— Это уж слишком, — сказала Джоан. — Если не найдем укрытия, придется возвращаться! От деревьев в это время года никакого проку.
— Чуть дальше близ дороги стоит полуразрушенная хижина, — вспомнил я. — Если там никого нет, сможем укрыться и поговорить. Бежим!
Я взял ее за руку, и сквозь дождь мы помчались к темной лощине впереди. Там мы сошли с дороги и уже через минуту нашли укрытие, о котором я говорил. Оно было свободно. Вокруг нас капала черная ночь, а мы стояли рядышком, прислонившись к листу гофрированного железа, и радостно отдувались. Через пару минут я закурил и в свете спички успел заметить ласковый блеск серых глаз Джоан. Дождь барабанил по крыше и плевался, но нам было уютно в этом крошечном убежище: нас грело новообретенное чувство близости и предвкушения тайн.
— Грегори, — начала Джоан, как только я раскурил трубку и мог больше не отвлекаться, — помнишь, ты обещал рассказывать мне о делах в конторе? Когда я сказала, что очень волнуюсь за отца? Ты обещал, так ведь? Ну вот, сейчас я волнуюсь за папу еще больше, а ты ничего не рассказываешь. Нет, погоди, дай договорю. Я слышала, как он сказал маме, что не хочет опять срываться в Германию, но выбора у него нет. Что происходит? И кто такой этот Никси — ах да, и еще Харфнер, только другой Харфнер — прежний-то был замечательный старичок. Что там творится?
— Ладно, сейчас расскажу. Я знаю, что обещал, и уже очень давно хочу с тобой поговорить.
— Так что же ты не приходил? Да, наедине мы остаемся нечасто, но это легко можно было устроить. Так нельзя, Грегори!
— Прости, Джоан, в конторе столько разного происходило в последние дни… у меня было чувство, что надо еще немного подождать и тогда уж рассказать про все сразу. Во-первых, Никси…
— Какой же он мерзкий! — перебила меня Джоан. — Никому из нас он не нравится. Надеюсь, тебе тоже? — Она пихнула меня в бок, словно бы наших голосов в такой темноте было недостаточно. — Ну же, отвечай. А потом расскажи о нем все, что знаешь.
— Мне он тоже не по душе, — ответил я. — Хотя ничего дурного, признаться, он мне не сделал. Напротив, всегда очень дружелюбен, если про его поведение вообще можно так сказать. Богатый дядя, выкупивший большую долю акций нашей фирмы, прислал его сюда изучать азы торговли. Самого дяди мы ни разу не видели, но твой отец, думаю, с ним встречался. Еще я думаю, и Экворт тоже в этом убежден, что Малькольм Никси приехал вовсе не учиться ремеслу, а потом работать в лондонской конторе. Он хочет заполучить нашу или по крайней мере стать здесь начальником. По-моему, Никси интриган и аферист, он задумал прибрать к рукам все, что плохо лежит. Причем каждую минуту своей жизни он помнит об этой цели и из любой ситуации пытается извлечь выгоду.
— Не сомневаюсь! — вскричала Джоан. В ее тоне я услышал голос Бриджит: видимо, они уже не раз перемывали косточки Никси.
— Я слышал, как Экворт несколько раз предупреждал об этом твоего отца…
— А папа его не слушал!
— Похоже на то. Но сейчас и он забеспокоился, ты права. Здесь стоит рассказать о Харфнере. Старший Харфнер заболел и прислал к нам своего сына, Альберта. Они с Никси проводили вместе каждый вечер. А потом Харфнер уехал, так и не сделав заказа, причем его фирма — чуть ли не крупнейший наш клиент. Твой отец решил, что он просто хочет обсудить все условия с отцом: старик Юлий по-прежнему заправляет их фирмой. Затем мистер Элингтон написал им письмо и отправил свежую партию образцов…
— Постой, Грегори, — перебила Джоан, — только не надо рассказывать мне про образцы, цены, кроссбреды и всякую чепуху, я все равно ничего не понимаю и только запутаюсь.