Глава 3
До вечера было еще далеко, а женщины из рода Оспака уже начали готовиться к предстоящему ужину. Льот помогала матери ощипывать кур. Эта работа не требовала от девушки внимания и сосредоточенности. Она была настолько привычной, что руки справлялись с ней сами. В то время как руки ощипывали птицу, голова была занята непривычным для нее делом. Она думала. Но долго так продолжаться не могло. Льот непременно нужно было с кем-то поделиться своими мыслями.
– Послушай, Бирта, – она окликнула свою мачеху. – Этот Эйнар… Что ты думаешь о нем?
Бирта чистила овощи.
– Ничего не думаю. А что?
– Мне он показался очень опасным. Ты думаешь, он поможет отцу?
– Надеюсь, что поможет. За этим он и пришел сюда.
– А может не за этим?
Женщина вытерла вспотевший лоб.
– А зачем тогда?
– Ну, я не знаю…
Женщина сердито посмотрела на падчерицу:
– Ты чего-то не договариваешь, Льот. А ну давай, выкладывай все на чистоту!
Льот глубоко вздохнула и, стараясь не смотреть на Бирту, заговорила.
– Когда отец уснул после бани, я пошла следом за Эйнаром.
– Зачем?
Девушка скривилась, не желая отвечать на такой глупый по ее мнению вопрос.
– Я нашла его у реки, где он собирался стирать белье.
– И что?
– Я сказала ему, что стирка это не мужская работа!
Бирта покачала головой, то ли осуждая девушку, то ли соглашаясь с ней.
– А он?
– Он сказал, что привык все делать сам.
Бирта усмехнулась.
– И вот тогда я спросила его про меч!
Улыбка исчезла с лица женщины.
– Про какой меч?
– Ну, ведь у каждого воина должен быть меч! Ведь, правда? У отца есть и у Гнупа тоже…
– И что он тебе ответил?
– Сказал, что отдал свой меч на хранение.
Бирта бросила очищенную репу в ведро и повернулась к девушке.
– Не понимаю, к чему ты клонишь. Ну, поговорили вы и что? Надеюсь, ты не совершила какую-нибудь глупость?
Льот отрицательно покачала головой.
– Он сказал, что убивает врагов голыми руками…
Бирта откинулась телом назад и расхохоталась. Она смеялась до тех пор, пока ее щеки не стали пунцовыми, а из глаз не потекли слезы. Льот обиженно нахмурилась.
– Ты не понимаешь…
Бирта вытерла слезы.
– Я все понимаю. Он просто подшутил над тобой, глупая девчонка! Ты видела его руки? Как такими руками можно кого-нибудь убить?
– Ты думаешь…
– Я думаю, что ты надоедала ему, как мне сейчас, своими пустыми разговорами, вот он и решил припугнуть тебя, что бы ты от него отстала! – И она снова принялась за овощи.
– Мне не показалось, что он шутит…
– Все, хватит, Льот. Занимайся делом. Твой отец позвал его. Значит, он наш гость. А то, что он сам свою одежду стирает, тоже хорошо. Нам меньше хлопот. И не ходи за ним больше, слышишь? Не то я пожалуюсь твоему отцу. Скажу, что ты бегаешь за взрослыми мужчинами!
Льот закусила нижнюю губу. Она была обижена и не хотела скрывать этого. Еще посмотрим, кто окажется прав!
Вечер начался как обычно. Гости устроились за огромным столом и стали ужинать. Тосты за здравие Оспака следовали один за другим, пиво текло рекой. И только один человек за этим огромным столом не принимал участия в общем веселье. Бирта, после разговора с падчерицей, решила «присмотреться» к гостю. Она заметила, что Эйнар почти ничего не ест и не пьет. Да, он поднимал кубок вместе со всеми и даже подносил его к губам, но женщина готова была поклясться, что он не сделал из него ни одного глотка. Выглядел сегодня Эйнар тоже иначе, чем вчера. Может причиной тому была чистая одежда и отмытое в бане тело… Бирта не знала. Волосы мужчины больше ничем не напоминали грязные бурые сосульки. Они мягкими волнами спускались вдоль лица и ложились на плечи. Одет он был в холщовую коричневую рубашку и такого же цвета штаны. Кожаный жилет, подбитый мехом, был туго зашнурован, оставляя открытым только небольшой участок кожи у самого горла. Вспомнив рассказ Льот, Бирта посмотрела на его руки. Они были сильными и красивыми. Это были руки музыканта, но никак не убийцы. А глаза… Наверное, Эйнар заметил, что она его разглядывает и посмотрел на Бирту. Женщина замерла. Даже ее ребенок, который секунду назад настойчиво бил ножкой в животе, тоже перестал шевелиться. Медленно, как сквозь щель в старой раме, в дом проникает холодный воздух, в сердце женщины стал пробираться страх. Она перестала слышать крики возбужденных мужчин. Очаг, возле которого она сидела, больше не грел ее. Бирта озябла, как будто она несколько часов простояла на улице под дождем. Её руки и ноги стали такими тяжелыми, словно на них положили камни. Она хотела, но не могла пошевелить даже пальцем. Задыхаясь, женщина прошептала:
– Отпусти…
Никто в общем шуме не смог бы услышать этого тихого шепота. Но Эйнар услышал. Его глаза скользнули в сторону, отпуская Бирту. Женщина глубоко вздохнула, «проталкивая» в себя воздух. Ребенок слабо шевельнулся у нее в животе. И тут усталость разом навалилась на нее. Кто такой этот Эйнар? Что он сделал с ней? Бирта закрыла лицо руками. Сидевшая неподалеку от нее Льот бросилась к ней со словами:
– Что случилось, мама? Тебе плохо? Что-то случилось с ребенком?
Бирта убрала от лица руки.
– Все хорошо. Теперь все хорошо. Не волнуйся.
Ей нестерпимо хотелось снова взглянуть на Эйнара, чтобы понять, что он сейчас чувствует, но она сдержала себя. Бирта помнила, какой ужас она пережила всего лишь несколько секунд назад. Льот права. Этот человек убийца. Она ошиблась в другом. Меч ему не к чему, раз он умеет делать такое просто взглядом.
Вечернее застолье в доме Оспака сегодня закончилось не так, как обычно. В самый разгар веселья Эйнар встал со своего места и спокойно, как будто он был хозяином в этом доме, заявил:
– Ужин окончен. Всем пора спать.
И пьяные, и трезвые дружно посмотрели на Оспака. Вождь кивнул головой.
– Эйнар прав. Пора спать.
Такого от него не ожидал никто. Люди начали роптать. Оспак медленно поднялся со стула.
– Я сказал: ужин окончен. Расходитесь по домам. Гнуп, дружище, проследи за тем, чтобы через пять минут за этим столом никого не было. И сам ложись спать. Сегодня ты мне больше не понадобишься.
Произнеся такую длинную речь, Оспак опустился на стул и посмотрел на Эйнара. Тот кивнул и снова замер на стуле, постукивая пальцами по столешнице. Задвигались стулья. Недовольные разговоры стихали за дверью, которая скрипела и стучала, провожая гостей. Женщины принялись убирать со стола.
– Бирта!
Женщина обернулась.
– Сегодня я буду спать в комнате Оспака. Постели мне там.
– В комнате лишь одна кровать!
Бирта старалась не смотреть в глаза Эйнару.
– Тогда постели мне на полу.
– Ты слышишь, о чем тебя просят? – Густые брови Оспака сошлись в одну линию. Лоб прорезала глубокая морщина.
– Я сделаю, как ты хочешь.
– Спасибо, Бирта. – Теперь Эйнар был сама вежливость. Его губы улыбались, а необычные ореховые глаза блестели.
Прошел еще час. Оспак ворочался в кровати, пытаясь уснуть. Эйнар тенью скользнул по опустевшей общей комнате и склонился над своим мешком. Несколько слов, сказанных шепотом, и мешок открылся. Мужчина покопался в нем и достал… трубку. Так же тихо он вернулся в комнату Оспака, сел на расстеленную постель и стал набивать трубку. Женская комната располагалась напротив комнаты хозяев и отделялась от общей залы (как, впрочем, и другие комнаты) лишь плотной занавеской. Льот дождалась, когда Бирта уснет и чуть сдвинула в сторону плотную ткань. Теперь она видела комнату отца и Эйнара, сидящего на расстеленной на полу постели. Оспак продолжал ворочаться. Выспавшись днем, он никак не мог уснуть. Эйнар закурил трубку. Зеленовато-сизый дым кольцами поплыл к потолку. Прошел еще час. Льот устала следить за Эйнаром. Ей смертельно хотелось спать, и только раненое самолюбие и женское любопытство мешали ей уснуть. Заворочалась Бирта.
– Чем это так пахнет?
– Это дым. Эйнар курит трубку.