- Конечно, Изабель, - ответил я, - Франциско поступил весьма благородно.
- В убийствах нет ничего благородного, - ответил Франциско.
- Франциско, я выслушал твой рассказ о битве при Тороне. Я записал каждое слово. Действительно, рыцари переусердствовали. Однако поступки отдельных слишком рьяных христиан не могут запятнать твою почетную миссию, а также миссию всех христианских сил.
- Почетную? Я до сих пор ощущаю запах горелой плоти, который преследовал меня после нашей победы. Душа Серхио не могла вознестись на этом пепелище.
- Она вознеслась благодаря твоему служению Господу, - сказал я. - Святой Михаил, безусловно, оценил твою храбрость, вознеся душу твоего брата.
- Трус не может склонить чашу весов святого Михаила в свою сторону, - возразил Франциско.
- Трус, - ответил я, - не отправился бы за тысячу миль сражаться с врагами Христа. Ты был участником славного крестового похода, Франциско. Не понимаю, почему ты так строг к себе.
- Вы поймете, брат Лукас, все поймете. Приходите ко мне в келью завтра утром. Приглашаю и вас, кузина, с позволения брата Лукаса. Смерть вашего брата Андре станет темой завтрашней исповеди. Трагическая история, историю моей трусости и позора.
Изабель протянула руку и схватила Франциско за одежду.
- Ты лжешь, - сказала она.
Несколько мгновений он пристально смотрел на нее, а потом рассмеялся. Или это был смех демона, такой резкий и неожиданный?
Изабель отпрянула и упала, словно ее ударили. Она прижала руки к груди.
- Завтра, Изабель, ты увидишь меня таким, каков я есть на самом деле, а не таким, как себе вообразила. И тогда ты убежишь отсюда и оставишь меня наедине с моими демонами.
Брат Виал говорил, что страдания другого иногда помогают преодолеть собственные невзгоды. Взглянув на распростертую на полу потрясенную Изабель, я отбросил свои тревоги за Франциско. Я собрал все силы, поднял девушку, забросил ее руку себе на плечи и вывел из кельи в коридор.
- Изабель, - сказал я, - не обращайте внимания на его слова. Его устами говорил демон.
По пути Изабель споткнулась, и мне пришлось призвать на помощь брата Доминика, чтобы свести ее вниз по узкой лестнице.
Проводив Изабель в ее комнату, я снова вышел на внутренний двор, и остаток дня провел в безмолвных молитвах и размышлениях. К тому времени, как я вернулся к себе, солнце уже село. В передней был накрыт к ужину стол, но есть мне не хотелось.
Мне не сиделось на месте и, сцепив руки за спиной, я принялся мерить шагами переднюю, пока не остановился перед осколком зеркала, укрепленного в оконной раме.
Иногда, одолеваемый сомнениями в выздоровлении Франциско, я рассматривал свое отражение и при виде знакомых черт, выражающих уверенность и решительность, при виде резкой складки на лбу успокаивался. Иногда я представлял себя в длинной малиновой мантии епископа или кардинала. Я вытягивал вперед два пальца, делая вид, что благословляю подданных. "Да, - думал я, - это мое будущее. Это я".
Однако в тот вечер все было иначе. Собственное отражение казалось мне далеким, чужим, словно передо мной был незнакомец. Я отвернулся от зеркала и самоуверенно улыбнулся - той улыбкой, что всегда напоминала мне о моих планах, надеждах, амбициях. После этого я быстро повернулся к зеркалу - но ничего не изменилось. В глазах моих по-прежнему виделось нечто чуждое: тревожная неуверенность, смутный, неугасимый страх. Позади собственного отражения я видел в зеркале тот самый серый пейзаж - небо, кровь с которого текла в океан, черное, превращающееся в белое. Внутри меня все перевернулось, я встал на колени перед железным распятием на подоконнике и молитвенно сложил ладони.
"Помоги мне, Господи. Я совсем запутался".
* * *
Я уснул только перед утренней службой, и скоро меня разбудил громкий стук в дверь. Я попытался не обращать на него внимания, надеясь, что непрошеный гость уйдет, но стук только усилился.
Я зажег свечу у кровати и потащился к двери. Это был аббат Альфонсо.
- Можно вас на пару слов, брат Лукас? - спросил он.
- Да, аббат, - ответил я, - прошу вас, входите.
- В последнем письме принц Фернандо требует точной даты, - сказал аббат.
- Точной даты чего? - спросил я.
- Принц хочет знать, когда Франциско полностью исцелится. Он требует точно указать время. Ведь Франциско становится лучше, не так ли?
- Да, да, - поспешил я заверить аббата.
События вчерашнего дня казались сущим кошмаром. Я вовсе не готов был обсуждать неожиданную встречу Франциско с кузиной и влияние, которое встреча эта могла оказать на состояние одержимого.
- Принц, - продолжал аббат, - спрашивает, помнит ли Франциско свое пребывание в Леванте: подробности сражений и тюремного заключения.
Аббат выжидательно смотрел на меня, но мои мысли были заняты предстоящей беседой с Франциско.
- Принц Фернандо потерял многих бойцов, отдавших свою жизнь за Господа, - продолжал аббат. - Он очень беспокоится за благополучие оставшихся в живых и особенно трепетно относится к судьбе Франциско. Самое меньшее, что мы можем сделать, это предоставить ему полный отчет о ходе лечения, надеюсь, положительный.
Принц Фернандо, тот самый человек, который руководил истреблением женщин и детей в замке Торона, тревожился о благополучии Франциско.
- Да, - ответил я, - конечно, мы можем предоставить ему отчет, чтобы развеять тревоги принца.
- Итак?
- Пожалуйста, напишите принцу Фернандо, что Франциско помнит события крестового похода так, будто они случились вчера. У него очень хорошая память, она запечатлела все до мелочей. Передайте принцу Фернандо, что состояние здоровья Франциско улучшается, но я пока не могу указать точную дату его выздоровления. Служение Господу исполнено сомнений и духовных мук, аббат Альфонсо.
- Брат Лукас, - довольно раздраженно сказал аббат, - избавьте меня от проповедей. Лучше назовите дату.
- Аббат Альфонсо, - отвечал я, - Бог не признает никаких сроков.
- Вы хорошо себя чувствуете, брат Лукас? - спросил он. - Быть может, вам нужен отдых от трудов, посвященных исцелению Франциско?
- А дьявол тоже возьмет перерыв, брат Альфонсо? - спросил я.
Аббат взял свечу из моих рук и поднес ее к моему лицу, так что мои щеки опалил жар.
- Я беспокоюсь за вас, брат Лукас, - сказал аббат. - За последний месяц вы сильно изменились. Много раз я проходил мимо вас в коридоре, но вы не узнавали меня, словно вас опутали злые чары. Вы даже внешне переменились. Щеки запали, лицо побледнело. Вы проводите все время либо в келье Франциско, либо во внутреннем дворе. Вы совершенно забросили ваши обязанности приора Санта-Крус. Неужели ваша забота о Франциско нанесла ущерб вашей преданности монастырю?
- Простите, аббат Альфонсо, если я разочаровал вас, могу только сказать, что я так настойчиво пытаюсь изгнать демонов из души Франциско именно благодаря преданности церкви.
- Пусть будет так, брат Лукас. Однако будьте осторожны. Прикоснувшись к пламени, нельзя не обжечься. Если же позволить огню проникнуть в свою душу, можно навлечь на себя вечное проклятие.
Сигнал к заутрене прозвучал как раз в тот момент, когда аббат выходил из моих покоев. Я быстро оделся: натянул через голову коричневую рясу и застегнул сандалии.
Идя по коридору к комнате Изабель, я подозревал, что девушка откажется еще раз отправиться в келью Франциско. Даже мне нелегко будет выслушать рассказ о смерти Андре - и я представлял, каким ужасом это должно быть для Изабель. Если бы у меня спросили совета, я бы велел ей покинуть Санта-Крус и никогда больше не возвращаться.
Однако она вовсе не собиралась уезжать. Когда я пришел, она была уже одета.
- Я готова, брат Лукас, - сказала девушка.
И я вновь повел ее по лестнице в келью Франциско. У входа мы остановились. Я глубоко вздохнул. Меня бы не удивило, если бы за дверью оказался сам дьявол.
- Вера, брат Лукас, - сказала Изабель, пока я отодвигал щеколду и открывал дверь.
Воистину, вера, Изабель Корреа.
Глава 11
КРАК-ДЕ-ШЕВАЛЬЕ
Франциско пододвинул свой стул поближе к окну, видимо, чтобы лучше видеть сад. А может, чтобы не смотреть на меня с Изабель. Вообще-то он смотрел не вниз, на внутренний двор, а вверх, на серый клочок неба. Он крепко вцепился в подлокотники, так что на тыльной стороне ладоней выступили вены. Он не ответил на мое приветствие и ничем не выказал, что сознает наше присутствие. Мы с Изабель сели на холодный каменный пол за спиной Франциско и обменялись друг с другом несколькими словами: я спросил, удобно ли ей, она ответила, что да.
Затем мы стали ждать. С восходом по полу заскользили лучи солнца. Я следил, как они движутся по каменным плитам, по платью Изабель, по моей одежде. Час, два, три - не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Франциско продолжил свою исповедь.
- Почти сорок рыцарей были убиты при Тороне, включая обоих заместителей Рамона - Роберто и Бернарда. Их место заняли мы с Андре, поскольку были следующими по званию офицерами - лейтенантами. Это звание мы заслужили, победив в состязании в беге в горах во время тренировок в Калатраве.
Теперь члены нашего ордена занимали меньше половины спальных мест в комнатах, однако никто не убирал лишние тюфяки, и это лишь усиливало иллюзию, будто наши погибшие товарищи попросту задержались и скоро вернутся.