Тужьтесь еще, Мэгги.
Мэгги взревела и стиснула зубы.
Показался младенец номер два.
– Еще один мальчик! Поздравляю, мама и папа. У вас двое прекрасных сыновей.
Карина благоговейно смотрела, как ее брат удивленно трогает младенцев и глаза у него мокрые от слез. Ее мать радостно смеялась. В палате тут же начались хлопоты: малышей взвесили, измерили, завернули в одеяла и надели на них одинаковые вязаные чепчики. Пока Мэгги зашивали, Майкл что-то ворковал над сыновьями и поднимал их на руках.
– Познакомьтесь – Люк и Итан.
Каринина мать взяла Люка, стала качать его и мурлыкать что-то по-итальянски. Карина поцеловала невестку в щеку.
– Ты такая молодец, Мэгги, – шепнула она. – Как жаль, что Алекса не смогла приехать. Я знаю, тебе ее не хватало.
– Нет, Карина, – улыбнулась Мэгги, – я рада, что это оказалась ты. Именно сегодня. Я полюбила тебя с первой встречи, на моих глазах ты расцвела и стала красавицей. Ты настоящая сестра, и я хотела бы, чтобы ты стала Люку крестной матерью.
Радость вспыхнула в Карине, и в сердце не осталось ничего, кроме этого чистого чувства. Она кивнула – говорить не могла, горло перехватило. Матушка Конте подошла и положила завернутый в одеяло кулек на ее протянутые руки.
– Познакомься со своим крестником Люком.
Карина вгляделась в сморщенное личико. Прелестный ротик, сложенный маленькой буквой «о». Темные волосы торчат из-под розово-голубого вязаного чепчика. Она проворковала ему что-то и погладила дрожащими пальцами его шелковистую кожу. Это было живое чудо, доказательство того, что́ приходит в этот мир, когда двое любят друг друга.
Карина сморгнула слезы и подняла глаза.
Макс смотрел на нее. Его глаза потемнели от жгучего желания – оно ощущалось даже на расстоянии и ударило ее прямо в сердце. Она ахнула.
И стала ждать.
* * *
Он любит ее.
Макс смотрел на свою жену. Карина ворковала над младенцем и покачивалась с пятки на носок, баюкая его в старом, как мир, ритме, известном, кажется, всем женщинам на свете. Странное чувство поднялось в груди и вырвалось наружу, оставив после себя кровоточащую рану. В голове пульсировала боль, во рту пересохло, как будто он пил без просыпу всю ночь напролет. И правда наконец открылась ему – поразительная, невероятная правда, которая могла бы поспорить с любым сценарием конца света из Откровения
[16].
Он любит ее.
Всегда любил. Потому-то, наверное, у него ни с одной женщиной до сих пор ничего не выходило. О, как легко было бы свалить все на какие угодно обстоятельства. Карьера. Тяга к свободе и приключениям. Возраст. Отговорок полным-полно, как и женщин – бесконечная вереница женщин, и все одинаковые. Кроме Карины – верной, неизменной Карины. Друга. Любимой. Родственной души.
Когда Макс смотрел, как Мэгги рожает, у него словно зазубренные осколки вынимали из души. Перед этим померкло все его вранье, все ложные понятия о чести, гордости и так называемой респектабельности. Он вдруг понял, что уже не думает о том, чтобы не стать таким, как отец.