В такой неудобной позе мы провели всю ночь до рассвета, не промолвив ни слова. Группа цистерцианских монахов из ближнего монастыря всю ночь пела псалмы из Священного Писания и следила, чтобы не погасли свечи и ладан. Густое пурпурное облако фимиама окутало монастырь. Невыразимо скучный вечер - восемь часов без движения, как идиоты, в этих дурацких нарядах. Кошмарная ночь.
На рассвете в церковь вошел архиепископ: тучный мужчина с потным лицом и зачесанными вперед, как у римских императоров, волосами. Он отслужил мессу, то и дело кашляя из-за испарений фимиама. Затем положил руки на алтарь и благословил наше оружие во имя Иисуса Христа. После мессы дядюшка Рамон совершил помазание. Одной из сторон своего меча шлепнул нас по щекам и объявил нас рыцарями Калатравы. Больше всего досталось тем, кто задремал после бессонной ночи. От резкой боли они резко вскинули головы, а один из моих собратьев даже упал от удара.
Андре крепко спал, вытянув шею, светлые волосы падали ему на лицо. Я удивился, как он смог заснуть, стоя на коленях, и безуспешно пытался его разбудить: шепотом звал через весь собор, но пространство под апсидами поглощало звук. В результате Андре получил сильнейший удар, эхо которого разнеслось по всему собору. Даже архиепископ, и тот, казалось, содрогнулся. Несомненно, Рамон был разочарован поведением Андре, лейтенанта ордена, лидера нашей братии.
Преклонив колена, мы дали обет: бедность, воздержание, послушание. Мы поклялись защищать церковь от ее врагов, оберегать вдов, сирот и бедняков. Когда церемония наконец завершилась, был уже почти вечер, и мы направились в гостиную на праздничный ужин.
* * *
Я понял, почему Франциско заговорил о церемонии посвящения. Мне кажется, он нарушил в Леванте данный тогда обет. Я уверен, что именно этот проступок и породил его одержимость. Я ухватился за возможность расспросить Франциско о его поведении во время крестового похода.
- Бедность, воздержание, послушание, - повторил я.
- Именно такую клятву мы дали, Лукас.
- А тебе известно значение этих слов, Франциско? Понимаешь ли ты, что стоит за обязательствами, которые ты взял на себя перед лицом Господа, сына Его и Святого Духа?
- Это простые клятвы, Лукас.
Думаю, Франциско казалось, что сам Господь направил на него свой свет - такова была сила моего взгляда.
- И ты выполнил их, Франциско?
Он будто не слышал моего вопроса. Он изучал свои ладони, а его мысли витали где-то далеко. Что говорила Изабель о том, почему он стремится в Левант? "Призраки и демоны".
- Франциско де Монкада, - сурово повторил я, - пока ты сражался во имя Господа, ты соблюдал данный тобой обет?
Он улыбнулся. Вернее, то была полуулыбка - такая же ироничная, как и та, которой он улыбнулся, когда я впервые увидел его в покоях аббата Педро.
- Не важно, нарушил я одну из моих клятв или все. Мои деяния гораздо страшнее, Лукас.
- Расскажи мне, Франциско. Я здесь, чтобы исповедать тебя. Чтобы дать тебе Божье прощение. Расскажи мне о своем черном страхе.
- Безлунный мрак, Лукас, без надежды на спасение.
Глава 7
В НАЗИДАНИЕ ВЕРУЮЩИМ
"Безлунный мрак, без надежды на спасение".
Я повторил эти слова Франциско брату Виалу, и тот почесал свою редкую шевелюру.
- Это звучит несколько самонадеянно, Лукас, - сказал он.
- Не понимаю, брат Виал.
- Надежда на спасение есть у всех, - пояснил брат Виал. - Человек, делающий подобное заявление, может с такой же легкостью утверждать, что он не подлежит осуждению.
- Но, брат Виал, - ответил я, - вы говорили, что в тех случаях, когда человек обручился с дьяволом, спасение невозможно. Разве не сказали вы это о той женщине, которая задушила своих детей?
- Ты помнишь все мои слова? - спросил брат Виал.
- Почти.
- Хорошо, - сказал он. - Полагаю, я действительно так сказал.
- Брат Виал, в Священном Писании сказано: "…кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения вовек, но подлежит он вечному осуждению" .
- В Библии действительно так говорится, Лукас?
- Да, брат Виал. Возможно, Франциско виновен в каком-то адском грехе. Перед своей мученической смертью аббат Педро сказал, что Франциско переживает духовную борьбу, находится в состоянии войны с Господом.
- Вот как сказал аббат Педро, Лукас?
- Да, брат Виал.
- В состоянии войны с Господом… - повторил нараспев брат Виал. Он похлопывал подошвой кожаной сандалии по камню. - Мне кажется, Франциско скорее воюет с собой, чем с Богом.
- Не понимаю, брат Виал.
- Я тоже, Лукас.
Несмотря на все мое восхищение братом Виалом, я допускаю, что недостаток духовного образования иногда мешает ему понять высокие богословские вопросы. Человек, воюющий сам с собой… Возможно, брат Виал услышал эту фразу во время пребывания в Леванте - в разговоре каких-нибудь неотесанных рыцарей в таверне в Акре. Мягко говоря, то была слишком наивная оценка состояния Франциско. Как может человек воевать сам с собой? Настоящий духовный конфликт возникает между Богом и дьяволом. Между церковью и прихвостнями сатаны. Наши души просто предоставляют поле для этой борьбы. Например, я во имя Господа каждый день сражаюсь с сатаной за обладание душой Франциско.
Возможно, военный опыт брата Виала неверно повлиял на его суждение о своих товарищах. Когда я передал ему рассказ Франциско об омерзительных деяниях великого магистра Калатравы, брат Виал только рассмеялся.
- Да, - сказал он, - очень похоже на этого великого вояку.
- Великого вояку? - спросил я в изумлении. - Значит, вы были знакомы с Рамоном в Леванте?
- Все, кто бывал в Леванте, знал дядюшку Рамона. У него был настоящий вкус к жизни.
- Значит, вам известно о его извращенных поступках.
- Прости, Лукас. Я не совсем тебя понимаю.
- Я имею в виду нарушение обета. По словам Франциско, выходит, что Рамон погряз в пьянстве и распутстве. Хуже того - он позволял, даже поощрял своих рыцарей следовать его развратному примеру. Я сгораю от негодования при мысли о том, что юные впечатлительные души попали под его опеку. Это же настоящий скандал, брат Виал. Я немедленно отправлю донесение архиепископу Таррагоны касательно этих злополучных разоблачений.
- Лукас, - проговорил брат Виал, - у тебя великолепный разум и удивительная память. Я уверен, что ты знаешь наизусть Псалтирь и Священное Писание. Однако зачастую не так-то просто увидеть кроющуюся за словами правду. Человеческий характер нельзя вычислить с помощью простых арифметических действий. Бывают рыцари, твердо соблюдающие данный обет, противящиеся каждому соблазну, но при этом сердца их остаются холодными. Они нехотя выполняют свои обязанности, никогда не делая большего. А другие рыцари то и дело нарушают клятву, но сердце их преисполнено любви к ближнему. В бою они не оставят раненого товарища, пусть даже враг в десять раз превосходит их числом. И кто же из них ценнее в глазах Господа? Поразмышляй об этом, если не боишься. Как сказал Христос: "…каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить" . Я бы на твоем месте отказался от идеи написать архиепископу о дядюшке Рамоне. Твоя миссия заключается в спасении Франциско. Но есть человек, которому ты мог бы написать и попросить помощи в очищении Франциско.
- И кто же это, брат Виал? Я тотчас напишу ему.
- Ей, Лукас. Сестре Андре. Как там ее звали?
- Изабель?
- Да, Изабель. Пошли за ней.
- Брат Виал, я в смятении. Разве можно искушать Франциско, когда он так уязвим?
- Лукас, а ты бы поставил кувшин воды перед тем, кто только одолел знойную пустыню?
Брат Виал поднялся, сложил руки под рясой и вышел на внутренний двор. Я поспешил за ним. Когда я приблизился, он рассматривал пурпурные цветы вокруг водоема, и мне пришлось дернуть его за рясу, чтобы привлечь внимание.
- Брат Виал, при всем своем уважении я считаю, что приезд в Санта-Крус этой девушки будет ужасной ошибкой. Она станет еще одним искушением, еще одним препятствием на пути к выздоровлению Франциско.
- Искушение, Лукас, это не только сфера злых сил. Разве Бог не дает каждому жизнь и смерть?
- Да, брат Виал, дает.
- И то и другое искушает человека. Мы же будем искушать Франциско жизнью.
- Но, брат Виал, Изабель не видела Франциско целых шесть лет. Она наверняка вышла замуж. Вероятно, ее муж не позволит своей жене путешествовать в одиночку.
- Тогда мы вышлем за ней эскорт, Лукас.
- Да, брат Виал, но Франциско вызовет у Изабель болезненные воспоминания о погибшем брате. Сомневаюсь, что она примет наше приглашение.
- Она приедет.
И с этими словами брат Виал ушел в часовню на дневную службу.
На душе у меня стало очень тяжело после нашего разговора. Я боялся, что брат Виал недооценивает пагубное, разрушительное влияние, которое Изабель может оказать на восстановление душевного здоровья Франциско. Аббат Педро часто говорил, что женщинам нельзя доверять. "Помни, Лукас, - говорил он, - твоя мать бросила тебя на конюшне, едва ты появился на свет".
Возможно, я ошибся, рассказав брату Виалу о признаниях Франциско. По крайней мере, мне не стоило упоминать о поездке Франциско в поместье Корреа в Жироне - тогда брат Виал никогда не узнал бы о существовании Изабель.