– Видите ли, – он пропустил капитана вперёд. – Здесь речь идёт о довольно условном понятии температуры, то есть о тех условиях, когда начинаются некоторые превращения материи и пространства, как если бы здесь действительно полыхали миллиарды градусов.
Между тем Москвин вынул рацию, чтобы оповестить своих людей об эвакуации. При виде этого Шальников закрыл лицо ладонью.
– Господи, только подумаешь, что человек умный, как он оказывается идиотом.
– Я никуда не пойду без своих подчинённых.
– Ну и чёрт с вами! Последний раз спрашиваю, залезаете? – крикнул Шальников уже из вертолёта.
Вместо ответа Москвин вскинул автомат и, громко матерясь, обстрелял машину. Пули слабо царапнули по броне, не причинив никому вреда. Крепчал ветер. С Москвина сорвало каску и понесло по обгоревшим кочкам. Приближалась буря, от которой убегал Шальников.
В этот день, 1 мая 1966 года, профессор не мог успокоиться. В один день удача и неудача преследовали его, попеременно настигая. И в эту секунду он снова чуял что-то неладное. Связь с Араратом-22 так и не наладилась, и это внушало тяжёлые мысли.
Возбуждённый разговором Абрикосов полушёл, полубежал по внешней эстакаде в энергетический блок, в котором, очевидно, произошёл сбой. Стёкла противогаза запотели, было тяжело дышать, хотелось сорвать с себя маску и глотнуть свежего воздуха.
Когда Абрикосов подходил к энергетическому блоку, дверь резко распахнулась, едва не сбив академика с ног. За ней стоял старший техник станции, с губ его срывалась пена, глаза выкатились из орбит, он хрипел только одно слово: "Там… там…"
В один прыжок Абрикосов оказался внутри помещения. То, что он увидел, помутило его разум. В системе координации энергопотоков копалось безобразное существо величиной с кошку. Шарообразное тело, покрытое зелёной шерстью, жадно урчало. Длинным облезлым хвостом существо активно вертело в разные стороны, обрывая провода и срывая приборы. Уже видя академика, существо задрало хвост прямо перед его лицом. Насладившись своей наглостью, оно медленно повернулось на коротеньких мохнатых лапах.
– Явился, – глухо прохрипело оно, – давно ты портил мне всё. Но моё терпение не бесконечно.
– Прежде всего, – крикнул Абрикосов скорее для того, чтобы сохранить присутствие духа, – объяснитесь, по какому праву Вы находитесь на режимной территории.
– Что! – вскричал лохмач. Некое подобие его глаз и шерсть стали кроваво – красными. Ты хочешь сказать, что я стою не на своей территории. Это ты и только ты – чужак и пришелец здесь. Вас приняли как гостей, обогревали, создали условия для развития, а оказалось, что вы умеете только гадить.
С этими словами лохмач, выросший в размерах до человеческих, схватил академика за горло и поднес к своей пасти его голову. С выражением он произнёс:
– Да, гадить. С первых секунд своего существования вы жгли и корчевали джунгли вместо того, чтобы греться у нас гоблинов и кольбенов. Посмотри, – одним взмахом хвоста существо зажгло остатки целых ламп. Вы из-за своей глупой гордыни строите города, лезете в пустоту и дробите атомы. Зачем вы создали этот материал, который в обычных условиях губит обитателей этой благодатной планеты. Из хвоста лохмача на голову Абрикосова вытекла дымящаяся жидкость. Под её действием резина расползлась в отвратительную зелёную тянучку. Тянучка сползла по лицу Абрикосова и его одежде, превратившись у ботинок в мягкий мох.
– Но сегодня, – лохмач начал ходить по залу, – всё это, всё – воскликнул он, обмахивая хвостом оборудование, – и Вы в первую очередь заявили о том, что можете уничтожить и нас и планету. Сегодня вы разбудили великие силы природы, нарушили энерго-энтропийный баланс и тем привлекли чужеземцев из пустоты. Земля проснулась, и она в ярости. Она будет мстить вам, и месть её будет страшна. Эпидемии, войны, голод, революции – всё это были шлепки расшалившимся детям, а теперь она просто сотрёт людей из пространственно – временного континуума.
Абрикосов сидел как поражённый громом и только открывал и закрывал рот, судорожно глотая слюну.
– Я не знал, – по его щеке ползли слёзы и медленно падали в мох, я не знал, что энергия нам доступна, что живём неправильно, и что она…– Абрикосов запнулся и добавил шёпотом, – что она живая.
– А ты спрашивал? – был ему ответ – не этим, – лохмач постучал хвостом по губам человека, – а этим! – и постучал по голове.
– Как?
– Так же как разговариваем мы сейчас.
И только сейчас Абрикосов обратил внимание, что за всё время не открывал рта.
Повисло молчание, которое снова нарушил кольбен.
– Да, ребята, наломали вы дров. Самое скверное, что исправить это может лишь тот, кто это всё сделал.
– ?
– Да, но лучший из лучших, настоящий герой. Дело осложняется тем, что в ваши матрицы проникли они, те, кто поработят нашу Родину. Нужно выбрать тех, кто не поражён их влиянием. Отбором их занимаюсь я, главный дух этой Земли. Начнём же скорее церемонию, пока ещё не поздно.
– Но почему именно я? – изумился Абрикосов.
Кольбен изо всех сил ударил хвостом по бетонному полу, отчего раздался чудовищный гром, здание раскололось надвое, стены рухнули, полетели куски разрушенного оборудования, из-под земли полыхнул огромный факел, расплавляя всё, лопнули трубопроводы с жидким кислородом, изрыгая клубы пара. Абрикосов с минуту ничего не видел, но вскоре развалины осветились волшебным фиолетовым светом, который переходил по спектру в красный и обратно в фиолетовый. Хвост кольбена опустился в бездонную пропасть, из которой продолжало извергаться пламя, и через несколько томительных минут извлёк огромный сверкающий кусок горного хрусталя. Кольбен взмахнул им.
– Духи лесов и лугов, явитесь!
В небе над развалинами раздалось прекрасное пение, и начали собираться в переливающийся синими и зелёными блёстками круг эльфы.
– Великий круг эльфов, – пояснил кольбен.
– Духи недр и гор!
Под остатками бетона забилась какая-то неведомая сила.
– Это гномы, кольбены и гоблины.
Вдохнув воздуха, кольбен вырос ещё и начал размахивать хвостом, создавая мощный смерч. Смерч переместился к бездне. Кольбен страшным голосом закричал, – Земля, слушай меня, открой силу во имя равновесия двух миров!
Из кристалла вырвался белоснежный луч в центр смерча, постепенно расширяясь, разрывая пространство, он заполыхал синими искрами.
– Заклинай! – кричал кольбен, – Заклинай Духом Земли!
Но что-то дёргалось в лице Абрикосова. Волосы его встали дыбом, глаза горели страшным жёлтым пламенем. Над его головой чуть светился неизвестно откуда взявшийся столб.
– Нет, Нет – кричал до смерти перепуганный кольбен. – Останови, останови его, Абрикосов.
Он бросал потоком луча из кристалла в голову академика. Кожа облазила, разрушающиеся ткани замещались, перестраивались в неизвестный организм. И вот уже не Абрикосов, а чудовищный монстр угрожающе наступал на Верховного духа Земли. Кристалл выбросил последний луч и с грохотом лопнул в хвосте кольбена, осыпая всё вокруг раскаленными осколками.
– Всё кончено, сыновья Земли. Вы больше ничего не можете, ничего не сделаете. Люди принадлежат нам, и с ними мы одержим победу там.
Пришелец при этом показал пальцем вверх. Из ослепительных глаз начала расти и шириться жёлтая сфера. Кольбен в страхе бросился прочь, но застыл в неподвижности как и прочие духи земли. На глазах он сморщивался, уменьшался, пока не превратился в рой светящейся пыли.
– Заклинаю вас, – вскричал преображённый Абрикосов, – Духом… – Изнутри, из чрева пришельца Абрикосов пытался выкрикнуть, но силы были не равны, его личность давилась и фраза так и не была закончена.
– Заклинаю вас Духом Пустоты!