–Вот такая, стало быть, история, – закончил свой рассказ Зерг.
–И хочу, мил-человек, дать тебе один совет.
Зерг остановился и щелкнул перед моим лицом своими острыми зубами
–Никогда не называй меня краснопузой жабой. Иначе жаба станет крокодилом. Причем голодным крокодилом.
На мгновенье я почувствовал, как горло сжало, словно железным обручем, перехватив дыхание. И большие, желтые, с вертикальным зрачком глаза, закрыли собой весь мир.
–Я сегодня добрый, и поэтому, бледнопузое нечто, я прощаю тебя. И послушай моего совета. Твои мысли, что открытая книга. Закрой ее. Попробуй. Напрягись еще чуток. О, уже лучше. А теперь, совсем хорошо.
Я старался представить у себя на голове солдатскую каску. Сначала получалось плохо. Но, судя по репликам Зерга, наконец-то получилось. На всякий случай, я представил, что каска моя внутри покрыта слоем свинца, и, уловив лукавый отблеск в желтых глазах Зерга, понял, что поступил правильно.
Черные камни, к которым мы держали свой путь, с каждым шагом становились все причудливее. Если вначале они были просто кучей камней, то теперь напоминали нечто похожее на голову, у которой с каждым нашим шагом все шире открывались глаза.
–Послушай меня, старого бродягу,-Зерг дружески положил свою лапу мне на плечо. От этого жеста миролюбия у меня побежали мурашки по спине, едва не разбудив ужас, затаившийся где-то в глубине живота.
–Мне кажется у тебя впереди много приключений. Почему я так думаю? Есть в тебе что-то такое, чего я пока определить не могу. Но, оно притягивает к себе. А я знаю этот мир. И он, похоже, узнает тебя. Тебе будет трудно. Но ты справишься. Если, конечно, хочешь выжить. Мне кажется, мы еще встретимся. Хочу дать тебе один дружеский совет. Не показывай своего страха, не хвались своим даром, но и особо не экономь. До встречи.
С этими словами Зерг подхватил меня и бросил в пасть невесть откуда появившегося среди черных камней входа в пещеру.
6.Новые встречи
Неожиданно, вместо того чтобы упасть на камни, и разбить себе колени, я оказался в довольно темном, если не сказать мрачном, помещении, похожим на старые таверны. С низкого, каменного потолка свисали тускло светящиеся зеленые шары. Тяжелый спертый воздух волной накатил на меня, так что на миг перехватило дыхание. За грубыми, вытесанными из огромных валунов столами, сидели субъекты, отдаленно напоминающие человеческие фигуры. Все они замолчали, рассматривая меня. Я тоже молчал, не зная, что делать.
–Ты только посмотри, кто к нам пришел, – раздался скрипучий голос, и над столами поднялась одна лохматая фигура.
–Неужели, старый скряга, артиста пригласил. А ну, красавчик, спой для почтенной публики.
Вся компания весело захохотала. От издаваемых ими звуков, закачались зеленые шары, разгоняя по комнате причудливые тени, придавая всему происходящему еще более зловещий облик.
–Я не пою, – сипло ответил я, пытаясь, справиться со спазмами страха.
–О, сейчас мы тебя научим, – вновь захохотали сидящие за столами,-Ты как хочешь, басом, или сразу альтом?
–Я не пою, – повысил я голос, чтобы перекричать переливистый рык развеселившейся компании, – Я не пою без инструмента.
–А вот тебе и инструмент, – лохматый, что первым начал со мной разговор, подхватил метлу и бросил мне. – Сыграй.
Я поймал метлу, крутанул ее и бросил обратно лохматому.
–А ты настрой.
Вся толпа взорвалась дружным хохотом, от которого посыпалась пыль с низкого потолка.
Вдруг передо мной появился небольшого роста старичок.
–Чего шумим? – тихо спросил он, но его услышали все, замолкали, давясь остатками смеха.
–Да новенький тут.
–Вижу, что новенький.
Он подошел ко мне поближе и начал внимательно рассматривать. И я его тоже. Ростом он был ниже меня почти на голову. Благообразный такой старичок с аккуратно уложенными седыми волосами, благородно подстриженной бородкой. В черной жилетке. Чистенький такой, опрятный. Как с картинки. Прямая противоположность всему тому, что окружало меня.
–И как зовут сие чудо природы, – обратился он ко мне.
–Рэм.
–Рэм, значит. И каким же ветром тебя к нам занесло, мил-человек?
–Зерг Балагур посодействовал.
–Зерг! Старый бродяга. Давненько его не видел. Как он там поживает?
–Да вроде не плохо. Красный. Веселый.
–Красный? Это хорошо. Жаль, пока красный, к нам не заглянет.
Все понимающе захихикали.
–Ладно. С балагуром все ясно. А ты то, как сам, есть-пить хочешь?
–Да не отказался бы выпить чего-нибудь. А то в горле пересохло.
–Хорошо, – старичок кивнул головой, – Нельзя отказываться от законов гостеприимства. Прими стаканчик от старины Берга.
–Мне подали кружку размером с мою голову, наполненную какой то жидкостью.
–Пей, дорогой, угощайся.
Взяв кружку в руки, я почувствовал резкий запах сивухи. Эх, была, не была. Вспомним студенческую юность. Резко выдохнув, я сделал первый глоток. Обжигающая жидкость перехватила горло. По инерции я сделал второй глоток, третий и не смог остановиться, пока не увидел дна кружки. Медленно отодвинув кружку, осторожно, чтоб не дать вспыхнуть огню, порожденным сивухой у меня внутри, впустил в себя запах сжатого своего кулака. Вдох. Еще один. Теперь можно и глаза открыть.Я увидел, что все стояли и восхищенно смотрели на меня.
–Крепка зараза, – хрипло проговорил я, – на табаке крепил?
–Чего? – удивился старик, – кого крепил?
–Самогонку, говорю, на табаке крепил? Уж больно ядрена.
–Уродилась такая, – усмехнулся старик. – А ты силен. Повторить?
–Не сейчас. Потом. Может быть.
Неожиданно огонь, сжигавший мой желудок, растекся по телу теплом, и в голову ударила тяжелая хмельная волна. Перед глазами запрыгали, завертелись два-три старичка, и пол бросился мне навстречу…
7.Похмелье
Очнулся я от страшной головной боли и судорожных позывов в желудке. Язык, будто обернутый грязной наждачной бумагой, отказывался служить.
–Отпробуй-ка, – раздался чей-то голос, и протянул кружку. Трясущимися руками я принял ее, припал к краю. Верно, говорят: кто не знает вкуса водки, тот не знает вкуса холодной воды. Казалось, что ничего вкуснее я в жизни не пробовал. С каждым глотком все чувства приходили в норму, и я вспомнил все, что со мной произошло.
–Хороша амброзия-то? – вновь раздался тот же голос. Сквозь розоватую пелену, еще застилающую глаза, я разглядел старичка, сидевшего рядом со мной.-Еще маненько, и вновь человеком себя почувствуешь. Похмелье – штука тонкая.
–Это точно, – с трудом проговорил я, – Где я?
–А ты у меня в гостях. На моей кровати отдыхать изволишь.
–Послушай старик, – с трудом унимая дрожь и слабость во всем теле, я поднялся и сел, – Ты, чем вчера меня опоил? Давненько я до такой кондиции не доходил. Полный аут. Сколько выпил-то?
Старик показал кружку литра на полтора.
–Ты у нас теперь герой, – захихикал старичок, – Теперь каждый норовит, эдак кружку залпом осушить. Торговля пошла бойко, весело. Пока что твоего рекорда никто не побил. Так, что амброзию считай, ты уже отработал. А как назвать то, что ты пил. Не знаю. Пойло, оно и есть пойло. Крепкое?
–Ты «Шило» не пробовал, – отмахнулся от него, – или «Северное сияние». «Кровавую Мери» наконец. А пойло твое словно поцелуй Мегеры, жгуче и сногсшибательно.
Старичок замер на секунду и подпрыгнул.
–Рэм, дружище, ты просто находка. Давай договоримся, ты мне подробно рассказываешь о том, что и как вы пьете, а лучше как это все приготовить. Я беру тебя в долю. На четверть прибыли. По рукам?
–Лады, – согласился я, – А амброзия твоя действительно чудо. Похмелья, как и не бывало.
Старичок расплылся в довольной улыбке.
–Для себя, для своих друзей, всегда, пожалуйста.
–Пойдем, Рэм, в зал спустимся, – поднялся старичок, – с народом пообщаемся. Я тебя представлю.
–Ты только не целуй меня напоследок, – поднял я кружку и потряс ею.
Мы спустились с ним по крутым и темным лестницам, и вышли в зал, где я появился накануне. В нос ударил кислый запах спиртного и пота. Гул стоял невероятный. Несколько человек лежало на полу, не выпуская кружек.