На экране новый репортаж. Цветное изображение, в углу экрана знак ТК Би-БИ-СИ. Сочи. Пляж. Море. Солнце.
Леонид Ильич в шезлонге на пляже. Он обнимает за талию удивительно красивую девушку. Пьёт с ней на брудершафт.
ГОЛОС АШИТЫ-БАТЫРА.
«Похоже, у стареющего императора появилась новая фаворитка-на…. Представляем вашему вниманию репортаж нашего источника из ближайшего окружения вождя мирового пролетариата-на…, снятый на скрытую камеру».
Отец жмёт на клавишу «пауза».
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Узнаёшь, Даши?
ДАШИ. (в изумлении с экрана переводит взгляд на мать) Девушка! Мне кажется… Не может быть!
АКСИНЬЯ (смеётся, смущённо прикрывает рот ладошкой и краснеет). Да, это я.
ДАШИ. Но…
ДАНЕРУН-ГУРЭ (нажимает кнопку пульта). А это то, что ты не увидишь нигде. Кстати, этот «источник» – твой дядя-на….
ДАШИ. Я так и подумал. Но зачем?
АКСИНЬЯ (смеётся). Ашита почему-то захотел, что та, в которую влюблён его брат, должна сниматься в Голливуде-на…, и решил сделать рекламу.
ДАШИ. Отец, а где был ты?
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Сейчас увидишь сынок.
На экране морской пляж. В углу экрана мигает значок работающей камеры.
Камера меняет ракурс, фокусируется на расположенной неподалёку пляжной раздевалке. Оттуда крадётся молодой вогунн, похожий на отца Даши в молодости. Внезапно он бросается, наступает при этом ногой на живот генсека, хватает девушку, бежит на камеру, сбивает с ног оператора.
Объектив камеры устремляется в небо. Слышится мягкий шелест убегающих босых ног. Через некоторое время в объективе появляется разъярённое лицо в милицейской фуражке, которое свистит в тревожный свисток. На экране загорается значок «пауза». Изображение с искаженным милицейским лицом замирает.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Мы с твоей мамой ушли морем, через Турцию-на…, потом Иран, Индия, Китай – и мы дома… И ещё пару сюжетов.
На экране аэропорт Нью-Йорка. Вечер.
Надпись на экране: ТВ репортаж ВВС, справа в углу титр: запись 1982 года.
Ашита-Батыр в окружении людей в чёрных куртках с надписью «ФБР» проходит через турникет аэропорта и скрывается в глубине зала.
ГОЛОС ДИКТОРА КАНАЛА БИ БИ СИ.
«Сегодня сотрудник посольства СССР в США Ашита-Батыр попросил политического убежища. По нашим сведениям русские обвиняют его в разглашении военной тайны».
На экране зал заседания конгресса великой заморской державы. День. Справа в углу титр: запись 1991 года.
Ашита Батыр стоит за трибуной и потрясает какими-то бумагами. Он в дорогом костюме с галстуком, но на его голове национальный вогуннский головной убор.
ГОЛОС ДИКТОРА КАНАЛА СИЭНЭН.
«Сегодня сенатор Байрон Аштон, лоббист диаспоры вогуннов, направил запрос в Министерство обороны о правомерности использования присадок в ракетное топливо, изготовленных чёрт знает кем и чёрт знает где».
Данерун-Гурэ выключает телевизор.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Последняя фраза – это причуда перевода моего братца-на…. Не обращай внимания. Он большой шутник.
ДАШИ. Я это понял, отец. Теперь я могу идти? Мне надо закончить скульптуру гибели Лаокона и его сыновей-на….
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Лаокон – это, конечно, хорошо, но, сын, советую тебе всегда помнить о твоём предназначении-на…. Свершилось предсказание моего брата – Ашита-Батыра: Рюрик взошёл на престол. Вот уже четыре года как он правит великой державой. Тебе уже двадцать-на…. Ты настоящий воин.
Данерун-Гурэ встаёт, величественно опирается на изящно инкрустированный посох.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Царское происхождение твоей матери обязывает тебя продолжить славные традиции великого племени вогуннов-на…. Приглуши на время божественное пламя своего таланта. Спустись с небес на землю. Ступай, добудь куньей и белочьей пушнины. Зверья сейчас особенно много в окрестностях бывшего загородного дворца князя Ухватова-на…. Мать сошьёт шубу для твоей невесты, которую ты просто обязан похитить у Белого царя.
Даши понуро уходит к себе в комнату.
Площадка перед землянкой.
Слева на небольшом возвышении луч света выхватывает раскрашенную в цвета триколора матерчатую (на каркасе) ширму. Над ней надпись с размытыми дождями буквами – «…суй или проиграешь». Рядом ящик избирательной урны с грубой прорезью в крышке.
Даши выходит в охотничьей одежде. На плече ружьё. Его поджидает отец. Появляется мать.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Ну что, сын, давай прощаться-на…. Да помогут тебе духи великого племени вогуннов.
ДАШИ. Спасибо папа. Отец, я всё забываю спросить, а что это там – на холме.
ДАНЕРУН-ГУРЭ (он слепой, но по привычке вертит головой подслеповато щурится). Ах это. На днях большая железная стрекоза принесла и сбросила. У Большого белого царя нынче праздник-на…. Его, по древнему обычаю, выбирают на трон всем собором. Люди заходят в кабинку, пишут его имя на листочке, кладут в этот ящик, чтобы русский Бог прочитал.
ДАШИ. А зачем они прячутся.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Чтобы шайтан не сглазил. А шайтан у них зовётся – оппозиция-на…. Я знаю – некоторые пишут на листке имя шайтана тайком.
ДАШИ. Зачем?
ДАНЕРУН-ГУРЭ (вздыхает). Таких дочь шайтана, демократия-на…, соблазняет. Они потом долго мучаются.
ДАШИ. А мы, вогунны, почему туда не ходим?
ДАНЕРУН-ГУРЭ. У нас свой бог, сынок, своё капище. А потом, сколько себя помню, нас никто об этом не просил.
ДАШИ. А если попросят? Или прижмёт?
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Красный царь-на… с усами не спрашивал, а приказывал. А как в мир вторая сестра демократии, перестройка-на…, пришла, с нами никто ни о чём не говорил. Вот и стоит лоно демократии пусто. Теперь, даже если прижмёт, всё зависит от того, какова цена вопроса… Охо-хо. И этому непотребству мы от Белого царя научились…
Даши идёт мимо ширмы с урной. Мать и отец глядят ему вслед.
ДАНЕРУН-ГУРЭ (кричит вслед). Возвращайся с добычей. В Москву к Белому царю Рюрику за невестой поедешь-на…, там калым давать надо. Не забудь поклониться Шаман-камню – оберегу нашего рода и всего вагуннского племени. Помолись сынок Ухват-батыру, авось вспомнят про нас. Впрочем, (хитро улыбается) особо не усердствуй-на….
Сцена 3. Салон президентского самолёта – утро
В глубине салона занавес с надписью: «Президент Рюрик». Едва слышен гул двигателей.
В салон заходит пилот.
ПИЛОТ. Товарищи пассажиры, наш самолёт следует спецрейсом из Иркутска в Москву. Высота полёта 9000 метров, скорость 950 км/час. Приятного полёта.
Щёлкает тумблером. Салон освещается лампами дневного света.
В салоне Гвардин, Пионеров, Ежов, Малютин, Эст , Собакин, Рудак. Все в расслабленном состоянии.
Из-за занавесок слышен храп Рюрика. Оттуда появляется НЕВРОЗОВА Неля (смазливая девица 33-х лет).
НЕВРОЗОВА (прижимает палец к губам). Ш…ш. Кажется уснул.
Пилот подходит к Рудаку. Протягивает лист бумаги.
ПИЛОТ. Это вам. Срочно. Из Москвы.
Пионеров пытается выхватить бумагу. Рудак ловко отстраняется, бросается в кресло, читает.
ПИОНЕРОВ (плачущим голосом). Это не честно, товарищ Рудак. Что-там?
РУДАК. А кто начальник предвыборного штаба? (садится в кресло, читает) Господа! Это катастрофа. (делает эффектную паузу) У коммунистов 49,999% голосов.
ВСЕ. Да что же это такое!
ПИОНЕРОВ. Товарищи, без паники. Этот рыжий как всегда над нами издевается. В Иркутске повальная явка. 70 процентов наши. Сам губернатор меня убеждал.
ГВАРДИН. Витя, окстись! А что ещё он мог сказать, когда Папа после леткиенки чуть Богу душу не отдал на сцене. Скажи он иное, я бы его сам вот из этого…
Гвардин выхватывает из кобуры «стечкин». Неврозова вскрикивает и падает в обморок.
СОБАКИН. Вы это…, товарищ генерал от инфантерии, поосторожней. Возможна разгерметизация.
ГВАРДИН. О чём и мечтаю, чтобы вас всех здесь… Ладно, успокоились. (Рудаку) А наша доля…?
РУДАК. А наша доля… (переворачивает лист)… 49 процентов. В Москве паника, господа.
ПИОНЕРОВ. Это катастрофа. Надо немедленно доложить папе.
Пионеров встаёт из кресла. Гвардин снова выхватывает «стечкин», передёргивает затвор. Он не шутит.