С тех пор отель мало-помалу пришёл в упадок, а последнее десятилетие и вовсе пустовал, став пристанищем для бродяг. Наконец, когда шерифом избрали Буйного Хэнка, оттуда ушли и бродяги.
Джек, законный наследник этой развалины, никогда не думал о том, чтобы стать управляющим отеля – и отнюдь не потому, что ему недоставало воображения, просто тихая жизнь рядового труженика, а тем более, администратора, была не для него. Он как-то раз даже заявил, что эксплуатация человека человеком противоречит врождённым правам, и что это должно быть закреплено конституционно.
У Джека был в жизни такой период, думаю, стоит о нём упомянуть. Он некоторое время носился с антиглобалисткими идеями, посещал какие-то акции протеста в других городах; потом мой кузен исчез из города на несколько месяцев. Поговаривали, что он уже не вернётся, хотя никто и не верил, что Джек сможет найти себя где-нибудь в Нью-Йорке или в Майами. Большинство сходилось на том, что наркотики и алкоголь погубят его, как и многих других.
Тем не менее, Джек вернулся домой; для вящей солидности он отрастил бороду, говорил с подчёркнутой уверенностью в собственной правоте, заглядывая собеседнику в глаза и делая упор на тех или иных словах или фразах. Последним приёмам его явно научили партийные соратники, о которых Джек отзывался неприязненно; причина размолвки осталась невыясненной, однако, когда об этом заходила речь, мой кузен всегда отвечал откровенно. Он разочаровался в идее, в организации и во всём мире – во всём, кроме родного городка и доброго пива.
Такие речи пришлись по душе многим, и, когда с Джека окончательно сошёл его политический лоск, а борода была сбрита, он даже начал пользоваться определённым уважением среди молодёжи, так как повидал свет и знал ему цену. Он никому не лез в глаза, подрабатывал то тут, то там – и, когда его двоюродная бабка умерла, не дожив всего недели до своего восьмидесятилетия, тот факт, унаследовал «Стоунволл». Последний факт заставил его приятелей, к которым относился и я, почувствовать радость за Джека. Что и говорить, отель давно пришёл в запустение, однако иметь собственную коммерческую недвижимость – всегда лучше, чем не иметь ничего.
Джек, до сих пор живший с родителями, отнёсся к неожиданному подарку судьбы приблизительно так, как от него и ожидали. Съездив на место, он вернулся с горящими глазами, рассказывая всем о том, как он устроится и как сколотит состояние.
– Мы сделаем там отстойник для дальнобойщиков, – поведал мне Джек как-то вечером, когда мы играли в биллиард. – Соберём самых аппетитных девчонок, устроим их официантками и горничными. Скотти, – он указал в мою сторону кием, – я назначу администратором, а если будет себя плохо вести – только швейцаром.
Все присутствующие охотно рассмеялись, и я тоже был вынужден скорчить какую-то гримасу, чтобы поддержать компанию.
– Там сейчас тупик, Джек, даже не объезд, – сказал я нравоучительным тоном. – В девяносто третьем ручей разлился и снёс мост. Никто не заглянет к тебе на чашку кофе, даже если ты заплатишь.
Те, кто знал, о чём идёт речь, согласно закивали. Мост, изначально предназначенный только для легкового автотранспорта, даже не стали восстанавливать – в бюджете города не нашлось средств на ремонт дорожного участка, которым всё равно никто не пользуется.
Но Джек не любил отступать. Спорить он умел – и, похоже, предвидел такой аргумент.
– Да что ты глупости говоришь, Скотти. – В голосе моего кузена послышались снисходительные нотки. – Действительно, туда так сразу не заедешь, но дорожное полотно находится во вполне рабочем состоянии.
– Нужно только траву выполоть, она сквозь асфальт проросла, – иронично заметил Пит Донован, чья могучая фигура, казалось, занимала половину комнаты. Те, кто разделяли этот, вполне здравый, скепсис, присоединились к его смеху. Не стал исключением и будущий «администратор», то есть я.
– Нет, Пит, ты для такой работы слишком умён, я найду кого-нибудь другого. – Джек, как всегда, острый на язык, вынудил Пита, чья тупость вошла в поговорку, побагроветь. Огромные бицепсы Донована, ставшие причиной синяков на лицах десятков мужчин, угрожающе вздулись. Однако Джек, предчувствуя надвигающуюся грозу, дружелюбно улыбнулся и выставил оппоненту пиво.
– Я сейчас скажу то, до чего далеко не каждый смог бы додуматься. – Насмешливо ухмыляясь, Джек обвёл взглядом присутствующих. – Посетители у отеля будут – достаточно просто поставить соответствующие дорожные указатели.
Гениальная простота этих слов вынудила нас замолчать. В тот момент я вдруг понял, что кузен Джек далеко не так глуп, как о нём порой говаривали. В последующие месяцы он только и делал, что повсюду добывал строительные материалы подешевле, которые – не без моей, разумеется, помощи – использовал для ремонта «Стоунволла».
То был не самый приятный труд, к тому же практически неоплачиваемый, однако я и ещё один наш общий приятель взялись за него с большой охотой. Парня этого звали Джо Мэчен, и прозвище «Шуруп» даёт о нём наиболее полное впечатление. Соблазнённые обещаниями Джека, посулившего долю от прибыли, мы работали в поте лица. Мало-помалу постройка, ещё недавно угрожавшая рухнуть от малейшего дуновения ветерка, приобрела жилой и достаточно привлекательный внешний вид.
Наконец, к началу июля всё было готово, и Джек с радостью сообщил нам, что даже умудрился найти гостей, которые сами обратились к нему через Интернет. Эта поразительная новость настолько обрадовала его, что на последнюю ночь перед официальным открытием была назначена вечеринка. Среди участников значились: владелец отеля собственной персоной, администратор заведения, то бишь я, и заместитель по техническим вопросам. Должность эту занял Шуруп – ему предстояло ремонтировать проводку и водопроводные краны, если те вдруг выйдут из строя. Приглашены были также три девчонки, согласившиеся взять на себя все заботы о поддержании чистоты в номерах, приготовлении пищи и тому подобных мелочах.
Джек, заночевавший в отеле, который уже практически не покидал последние пару недель, ждал нас на месте. Мы же, нагрузив старенький «форд-пикап» Шурупа едой и выпивкой, ещё только направлялись в место, где неизбывному ужасу предстояло вырваться на волю.
Солнце в тот день работало не хуже микроволновой печи: выпарив из воздуха даже вездесущую каролинскую влагу, оно вот-вот угрожало расплавить асфальт под колёсами нашего «форда». Машина то и дело попадала в ямы и рытвины, незаметные в растительности, покрывшей заброшенную дорогу. Ко всему прочему, я вдруг заметил, что забыл дома зажигалку.
Наконец, мы подъехали к «Стоунволлу»; Шуруп, горделиво улыбаясь, указал девчонкам на заново выкрашенный фасад, украшенный неоновой вывеской.
– А где же каменная стена? – спросила одна из девушек. – Да и отель, вроде бы, построен из дерева.
Я обернулся назад, чтобы встретиться взглядом с Хелен, миниатюрной блондинкой. Её грудь соблазнительно вздымалась под короткой зелёной майкой, оставлявшей обнажённым загорелый живот. Несколько мгновений мне понадобилось на то, чтобы отвлечься от этого приятного зрелища, и лишь потом, кое-как придав своим мыслям подобающее направление, я сумел сформулировать ответ.
– Речь идёт не об ограде, дурочка. – Высокомерно улыбаясь, я придал себе вид эксперта. – «Стоунволл» – это прозвище генерала Джексона [1], чести быть знакомым с которым удостоился один из предков моего кузена.
– А-а-а, – протянули девчонки хором.
Мы выбрались наружу. Мне сразу бросилась в глаза включённая, несмотря на дневное время, вывеска – и поразительная тишина. Казалось, что в здании никого нет.