Когда казнимый ослабевал окончательно, он терял всякую возможность двигаться, а значит, и утрачивал способность вдыхать и выдыхать: грудные мышцы сводило судорогой. В легких накапливался углекислый газ, наступало удушье, и распятый умирал.
Однако казнимый все же мог – если его организм был достаточно крепким – прожить на кресте около суток. Более того: известны случаи, о которых, например, свидетельствует древний иудейский историк Иосиф Флавий, когда прибитые ко кресту оставались в живых в течение трех дней. Сам Иосиф при этом писал о смерти на кресте как о «самом мучительнейшем из всех родов смертей».
Впрочем, распятый иногда умирал гораздо раньше, чем наступало удушье: от потери крови, от обезвоживания, от болевого шока, если не выдерживало сердце…
Однако для казнимых на кресте существовал и еще один более быстрый и милосердный смертельный исход, когда наступление их смертного часа по тем или иным причинам ускорялось самими палачами. Кости голеней перебивались молотом; тело теряло нижнюю точку опоры, теперь распятый висел на руках, а значит, не мог ни, опираясь на ноги, распрямиться, ни расправить затекшие мышцы грудной клетки. В этом случае удушье наступало менее чем за полчаса. Из евангельского рассказа мы знаем, что именно это произошло с разбойниками, распятыми вместе с Господом на Голгофе, которым перебили голени.
Однако Господь, Которому распинатели не перебили голеней, так как обнаружили Его к тому моменту уже умершим, скончался по иной причине. Христос умер, провисев на Кресте несколько часов. От чего же наступила Его смерть? От кровопотери в результате жестокого бичевания, а затем ран от гвоздей на руках и ногах? А быть может, от обезвоживания организма, на что, как кажется, намекает Его собственное крестное признание – Жажду (Ин. 19: 28)? Мы не знаем… Ведь для нас здесь в первую очередь важно не от чего Он умер, но ради чего Господь умер на Кресте: ради нас и ради нашего спасения.
Мы спасены Сыном Божиим на Кресте и Его Крестной смертью! И именно поэтому каждый верующий во Христа готов славить Крест – это некогда позорное орудие казни, возносить и возвышать его не только за богослужением в храме, но и в каждый миг нашей жизни – в собственном сердце. Любой из нас, считающий себя последователем Спасителя, готов, вслед за святым апостолом Павлом, хвалиться… крестом Господа нашего Иисуса Христа (Гал. 6: 14), готов утверждать святость, спасительность и, более того, животворность этого изощренного орудия человеческого убийства. Понять подобное почитание Святого Креста помогает новозаветное слово о кресте, что, по выражению апостола Павла, для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, – сила Божия (1 Кор. 1: 18), – то слово, что с апостольских времен и доныне дарует нам непреходящую весть о святости и победе Креста…
В христианстве ужас Креста подлинно обратился в обретенную нами на этом Кресте радость. Его невыносимая мука преобразилась в наслаждение спасения. Его позор претворился в величайшую славу благодатной крестной силы. Страдание на нем Сына Божия по Его Человечеству дало начало непреходящему дару нашей жизни во Христе. Ведь Смерть на Крестном Древе Спасителя – как раз и есть животворящий источник всеобщего воскресения и вечного блаженства верующих в Боге.
Мы знаем: Господь в дни Своей земной жизни не только страшился – как истинный Человек – предстоящего Ему Креста (вспомним кровавый пот Христа во время Его Гефсиманского моления, см. Лк. 22: 44), но и, в преддверии Собственных смертных мук, о нем радовался. Как раз о таком преображении предельного ужаса и боли Креста в переполнявшие человеческую душу Сына Божия радость и ликование о будущих плодах совершаемой Им спасительной Крестной Жертвы Господь и говорит апостолам незадолго до Своего Распятия, неожиданным образом сравнивая муку Креста с мучительными женскими родами: Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир (Ин. 16: 21). Такое сравнение, конечно же, не случайно! Ведь испытываемое роженицей и перенесенное на Кресте Распятым Господом оказываются во многом – конечно, в духовном плане – очень схожи. Всякий человек приходит в этот мир посредством страданий своей матери. Именно во время мучительных родов, через переносимую роженицей физическую боль и даруется начало жизни появляющемуся на свет ребенку. При этом не только вступающее в этот мир дитя, но и рождающая его в мучениях мать обретают совместную и объединяющую их радость. Да, скорбь, боль рождающей женщины бывает очень велика, но когда она затем берет на руки свое новорожденное дитя, то, благодаря охватившему ее в этот миг счастью, мать уже не вспоминает о только что пережитых мучениях. Более того: сами эти мучения воспринимаются и понимаются ею как источник и начало радости ее материнства. И теперь она оказывается счастлива именно благодаря той боли, посредством которой обрела от Бога драгоценнейший из всех возможных в этом мире даров: новорожденное дитя. Христу тоже, как и рождающей матери, предстояла величайшая мука и скорбь – Крестная смерть. Однако через посредство этой смерти, которую Сам Господь сравнивает с мукой роженицы, надлежало осуществиться новому рождению: ведь именно на Кресте родилось наше спасение, а в нем – и мы все как христиане. Во время мучительной смерти Господа, по мысли святителя Иоанна Златоуста, высказываемой им в «Гомилиях на Евангелие от Иоанна», на Кресте «родился новый человек» – христианин. В этом смысле, по убеждению Златоуста, именно Распятие Господа на Кресте стало главнейшим моментом духовного рождения в вечность всех нас. Да, совершившееся на Кресте рождение спасаемых было для Самого Рождавшего гораздо мучительней, чем любые, даже самые тяжелые, физические женские роды. Но то страшное смертное мучение, что перенес на Кресте Спаситель, обратилось для Него, как для роженицы, в величайшую радость и ликование, ибо посредством Крестной муки Он исполнил главнейшую цель Воплощения: даровал начало жизни множеству призванных к спасению христиан – всем тем, кто составили Его Церковь. И потому-то Господь отныне уже не помнит муки Креста, ужаса Распятия, обратившихся для Него в наслаждение и радость мистического соединения с Собственным Церковным Телом, в нескончаемое ликование о приобретенных Им чадах. Родив нас посредством Крестной муки для жизни в Боге, Христос ныне радуется о новорожденных той любовью, что, конечно же, бесконечно превосходит собой любую земную любовь, даже и любовь материнскую. Ведь Он Сам, Сын Божий, Истинный Бог – и есть подлинный Источник и Начало всякой любви и даже Сама эта Любовь (ср. 1 Ин. 4: 8).
Крест Христов: евангельский рассказ о событии Распятия
Известно, что о важнейшем в истории нашего спасения событии – Крестной Смерти Сына Божия – повествуют все четыре евангелиста: святые Матфей, Марк, Лука и Иоанн. Однако первые три из них в целом повторяют рассказы друг друга, мало расходясь в деталях описываемого. Вот что говорит апостол Матфей: …И повели Его на распятие. Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его. И, придя на место, называемое
Голгофа, что значит: Лобное место, дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью; и, отведав, не хотел пить. Распявшие же Его делили одежды Его, бросая жребий; и, сидя, стерегли Его там; и поставили над головою Его надпись, означающую вину Его: Сей есть Иисус, Царь Иудейский. Тогда распяты с Ним два разбойника: один по правую сторону, а другой по левую. Проходящие же злословили Его, кивая головами своими и говоря: Разрушающий храм и в три дня Созидающий! спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди с креста. Подобно и первосвященники с книжниками и старейшинами и фарисеями, насмехаясь, говорили: других спасал, а Себя Самого не может спасти; если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него; уповал на Бога; пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Божий Сын. Также и разбойники, распятые с Ним, поносили Его. От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого; а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или!лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он. И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить; а другие говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его. Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух (Мф. 27: 31–50).