– Наконец выбралась! – выдохнула Майя, сразу почувствовав себя уютнее среди подруг.
– Тяжёлый был урок? – посочувствовала Сита.
– Любой урок за одной партой с Иони – тяжёлый, – ответила Майя.
Сита широко раскрыла глаза. Майя оглянулась и поняла, что Иони с открытой книгой об исчезающих животных в руках шла за ней от самой двери класса.
– Что ж, больше не буду помогать тебе с проектом, Майя Грин! – выпалила девочка и зашагала обратно.
Майя почувствовала себя виноватой. Ей не нравилось расстраивать людей – даже таких надоедливых, как Иони.
– Подождите, я сейчас, – девочка поспешила в класс.
Иони стояла около парты.
– Иони, прости…
– Отстань, – буркнула Иони, сжав в руках книгу. – Меня не волнует, что ты со своими глупыми подружками обо мне думаешь.
Майя прикусила нижнюю губу, не зная, что сказать.
Иони отвернулась.
– Я собиралась почитать, – сказала она. – Уходи.
Майя вздохнула и вернулась к вешалке.
– Неловко получилось, – сказала она остальным.
– Она сама виновата, – возразила Лотти. – Пусть перестанет надоедать. Наверное, ужасно сидеть рядом с ней!
Лотти взяла Майю за руку:
– Бери пальто и пойдём скорее на улицу.
– И всё-таки, как прошло твоё утро? – спросила Майю Сита, когда они дошли до детской площадки. Светило октябрьское солнце, но холодный ветерок гонял по земле опавшие листья.
– Мисс Харрис рассказывала об исчезающих животных, – сообщила Майя, застегнув пальто и спрятав руки в карманы. – Про то, сколько видов вымирает, и что люди должны больше стараться помочь… – внезапно её осенило: – Вы слышали, что на следующих выходных в ратуше будет Праздник урожая? Давайте устроим сбор денег для исчезающих животных? Напечём пирогов и будем продавать. За каникулы как раз успеем подготовиться.
– Здорово, давайте! – захлопала в ладоши Сита.
– Отличная идея! Мы могли бы испечь кучу разных пирогов, – сказала Лотти. – Мой папа помогает устраивать праздник. Я спрошу, может быть, он даст нам столик.
Майя сияла.
– Потрясающе! Приходите ко мне завтра утром, выберем, какие испечь пироги и потренируемся.
– Хорошо, но надо успеть до одиннадцати тридцати – у меня гимнастика, – вставила Лотти. – Но идея классная, Майя.
Майя улыбнулась. Идея и правда была что надо.
* * *
После уроков миссис Грин ждала дочку в машине. Подходя к ней, Майя увидела своего братишку – ему было полтора года, – который сидел в детском кресле. Она открыла заднюю дверь, а Элфи – так звали брата – протянул ей игрушечную машинку.
– Машина! – выговорил он.
Майя улыбнулась и подтвердила:
– Правильно, машина.
Она была рада наконец спрятаться от холода в тёплом салоне автомобиля.
– Итак! Каникулы начинаются! – торжественно объявила мама и завела двигатель. – Целая неделя свободы. Неплохо, правда?
– Да, – подтвердила Майя. – И никакой Иони!
Иони полдня делала вид, что Майи не существует, а вторую половину указывала на орфографические ошибки в её записи эксперимента, который они проводили на кресс-салате во время урока. Майя больше не чувствовала себя виноватой из-за того, что утром расстроила соседку по парте.
Мама вздохнула:
– Майя, это нехорошо. Вы же так дружили.
– В подготовишке и в первом классе, а потом она стала ужасной надоедой, – возразила Майя.
Они с Иони, действительно, ладили, когда только начали учиться. Иони была на шесть месяцев старше Майи, и всегда придумывала интересные игры – не просто пятнашки или прятки. Девочки могли притвориться дельфинами или вообразить, что у них есть единороги.
Но потом Иони полюбила командовать, и Майя подружилась с Лотти и Ситой.
– Разве нельзя помириться? – спросила миссис Грин. – Мама Иони говорит, что ей одиноко.
Майя возмутилась:
– По ней не заметно, что она одинока или хочет с кем-то дружить. Когда мы с девочками разговариваем, она уходит читать книгу, а если уж приходится общаться, то Иони сразу заявляет, что у всех идеи дурацкие, а у неё – гениальные.
– Возможно, это потому, что она единственный ребёнок, – предположила миссис Грин. – Я тоже была единственным ребёнком в семье, и знаю, что это такое. Иногда трудно понять, как влиться в компанию. Может быть, она хочет с вами подружиться, но не говорит.
– М-м-м, – протянула Майя, не веря маминым словам. Надо было срочно сменить тему. – Мы поедем прямо домой?
– Нет. Сначала заедем в дом бабушки Энн, соберем кое-какие вещи для благотворительного магазина. Папа тоже подъедет, а потом заберет Клио с тренировки по нетболу[1].
– Дактор! – крикнул Элфи, показывая в окно на трактор.
– Правильно, трактор! Смотри, там ещё и экскаватор! – сказала Майя, показывая в сторону, пока мама ехала по извилистым улицам Уэсткомба.
Майя всю жизнь прожила в Уэсткомбе – большой деревне на побережье в Северном Девоне – и очень любила это место. Когда пригревало солнце, они с мамой, папой, Элфи и старшей сестрой Клио ходили на галечный пляж и устраивали пикники. В суровые зимние дни они укутывались в плащи и отправлялись гулять под шквалистым ветром, а потом заходили выпить горячего шоколада в «Медном чайнике».
Мама съехала с главной дороги в узкий ухабистый переулок, который вёл в сторону пляжа. В начале переулка стояли несколько домов, а дальше – дом бабушки Энн – белокаменный коттедж с соломенной крышей и маленькими окнами.
Машина остановилась у дома. Майя вздрогнула. С тех пор, как умерла бабушка, шторы были задёрнуты. Казалось, дом закрыл глаза.
Мама вытащила Элфи из автокресла и отнесла к входной двери. Повернув ключ, она толкнула дверь. Майя прошла в дом следом за ней. Внутри было темно и холодно, а в прихожей стояли упаковочные коробки.
На мгновение Майя представила себе дом таким, каким он был раньше – с включенным светом, запахом печенья, бабушкой Энн, которая вот-вот нальёт чай из своего особенного красного чайника, который свистел, когда закипал; вспомнила улыбку на бабушкином лице, когда та встречала любимую внучку… Майя вышла из коттеджа. В нём было слишком грустно. Мама заметила выражение её лица.
– Что случилось?
– Можно мне прогуляться? – спросила Майя. – Я схожу к водопаду.
– Хорошо, – согласилась мама, – но ненадолго. Телефон с собой?
Майя кивнула и убежала.
Глава вторая
Майя в задумчивости стояла на улице. Если пойти дальше, можно дойти до пляжа. Но вместо этого девочка перешла улицу и направилась к заросшей тропинке, которая вела в лес недалеко от дома. Ежевика, увешанная спелыми ягодами, цеплялась за ноги. Майя отошла от низких цепких кустиков и побрела по поникшей траве. Она вдохнула запах влажной земли и немного успокоилась. Закутавшись плотнее в пальто, поспешила вниз по тропинке и, наконец, вышла на поляну.
Впереди струился водопад. Вода перебегала вниз по ступенькам замшелых камней, а на земле становилась ручьём.
Майя вздохнула. Она любила эту поляну больше всего на свете. Они приходили сюда с бабушкой. Весной, когда земля едва покрывалась зеленью, а на ветках виднелись первые листочки, бабушка и внучка наблюдали за птицами и считали белок. Сейчас листья падали с деревьев, а поляна вся заросла травой.
Майя сложила руки и села на старый пень. Казалось, что всё меняется. «Мне так не нравится, – подумала она. – Я хочу, чтобы всё было как раньше».
Она вспомнила, как они сидели тут вдвоём, как бабушка что-то ей рассказывала, и к горлу подступил ком.
– Это дрозд… а там, там, видишь? Вьюрок. Ой, смотри, Майя, в деревьях единорог!
Майя быстро поворачивалась, а бабушка заливалась смехом.
– Пропустила в этот раз. Но всегда смотри внимательно, и однажды тоже увидишь. А если даже не единорога, то ещё что-нибудь волшебное. Просто нужно поверить.
И Майя верила. Она бы никогда и никому в этом не призналась, кроме Ситы и Лотти, но Майя всё ещё верила в волшебство, хоть и училась уже в шестом классе. Она крепче сжала руки и зажмурилась.
«Я верю, – подумала она, будто отвечая своей бабушке. – И всегда буду верить».