только теперь ее былое женское коварство воплотилось в мужчину.
После ужина все гости собрались в гостиной. Но на этот раз начать игру в карты не дала Констанция Аламбер.
- Как вы думаете, мадам, - обратилась она к Мадлен Ламартин, - люди любят глазами, ушами, сердцем, душой или руками?
Мадлен Ламартин и без того чувствующая себя потерянной, растерялась.
- Я не совсем понимаю ваш вопрос, мадемуазель Аламбер.
- Ну, скажем так: вы могли бы быть полностью уверены, что обнимаете своего мужа, если бы находились в абсолютно темной комнате?
- Думаю, да, - улыбнулась Мадлен Ламартин.
- А мне кажется - нет.
- Вы хотите сказать, что я не узнала бы собственного мужа?
- Дело в том, мадам Ламартин, что человек, предаваясь любви, становится совершенно другим существом. И ваш муж, думаю, не исключение из правила.
- Констанция, но почему ты задаешь такие странные вопросы? - поинтересовался виконт.
- Я вспомнила, Анри, сегодняшний наш разговор, когда ты уверял меня, что человек любит душой, а значит, нет разницы, видишь ли ты предмет своего обожания или он скрыт от тебя темнотой.
- Ты хочешь, Констанция, уверить меня, что любовь - это всего лишь оптический обман?
- Нет, виконт, человек любит душой, а наслаждается телом.
- Я никогда не ошибусь, - неосмотрительно воскликнул виконт.
- А это можно проверить.
- Каким же образом?
- Я хочу предложить тебе одну игру, конечно же, если все присутствующие согласятся на нее, - Констанция пристально посмотрела на Мадлен Ламартин.
Колетта же явно скучала, ее мысли были заняты Александром Шенье.
- Я согласна отказаться от партии в вист, - сказала старая графиня, - если вы, мадемуазель, предложите что-нибудь более веселое.
- Я предлагаю, - говорила Констанция, - завязать виконту глаза и пусть присутствующие дамы по очереди целуют его, а он примется отгадывать их имена. Вот мы и узнаем, чем любит виконт, глазами или же душой.
Такое предложение пришлось по вкусу Анри и он, сняв шейный платок, дал себе завязать глаза. Анри сидел в кресле, запрокинув голову, а Констанция готовила его к игре.