К счастью, Лорет и Жак посчитали, что наше общение, как минимум на сегодня, окончено, и, объяснив, как добраться до ближайшего супермаркета, распрощались со мной. То, что они не посчитали нужным провожать меня до магазина или дома, давало мне повод надеяться, что я не выглядела беспомощно настолько, что меня нужно было спасать и вести за ручку. Я вновь осталась наедине со своей свободой, и это и возбуждало, и успокаивало меня.
Я вышла из Кафе де Флор чуть позже, с удовольствием отметив, что вежливый официант махнул мне рукой. Ох уж этот европейский сервис… В Москве уж точно не умеют так приветливо улыбаться.
В прошлом году Мишель сделал мне пластиковую карточку, которой я почти не пользовалась ввиду того, что почти все покупки мы делали вместе с мамой. На вокзале я сняла в банкомате двести евро. Кроме метро и каких-то мелочей, я планировала расплачиваться карточкой. Неслыханная щедрость моих новых знакомых в Кафе де Флор сэкономила мне почти четверть моих наличных.
Супермаркет внешне почти не отличался от любого московского, и, слава богу, на упаковках были не китайские иероглифы, а вполне знакомые слова из моего французского актива. Всё то, что в России было в списке деликатесов, здесь лежало на каждой полке, и даже цены седьмого округа Парижа кусались не так, как московские. Это касалось не только французских изысков, но и итальянских, и испанских. Подумать только, я могла на выходные поехать в Испанию, а на свой день рождения в сентябре гулять по Каннам. Я едва не захлебнулась эмоциями, которые меня вдруг переполнили. После сытного обеда я гораздо спокойнее обдумывала, из чего могу соорудить себе меню на ближайшие дни. Я наполнила удобную тележку продуктами, которые всегда значились в нашем с мамой списке: яйца, хлеб, сыр, молоко, а затем перешла к тяжёлой артиллерии, в которой мой опыт был не так велик. Охлаждённая курица выглядела не особо привлекательно, но я догадывалась, что на этой стадии жалкая птичка и не может выглядеть так, как на развороте кулинарной книги, вся такая золотистая, румяная, с приятной зелёной травкой и оливками, лежащими на блюде. Осваивать французскую кухню у меня пока не было в планах, а вот наличие мультиварки по-прежнему грело мне душу. Разнообразие колбасных продуктов частично осело на дне моей тележки на случай перекусов, завтраков и внезапно сгоревшей курицы. Я напрягла память и ужаснулась. Неужели в квартире не было холодильника? Я никак не могла вспомнить его местоположения. Но, мысленно сославшись на свою невнимательность, я прошлась по супермаркету ещё раз, добавила пачку спагетти, несколько йогуртов, пачку чая и пару шоколадок.
На кассе было всего два человека, причём их закупки были далеко не такими оптовыми, как мои. Я посмотрела на небольшой пакет в руках мужчины, расплатившегося передо мной, и приготовилась проверить свой рюкзак на прочность.
Получив улыбку и пожелание приятного вечера от девушки-кассира, я подошла к стойке, где можно было приобрести сим-карту. Цена была заоблачной, но выбора не было – в Париже не бывает дешёвой мобильной связи.
Выйдя из супермаркета с набитым до змейки рюкзаком, справа я увидела газетный киоск. Читать французскую прессу пока желания не было, зато среди аккуратно разложенных газет и журналов я увидела два очаровательных ежедневника. Я не стала выбирать, взяла оба и тут же подумала, что завтра же отправлю один из них в Россию по заветному адресу. Маме понравится. Но тогда нужно отправить что-нибудь и для Мишеля. Я оглянулась на супермаркет и тут же отказалась от мысли войти туда во второй раз. Завтра. У меня впереди была первая ночь в Париже. Вот что действительно не могло ждать – подумала я, отмечая про себя наступление сумерек. Эта мысль отозвалась лёгким шумом в голове, словно я перенастраивала старый радиоприёмник на другую волну.
Гулять так гулять – не это ли говорят русские? Я махнула такси, сознавая, что за несколько кварталов комфорта отдам столько же, сколько от центра Москвы до Шереметьево. Таксист оказался мужчиной «до сорока», который заметно оживился, когда я села рядом. Когда я сказала адрес по-французски, а не угрюмо сунула ему под нос карточку отеля, как обычно делают все иностранцы в Париже, он откинулся в кресле и со смаком выкрутил руль, чтобы развернуться. Мой вопрос о ночных клубах в Париже был встречен с радостью, словно я предлагала прогуляться, а не наводила справки. А вот мой комментарий «есть одна загвоздка, мне ещё нет восемнадцати», явно озадачила общительного водителя. Он сказал, что тогда о клубах можно и не мечтать. Я не стала исповедоваться и рассказывать, что до восемнадцати мне оставалось чуть больше двух недель. И вообще решила, что в другой раз назову-ка я адрес в квартале от дома, на всякий… Мне никто не проводил инструктаж по безопасности в Париже, а вот русскую пословицу «бережёного Бог бережёт» я знала лучше, чем весь свой французский вместе взятый.
Поблагодарив водителя, я вышла из такси, навьючила рюкзак на плечи и взобралась на свой этаж. Первым делом я «обнаружила» встроенный холодильник, который поначалу приняла за обычный шкаф. Не откладывая на потом вопрос дальнейшего пропитания, я открыла мультиварочную книжку рецептов в разделе «Птица» и на первом же развороте увидела то, что мне было нужно. Помыла курицу, наугад натёрла специями и солью, которые нашла в шкафчике, и отправила птичку в жаркий часовой полёт. Я закрыла крышку и хлопнула в ладоши. Вуаля! Чтобы убедиться, что моя радость не напрасна, я решила ещё час провести дома. Дома… Я вспомнила, что до сих пор не сообщила о своём приезде России.
Достав планшет, я присоединила к нему компактную клавиатуру и, придвинув стул к окну, из которого открывался вид на перекрёсток Лиль и Бон, устроила себе стол прямо на подоконнике. Но даже такой комфорт был далёк от домашнего. Я вспомнила Лорет. Нет, сегодня не буду звонить. Мысль, что у меня есть «знакомые» в Париже, да ещё и такие, приятно согрела мне душу. Пока планшет «ловил» wi-fi, логин и пароль которого были написаны в той же информационной листовке, что и полезные адреса, я достала йогурт и добавила его к композиции на окне. В раздумье я налила воду в чайник, нажала чёрную кнопку на его красной крышке, в очередной раз улыбнувшись этому яркому пятну в безликой квартире, и открыла шкафчик над столешницей. Там было три кружки. Красная – кто бы сомневался, тёмно-синяя и бледно-салатовая. Что там я говорила про акварельность? Да, последняя и будет моей, по крайней мере, до тех пор, пока Лорет не познакомит меня с пещерой Аладдина, в которой хранятся предметы внутреннего убранства и уюта. Набросив один из пледов на деревянную спинку и кожаное сиденье стула, я села у открытого окна на это импровизированное кресло и подумала, что у меня были все шансы оказаться женщиной, которая умела не только тратить, но и создавать.
Скайп радостно обновился, словно только того и ждал. Почти одновременно с моей сменой статуса на «онлайн», на экране возникла иконка входящего звонка, послышалась характерная мелодия и я нажала приём.
На встревоженном лице мамы обозначилась улыбка, по которой я поняла, что моя камера уже транслирует мою картинку в дом, из которого я увезла свои мечты.
– Доченька, как ты? Я уже не знала, что и думать! Как ты доехала? – посыпались один за другим вопросы, в которых мама выдыхала всё, что накопилось в ней за последние часы ожидания вестей от меня.
Я подождала, пока она немножко успокоится, и тут же выдала информацию, которая переключила бы режим одностороннего интервью на более продуктивный.