– Не знаю, какие мы должны быть в старости или младенчестве.
– Не перебивай.
– А если очень хочется? Это плохо? – Вика эту фразу игриво и с улыбкой на лице, однако заплаканные глаза у нее по-прежнему оставались стеклянными.
– Мы познакомились у репетитора… – Ян запнулся. Стоило ему посмотреть на глаза спутницы, как отвращение и ощущение подмены опять нахлынули на него.
– Хотя знаешь. Мне не интересна эта история. Пожалуй, хватит пока того, что я ношу облик твоей первой любви.
– Почему?
– Потому что я не брошу. Потому что я теперь, знаю почему ты так на меня смотришь. А еще, – Вика выдержала намеренно наигранную паузу – потому что ты плохой рассказчик.
Проходили долгие месяцы их совместного скитания по замку. За это время у Вики появились вкусы, любимые блюда, места. Однажды, сидя в библиотеке Ян расплакался. Вика вопросительно посмотрела на него. Он держал в руках книгу «Мастер и Маргарита». Вика спросила:
– Эта книга такая грустная? – теперь она намного искуснее изображала эмоции.
– Нет, Вика… понимаешь… замок… я не знаю как… он время от времени пополняет библиотеку новыми книгами.
– Тебе грустно от того, что замок, может быть из откуда-то ворует?
Ян промолчал. Вика взяла в руки произведение Булгакова. Этот писатель ей раньше не попадался. Вика еще не понимала, что к чему, но уже, желая утешить, взяла Яна за руку.
– Посмотри на дату публикации. – успокаиваясь, сказал Ян.
– Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой?
– Да. Я попал в замок, когда на дворе был шестьдесят третий! – Ян сдерживал вновь подступившие слезы. – я в замке уже четыре года и это только самое малое, может и дольше.
– Но ты здесь не оди… – Вика не закончила фразу. Она не знала, как успокоить Яна.
Она только догадывалась о том какой мир где-то там далеко. Она так же только догадывалась о том, как сильно Ян скучает по этому миру. Она перебирала в голове все, что можно сказать, но ничего не находила. Тогда она обняла Яна и тихо пустила слезу. Настоящую слезу. Она чувствовала сострадание?
Нельзя сказать, испытывала ли сострадание действительно или притворяясь. Она так преуспела в притворстве, что потеряла грань между симулированием и настоящим переживанием чувств. Да и не существовало уже значительной разницы. Если она и симулировала, то она очень хорошо обманывала и себя. Она была уверена, что по-настоящему любит Яна. Но он не мог ответить тем же. В действительности для Вики статусы «настоящий» и «не настоящий» являлись чем-то очень интересным, но на практике не слишком существенным. Больше всего ее волновало то, что из-за этих статусов Ян не может с ней сблизиться.
Он все еще не мог заставить себя до конца поверить, что Вика – человек. Всему мешали её глаза. Она периодически принимала пищу, пила, спала и ходила в туалет, но Ян не знал, действительно ли ей это нужно. Она почти не делала ошибок в мимике. Они вместе где-то два или три года, а за все время он её даже не поцеловал. А она, затаив дыхание, ждала того прекрасного чувства, о котором неоднократно читала у Чехова, Шекспира, Бунина, Цвейга, Достоевского.
Время от времени они обнаруживали новые особенности замка. Например, выяснилось, что Вика может понимать любой язык, на котором написаны книги в замке. Она не может говорить на новых языках, но она понимает написанное. Впервые это всплыло, когда она наткнулась на роман Станислава Лема «Солярис» Читая и воплощая в жизнь истории Лема, Вика и Ян узнали жуткую деталь замка – в комнатах могла уменьшаться или даже отключаться гравитация. Пугало это тем, что теперь нельзя было с уверенностью сказать, что замок находится на Земле.
Так же выяснилось, что замок может создавать еще один тип людей. Когда узник и его спутница пошли в театр, они увидели, что там играют люди. И играют они правдоподобно, изображая каждую эмоцию как надо, временами только, чаще между актами, их глаза становились стеклянными. Однако, когда представление кончалось, эти люди замирали и исчезали, как только от них отводишь взгляд. Во время представления они были абсолютно абстрагированы от мира и не реагировали ни на что.
– Да что это за хреновина такая? – со злобой выпалил Ян, смотря на актера, изображавшего Доктора Джекилла.
– Оставь его. Ты ничего не добьешься. – сказала ему Вика.
– Мы здесь живём уже долго, неужели тебе не хочется узнать природу людей, которых создает это проклятое… это… эта чертовщина?
На секунду Вика за задумалась. Она давно смирилась с тем, что тайна её природы останется тайной. Она ждала, пока Ян тоже с этим смирится.
– Вика, я прежде всего хочу правды и хочу ее для тебя. Долгие месяцы мы пытались выяснить, являешься ли ты человеком или ты только видимость.
– И?
– И я пришел к выводу, что на данный момент тебя почти ничего не отличает от человека. Все дело в глазах.
Вика заметно погрустнела. Ей не нравилось, когда Ян говорил о её маленьком дефекте.
– Ты хочешь до конца понять отличаюсь ли я от тебя? Но как ты это можешь выяснить?
Вдруг открылась дверь. В обычного окружения комнате стояли большой чемодан и стол, на столе лежал человек и две больших книги
с оглавлениями «Анатомия человека» и «Хирургия и препарирование».