Ну, это что-то вроде фальшивой аристократки.
Красота.Фальшивой? Что это значит?
Голос.И это ты узнаешь там, куда отправишься. Ты много узнаешь о том, что такое фальшивый. И сама будешь делать много такого, что можно назвать этим словом.
Красота(беззаботно).Господи, все это звучит так пошло.
Голос.И в половину не так пошло, как есть на самом деле. В течение этих пятнадцати лет тебя будут называть «дитя рэгтайма», «вертихвостка», «джаз-девочка», «чаровница», «вамп». Ты будешь танцевать новые танцы с такой же точно грацией, как танцевала старые.
Красота(шепотом).А платить мне будут?
Голос.Да, как обычно — любовью.
Красота(с легким смешком, который лишь на мгновенье нарушает недвижность ее губ).И мне понравится, когда меня станут звать «джаз-девочка»?
Голос(малокровно).Ужасно понравится…
(Здесь диалог обрывается. Красота по привычке сидит неподвижно, звезды замирают в порыве восторга, только ветер, серебристый порывистый ветер, раздувает ей волосы.
Все это происходит за семь лет до того, как Энтони будет сидеть у окна в гостиной и слушать благовест колоколов св. Анны.)
Город выдавал все, на что был способен!
Однажды, двигаясь под серо-стальным небом по Пятьдесят второй улице, Энтони, меньше всего ожидая этого, столкнулся с Ричардом Кэрэмелом, который только что вышел из парикмахерской отеля «Манхэттен». День выдался холодный, первый по-настоящему холодный день, и на Кэрэмеле было отороченное смушкой, длиной до колен, пальто, одно из тех, в которых с незапамятных времен ходит рабочий люд на Среднем Западе, и которые совсем недавно получили одобрение высокой молы.