- Завтра вам предстоит неприятное объяснение, Артур, - сказалИеремия,
- я имею в виду объяснение с вашей матушкой. Мы не говорили ейотом,что
после смерти отца вырешиливыйтииздела,-хотелидождатьсявашего
приезда; но она догадывается, и это вам так легко не пройдет.
- Я от всего в жизни отказывался ради этого дела, а теперь пришлапора
мне отказаться от него самого.
- Очень хорошо! - воскликнул Иеремия, чтоявнодолжнобылоозначать
"очень плохо!". - Очень хорошо! Но ненадейтесь,чтоябудустановиться
между вашей матушкой и вами, Артур. Я постоянно становился между нею и вашим
отцом, отводил одни удары, смягчалдругие,иэтодовольночувствительно
отзывалось на моей шкуре; хватит, больше не желаю.
- Я вас никогда и не попрошу об этом, Иеремия.
- Очень хорошо! Рад слышать; потому что, если б и попросили,ябыне
согласился. Но, как говорит ваша матушка, довольно толковать о делах вдень
воскресный - можно сказать предовольно. Эффери, старуха, ты всенашла,что
тебе нужно?
Эффери, которая в этовремявозиласьушкафа,отбираяпростынин
одеяла, поспешно сгребла все в охапку и ответила:
- Да, Иеремия.
Артур Клоннэм пожелал старику приятного сна и, взяв у Эффери из рукее
ношу, стал следом за ней подниматься в верхний этаж.
Поднимались они долго, вдыхая затхлый запах старогоипочтинежилого
дома, пока, наконец, не достигли просторногопомещенияподсамойкрышей,
предназначенного служить спальней. Обставленное убого и скудно,какивсе
остальные комнаты в доме, оно выглядело ещенепригляднеепрочих,таккак
являлось местом ссылки отслужившей свой век мебели. Здесьбылибезобразные
старые стулья с продавленными сиденьями н безобразнеестарыестульявовсе
без сидений, ветхий ковер состершимсяузором,хромоногийстол,увечный
гардероб, плохонький каминныйприбор,состоявший,казалось,изскелетов
каких-то давно скончавшихся каминных принадлежностей, умывальник, на котором
засохли следы грязной мыльной пены,явновековойдавности,икроватьс
четырьмя обглоданными столбиками, такими острыми на концах, чтоможнобыло
усмотреть в этомпроявлениенекоейзловещейпредупредительностинатот
случай, если бы кто-нибудь из жильцов вдруг возымел желание посадитьсамого
себя на кол. Артур отворил широкое низкое окно и увидел все тот жезнакомый
лес черных от копоти дымовых труб и все то же знакомое красноватое заревов
небе; когда-то, в давно прошедшие времена, он принимал его за ночные отсветы
геенны огненной,образкоторойпреследовалеговсюду,кудабыонни
устремлял свое детское воображение.
Он отошел от окна, сел на стул у кровати и сталсмотреть,какЭффери
Флинтвинч приготовляет ему постель.
- Эффери, когда я уезжал, вы, кажется, не были замужем.
Она отрицательно покачала головой иприняласьнадеватьнаволочкуна
подушку.