– Мне действительно нужно присутствовать?
– Лара! Она твоя двоюродная бабушка. И прожила целых сто пять лет.
Мама сообщила, что моей двоюродной бабке было сто пять лет, не меньше ста пяти раз. Думаю, это потому, что ничего другого она о ней не знает.
– Ну и что? Я ее даже не видела никогда. И никто из нас не видел. Это так глупо. Зачем нам тащиться в Поттерс-Бар ради какой-то старой перечницы, которую мы знать не знали? – Я пожимаю плечами, чувствуя себя скорее капризной трехлеткой, чем серьезной особой двадцати семи лет, владелицей собственного бизнеса.
– Дядюшка Билл со своими тоже будет, – замечает отец. – А если уж он счел нужным…
– Это касается всей семьи, – добавляет мама с энтузиазмом.
У меня аллергия на семейные сборища. Иногда я думаю, что лучше быть семенем одуван-чика: ни тебе родственников, ни обязательств, перелетаешь с места на место на пуховом пара-шюте.
– Это не займет много времени, – уговаривает мама.
– Конечно, займет. И каждый будет задавать дурацкие вопросы о… сама знаешь о чем. – Я прожигаю взглядом ковер.
– Никто тебя не тронет, – тут же возражает мама и оглядывается на папу в поисках под-держки. – Никто даже не заикнется.
Неловкая пауза. Все мы чувствуем присутствие Не-будем-говорить-кого и старательно притворяемся, будто его не существует. Наконец папа берет инициативу в свои руки.
– Кстати, что касается… последних событий, – смущенно бормочет он. – Как ты вообще поживаешь?
Мама напряженно слушает, хотя и делает вид, будто поглощена исключительно собствен-ной прической.
– Да как тебе сказать… – произношу я после паузы. – Все отлично. В смысле, вы же не рас-считываете, что я прямо сразу…
– Ну разумеется, нет, – подхватывает папа. – И настороженно продолжает: – Но у тебя точ-но… все в порядке?
Я киваю.
– Прекрасно, – мама явно обрадована, – я знала, что ты справишься… со всем этим.
Поскольку еще недавно я начинала рыдать, как только слышала имя Джош, мои родители зареклись произносить его вслух. Какое-то время мама называла его Не-будем-говорить-кто. Те-перь он просто «все это».
– И ты… не искала больше с ним встречи? – Папа смотрит куда угодно, только не на меня, а мама теперь увлеченно роется в сумочке.
Еще один эвфемизм. На самом деле папа интересуется, не закидывала ли я Джоша отчаян-ными эсэмэсками.
– Нет, – краснею я, – ничего я ему не посылала.
Папа мог бы и не напоминать. И вообще, зачем делать из мухи слона? Не так уж много со-общений отправляла я Джошу. Не больше трех в день. Разве это много? И они не были такими уж отчаянными. Я просто писала то, что думала, ведь именно так и полагается вести себя с близ-ким человеком.
Посмотрела бы я на девушку, которой удалось взять и выключить свои чувства, потому что так поступил ее возлюбленный. Наверное, такая могла бы сказать: «Вот и отлично! Значит, ты хочешь, чтоб мы больше никогда не встречались, никогда не занимались любовью, никогда не разговаривали и вообще никак не пересекались. Потрясающая идея, Джош, и как я сама до этого не додумалась?»
Вот она, жизнь: ты посылаешь сообщения, делишься сокровенными чувствами, а твой бывший меняет телефонный номер да еще кляузничает твоим родителям. Подлый трус!
– Я понимаю, ты была очень расстроена, для тебя выдалось нелегкое время, – папа сму-щенно откашливается, – но прошло уже почти два месяца. Надо жить дальше, дорогая. Встре-чаться с другими молодыми людьми… развлекаться…
Господи, я не выдержу еще одной папиной лекции о миллионах настоящих мужчин, гото-вых пасть к ногам такой красавицы, как я.