— Присядьте, мистер Браун. Хотите сигару?
— Нет, спасибо.
— Я хочу поговорить с вами без обиняков. Я вынужден просить вашего содействия. Дело очень щекотливое.
— Да?
Тон у него был мрачный.
— Терпеть не могу сюрпризов во время плавания!
— А я-то думал, на море... всегда бури...
— Я, конечно, говорю не о море. Насчет моря — все понятно. — Он передвинул на другое место пепельницу, потом ящик с сигарами, а потом чуточку придвинул к себе фотографию женщины с невыразительным лицом и волосами, словно отлитыми из серого бетона. Может быть, ему она придавала уверенность — у меня бы она парализовала волю.
Он спросил:
— Вы знакомы с нашим пассажиром майором Джонсом? Он именует себя майором.
— Да, я с ним беседовал.
— Какое он на вас произвел впечатление?
— Затрудняюсь сказать... Я об этом как-то не думал...
— Я только что получил каблограмму из нашей конторы в Филадельфии. Просят сообщить, где и когда он сойдет на берег.
— Но вы же знаете по его билету...
— Они хотят удостовериться, что он не изменит своих намерений. Мы идем в Санто-Доминго... Вы же сами, например, объясняли мне, что оплатили проезд до Санто-Доминго только на тот случай, если в Порт-о-Пренсе... У него могут быть такие же соображения.
— О нем запрашивает полиция?
— Возможно, хотя это только мое предположение, что полиция им интересуется. Вы должны понять, что лично я ничего не имею против майора Джонса. Очень может быть, что там затеяли проверку, потому что какой-то делопроизводитель... Но я решил... Вы тоже англичанин и живете в Порт-о-Пренсе... Я со своей стороны вас предостерег, а вы со своей стороны...
Меня раздражала его безупречная корректность, его крайняя осторожность и крайняя прямолинейность. Неужели капитан ни разу в жизни не споткнулся — в юности или в пьяном виде, в отсутствие жены с парикмахерской прической? Я сказал:
— Вы так говорите, будто он — карточный шулер. Уверяю вас, он ни разу не предлагал сыграть в карты.
— Да я ничего подобного не говорю...
— Вы хотите, чтобы я смотрел в оба и держал ухо востро?
— Так точно. И все. Если за ним было бы что-нибудь серьезное, они бы, конечно, попросили, чтобы я его задержал. Может быть, он сбежал от кредиторов. Кто знает? Или что-нибудь по женской линии, — добавил он брезгливо, встретившись взглядом с непреклонной женщиной в каменной прическе.
— Капитан, при всем моем к вам уважении должен сказать, что я никогда не был осведомителем.
— Я ни о чем таком вас и не прошу, мистер Браун. Не могу же я обратиться к такому старому человеку, как мистер Смит... по поводу майора Джонса... — И снова меня поразили эти три фамилии, взаимозаменяемые, как комические маски в фарсе.
— Если я что-нибудь замечу, о чем стоило бы вам сообщить... но имейте в виду, я не собираюсь за ним следить!
Капитан сокрушенно вздохнул:
— Мало человеку и без этого хлопот в таком рейсе...
Он начал рассказывать длинную историю о том, что случилось два года назад в порту, куда мы шли. В чае ночи раздались выстрелы, и через полчаса к трапу подошли офицер и двое полицейских — они хотели обыскать судно. Капитан, естественно, этого не разрешил. Судно пароходной компании Королевства Нидерландов пользуется экстерриториальностью. Поднялся спор. Капитан полностью доверял своему вахтенному — как оказалось, зря: матрос заснул на вахте.