На стенах повсюду висели всевозможные наброски и эскизы – она пробовала свои силы в пейзаже, который бросила когда-то на полпути. Волосы у нее были кое-как заколоты на затылке. Она сосредоточенно покусывала губы, видя, что чего-то еще не хватает. Выходило не то, что она хотела изобразить, и Макс залюбовался этой женщиной, которую раньше никогда не видел. Рокки лежал у окна в полосе света и храпел. Лучший друг человека быстро переметнулся на темную сторону. Карина, с ее умением разговаривать с животными, совершенно околдовала пса, и он ходил за ней по пятам из комнаты в комнату, не оставляя сомнений в том, кто у него теперь на первом месте.
За две недели Карина перевернула вверх тормашками всю жизнь Макса. Она оказалась немного неряхой. Не закрывала колпачком зубную пасту, скидывала туфли у двери, а бросая мусор, кажется, все время промахивалась мимо корзины.
Он обнаружил, что она разделяет его страсть к детективам, а иногда не прочь посмотреть и какое-нибудь туповатое реалити-шоу о катастрофах. Иногда они сидели вместе, и Рокки рядом, пили вино и смотрели телевизор в блаженной тишине. Ресторанные блюда, с которыми он любил экспериментировать, наконец тоже стали постоянной составляющей этих посиделок, и Макс заметил, что для нее готовить гораздо приятнее.
Конечно, он все ждал, когда же его накроет паника от сознания того, что прежняя жизнь окончена и он связан с этой женщиной навсегда. Он думал, его охватит злость, негодование или откровенный ужас. Но после той кошмарной первой брачной ночи, когда Карина в ярости швырнула ему в лицо его же слова, он держался на расстоянии. Они заключили шаткое перемирие и обращались друг с другом предельно вежливо и уважительно. Макс мысленно порадовался тому, что она не вынуждает его изображать фальшивую близость. Не ожидал он и того, что она окажется столь враждебно настроенной к их браку. Он был больше не нужен ей ни в каком качестве. Теперь Карину заботило одно: хочет ли она по-прежнему работать в «Милой Мэгги». В последнее время она не говорила об этом, и, поскольку никаких серьезных ошибок не допускала, можно было предположить, что она решила остаться.
– Карина…
Она повернулась, и у него замерло сердце. Волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам, полоска угля на щеке, блуза в краске – она была не похожа на себя обычную. Обрезанные шорты открывали длинные загорелые ноги, на босых пальцах сверкали вишнево-красные ногти.
– Что? – нахмурилась она.
Макс затоптался, внезапно почувствовав себя как мальчишка.
– Над чем работаешь?
– Сама толком не знаю. – Она сморщила нос в своей милой манере, которую он только недавно стал замечать. – То, что я делаю обычно, меня не удовлетворяет. Я чувствую, как меня тянет к чему-то большему, но пока точно не знаю к чему.
– Ты своего добьешься.
– Когда-нибудь добьюсь. – Она помолчала. – Ты что-то хотел?
Господи, ну почему он чувствует себя так по-идиотски? Бегает за собственной женой в надежде хоть о чем-то поговорить. Макс откашлялся:
– Я готовлю ужин. Думал, может, ты захочешь отдохнуть.
– Оставь мне, пожалуйста, ладно? Я не могу сейчас отрываться.
– Конечно. Не переутомляйся.
– Хм!
Это рассеянное и пренебрежительное хмыканье его взбесило.