– Однако не настолько, чтобы куда-то переехать?
– Разве что не дальше Корка. Вряд ли это можно назвать серьезным переездом. – Бекс рассмеялась и отобрала соль и перец у Шторма, который пытался их лизнуть. – Как только мы с Джо всерьез задумались о будущем, у нас не было никаких сомнений, где мы будем жить. Джо очень близок со своей семьей, к тому же он работает у отца.
– И давно ты с Джо? – спросила я.
Честно говоря, меня немного удивлял этот союз. В школе Джо меньше всего казался мне похожим на сердцееда.
– С тех пор как мне стукнуло восемнадцать, а ему – девятнадцать.
– Надо же, – отозвалась я.
– Только не думай, что у нас все шло как по маслу, – заметила Бекс. – Были свои взлеты и падения. Однажды мы даже отменили свадьбу, и я уехала к сестре. Думала, все кончено. Но в конце концов мы как-то приспособились друг к другу и теперь даже не вспоминаем прошлое. Какое это имеет значение? Надо стараться видеть общую картину. Сейчас мы воркуем как два голубка.
Бекс усмехнулась, словно вспомнив что-то свое, и я поняла, что она очень счастлива с Джо. Может, в нем и правда есть что-то стоящее?
– Ладно, давайте я принесу заказ, пока малышка не проснулась, – предложила я, надеясь, что молочный коктейль немного отвлечет Шторма, который уже взялся за тюбик с томатным соусом и пытался выдавить его на стол.
Когда я вернулась, Бекс занималась чем-то вроде шахматной игры. Она отодвигала от Шторма один предмет, а тот в это время уже тянулся за другим.
– Это тебе, Шторм, – сказала я весело. – Отличный ванильно-молочный коктейль с печеньем.
– Что надо сказать? – спросила Бекс.
– Большое спасибо, милая леди! – выкрикнул Шторм.
Бекс громко рассмеялась.
– Галантный кавалер! Где ты этому научился?
– Не волнуйся, это Керри.
Она приподняла брови.
– Неужели? Кстати, он сказал, что пригласил тебя к нам на барбекю.
Я кивнула.
– Верно. Прости, но ко мне приедет мой парень из Британии.
– Захвати его с собой, – предложила Бекс. – Мы будем рады тебя видеть. Я послежу, чтобы Джо вел себя прилично, если тебя это беспокоит.
Я попыталась улыбнуться. Странно, откуда Бекс об этом знает? Но ее слова подействовали на меня успокаивающе. Может, у них действительно будет неплохо.
– Ладно, посмотрим, как все сложится, – ответила я.
Когда Бекс ушла, я посмотрела на часы. Надо наконец поговорить с Ройшн и раз и навсегда покончить с этим делом. Сколько можно тянуть время. В половине пятого я закрыла кафе и еще полчаса убиралась внутри и готовилась к завтрашнему дню.
Заперев дверь, я поспешила к поликлинике. На стоянке было почти пусто, не считая двух-трех машин, принадлежавших местному медперсоналу. Я заметила черный «мини», и что-то подсказало мне, что это автомобиль Ройшн. Я подошла ближе.
Мне не пришлось долго ждать – вскоре из-за угла появилась Ройшн. Она шла, опустив голову и роясь в сумочке. Вытащив связку ключей, она подняла взгляд и зашагала к «мини». Я не ошиблась – это была ее машина.
Увидев меня, Ройшн замедлила шаги. Я стояла, прислонившись спиной к капоту.
– Надеюсь, ты не повредила краску, – заметила она, перекинув волосы через плечо. – Иначе мне придется сходить к Керри и выставить счет за ремонт.
Я продолжала молчать, пока она не подошла к машине.
– Пришла с тобой немного поболтать, – произнесла я, стараясь говорить нейтральным тоном.
– Что, нервы сдают?
– Нервы? С какой стати? Нет, скорее стало скучно.
Ройшн рассмеялась.
– Ну да, конечно, – ответила она. – А у самой коленки трясутся. Еще бы.
– Из-за той фотографии? Чепуха.
Разговор обострялся все больше, но я продолжала контролировать себя.
– Да, но это не совсем обычная фотография, верно? Иначе мой брат не стал бы ее прятать. Если кто-нибудь увидит этот снимок и то, что написано на обороте, все твои грязные тайны выйдут наружу.
Слово «грязные» вывело меня из себя.
– В наших отношениях с Найалом не было ничего грязного. – Я шагнула вперед, но она не сдвинулась с места. – Мы любили друг друга.
– Ой, брось. Не дури мне голову… или самой себе. – Она тоже шагнула ближе. Теперь нас разделяло всего несколько дюймов. – Вы тогда еще и школу не окончили. У вас была детская любовь. Неужели ты серьезно думаешь, что он не бросил бы тебя, уехав в университет? – Она презрительно улыбнулась. – Или что ты смогла бы удержать его с помощью своей беременности?
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Какого черта тебе нужно, Ройшн?
Ройшн пожала плечами. Она шагнула в сторону и пикнула пультом, чтобы открыть машину.
– Это как раз самое интересное. – Открыв дверцу, она бросила сумочку на сиденье и повернулась ко мне. – Я хочу выяснить, что стало с тем ребенком.
Я нахмурилась. Как много она знает и что надеется раскопать? Несколько секунд я молчала, изучая ее взглядом.
– Ребенка не было, – ответила я после паузы.
– Прости, Эрин, но я тебе не верю. И я приложу все усилия, чтобы тебя разоблачить. – Она села в машину и положила руки на руль. – Кстати, надеюсь, твой папа скоро поправится после этого несчастного случая.
Прежде чем я успела среагировать, она захлопнула дверцу и завела мотор.
Я грохнула кулаком по стеклу.
– Эй, что это значит, черт возьми?
Ройшн улыбнулась, но не ответила и рванула с места.
Машина исчезла за поворотом и оставила за собой дымный шлейф, который окутал меня удушливым облаком.
На следующий день я встала пораньше и вышла на пробежку. Надо было как-то снять нервное напряжение, накопившееся во мне со времени приезда в Россуэй. После вчерашней стычки с Ройшн моя уверенность в том, что она не сможет доставить мне никаких проблем, сильно угасла.
Я выбрала тропинку у речной дельты и, глубоко дыша, потрусила вдоль воды в сторону городка, чувствуя, как грудь наполняет чистый воздух, а на губах оседает морская соль. Это было мое лучшее воспоминание о Россуэе: утренняя свежесть, крики чаек в небе и бурлящий звук прилива, перекатывавшего волны в устье реки.
Поравнявшись с мотомастерской, я невольно бросила взгляд на квартиру Керри. Щурясь на солнце, я увидела, что кто-то стоит у окна. Это был Керри.
Похоже, он меня заметил, потому что махнул рукой. Я перешла на бег на месте, не совсем понимая, хочет ли он мне что-то сказать или просто машет в знак приветствия. Керри открыл окно и высунулся через подоконник.
– Тебе что, больше заняться нечем? – крикнул он. – Например, поспать подольше?
– Тебе-то, я вижу, явно нечем, – ответила я, чувствуя, как по лицу расползается широкая улыбка. – И вообще, валяться по утрам в постели – это для слабаков.
– Хочешь сказать, что я слабак?
– У тебя на лице написано, что ты только встал. А я уже два часа как на ногах и, как видишь, вовсю тренируюсь.
– Ты называешь это тренировкой? Легкую пробежку?
– Не такая уж она легкая.
– Да ладно, бегать каждый может!
– Вот как? Тогда тащи сюда свою толстую задницу, и посмотрим, на что ты способен, – ответила я, смеясь. Мне нравилась эта перепалка.
– Нет, это ты тащи сюда свою толстую задницу, и посмотрим, на что я способен.
Я рассмеялась и отвела взгляд, пытаясь придумать какой-нибудь подходящий ответ. Фраза прозвучала весьма двусмысленно.
– Я первая сказала! – крикнула я, наконец чувствуя, что краска заливает щеки. К счастью, мое лицо и так достаточно раскраснелось от бега, чтобы скрыть румянец. Да и в любом случае мне пора было бежать. Я подняла голову к окну. – В общем, я бы тут с тобой постояла и поболтала, но у меня полно дел.
С этими словами я помчалась по улице, не слушая криков «слабачка!», доносившихся мне в спину.
Я вспомнила об Эде, и меня кольнуло чувство вины. Я инстинктивно прибавила ходу, словно, увеличив разрыв между мной и мастерской, могла заодно оторваться мыслями и от Керри. Дорога осталась позади, и я снова оказалась на набережной реки. Вода в дельте была спокойной, и солнце растекалось по морской глади золотистыми лучами, обещая погожий день. Неплохое время, чтобы закатиться с друзьями куда-нибудь в кафе под открытым небом, болтать, смеяться и пить вино.