Девушка повернулась на бок, ее вырвало. В изнеможении она хрипло застонала.
– Боль уйдет, – сказала Туя.
Когда повитуха проскользнула в дверь, Туя велела ей перестелить постель, сама же натянула на девушку чистую сорочку. Вдвоем они быстро управились с этими нехитрыми, но деликатными делами, затрудненными неподвижностью пациентки.
– Пить, – едва слышно попросила девушка.
Туя пропитала тряпку чистой водой из кувшина и смочила губы девушки.
Колдунья не отходила от больной всю ночь, прикладывая к губам влажную тряпку. Когда девушке становилось жарко, Туя обтирала ее тело живительной настойкой. Следующим утром, когда взошло солнце, девушка открыла свои голубые глаза и попросила поесть.
***
– Брось свои медвежьи ухватки, Яр, пусти меня! – скандалил стройный молодой человек, бесцеремонно увлекаемый под мышку широкоплечим мужчиной.
– Если отпущу, костей не соберешь, хочешь, чтобы в твой величественный зад вилы воткнули?
– Яр, я ведь только-только прикормил ту девчонку в желтом платье! – возмущался юноша, сияя ясными глазами.
– Именно поэтому мальчишка и побежал за своими старшими братьями, а эти задиры Дуксы притащат за собой целую деревню! – Яр неумолимо пер Горлока в лес. Горлок упирался и едва ли не хныкал.
– Тебе-то чего бояться, ты вон, какой большой, живо их намахаешь своими кулачищими.
– То же мне нашел стражника, они же за дело тебе хотят насовать, будь моя воля, тоже бы тебя стукнул, но ты мой двоюродный брат, приходится считаться.
– И еще молочный! А еще я твой король!
– Точно, Горлок. Вот и лошади, уф, изворотливый точно угорь!
Яр расцепил свои железные объятия, когда они вошли под своды леса. Кони, привязанные к тоненькой рябине, приветственно заржали.
– Яр, там люди, – переставая дурачится, осторожно сказал Горлок.
– Перехитрили, стало быть, хитрецов! Что поделать. Придется драться, – вздохнул Яр и поплевал на руки.
– Ты же этот провидец, мог бы и догадаться, – сказал Горлок, отступая на пару шагов, чтобы освободить Яру пространство для маневра.
– Ох, Гор, от тебя есть хоть какая-то польза этому миру? – вздохнул Яр и, приметив дуб с низкими раскидистыми ветвями, подошел к нему и без видимых усилий выломал хорошенький толстый сук.
У поджидателей округлились глаза и огорченно вытянулись лица. Самые впечатлительные попятились, самые стойкие поежились, будто от дохнувшего на них невесть откуда мороза. Яр спокойно запалил конец ветки огнем и шагнул вперед. Пары энергичных движений было достаточно, чтобы мужичье разбежалось, сверкая лаптями.
Горлок прыснул в кулачок.
– По правде сказать, мне никогда не надоедает смотреть на этот твой фокус.
Король запрыгнул на лошадь и лихо загарцевал перед мужланами, отбежавшими на расстояние четырех рыцарских шестов.
Яр затушил огонь и кинул сук в сторону «стаи». Ветка просвистела над головами присевших от испуга деревенских. Яр тяжело опустился в седло и тронулся, не дожидаясь скалящего зубы Горлока.
Юноша быстро догнал его:
– Ох, вот за что люблю тебя, Яр, ты не болтлив! Дело сделаешь и молчишь. Иной бы уже все уши прожужжал о своем подвиге, но не ты. Хорошо, должно быть, быть таким сильным. Ты верно как медведь? Или сильнее.
– Или, – сказал Яр.
– Яр это просто восхитительно. Я бы хотел быть таким сильным как ты, но не таким большим, знаешь ли. Ведь тебя издалека можно принять за ветряную мельницу, – Горлок звонко, по-детски рассмеялся. – Не обиделся?
– Нисколько, – ответил Яр.
– Вот сейчас в другую деревню заедем на танцульку, ага? А все же жаль той девчонки в желтом платье, у нее волосы цвета вишневой косточки, и сама она пахнет, как вишня. Тебе, Яр, не понять моих страданий. Тут особый склад души нужен, не такой щетинистый как твой.
Яр хмыкнул:
– Горлок, то, чем ты гордишься, умные люди называют слабостью и пороком.
– Ах, нет, Яр, это поэзия, поэзия в чистом виде.
– Вот за такую поэзию, все и хотят тебе горящих еловых шишек за пазуху накидать.
– Это не ново. Поэты всегда страдают. У них душа тонко чувствует, вся боль мира обрушивается на них водопадом, когда для других она всего лишь жалкая изморось. Нет, тебе, Яр, не понять.
– Да куда уж мне! – мрачно развеселился Яр.
– Ну, что едем на танцульки, отряхнем прах с сапог? Зачем нам эти мелкие дела, когда душа требует шири и простора?
– Нет, королева велела тебя вернуть целым и невредимым, – твердо пресек просьбы короля Яр.
– Ах, вот батюшке моему знатно подвезло, он ничуть не заботился о таких пустяках, запросто приглашал к чаю приглянувшуюся козочку, а если что не так, прости и извини, вот тебе щедрая компенсация. И все довольны.
– Через такие дела казна-то и опустела, – пробасил Яр. Тщательно выбирая дорогу, он потянул Горлока за фалды камзола, потому как тот уж собрался ехать в другую, противоположную от замка сторону.
– Деньги, это право так скучно, Яр. У нас есть что-нибудь поесть?
– Нет, все уже съели.
– Если бы ты не ел, как бык…, – скривился Горлок.
– То не смог бы защищать Ваше Величество, – спокойно закончил за него советник королевы.
– Ах, ну если с этой стороны смотреть, то, конечно, ты прав, да. Тогда заедем в трактир.
– Мы гуляем уже целую неделю, у нас ни крошки еды, ни монеты, да и вашей матушке я обещал вернуть вашу милость сегодня.
– Это еще зачем?
– Совет министров. Ты что опять забыл, Гор?
– Ох, скука-скука, где же ты мое ясноглазое, тонкощиколоточное счастье, – мечтательно произнес Горлок. – Если бы ты не настоял на соблюдении тайны, никто бы мне в ласке не отказал. И сейчас я бы парил орлом в поднебесье вместо того, чтобы прибитой дождем оской жаться к бренной землице.
– Да, но в случае вашей анонимности, вы получаете взаимность только при душевном расположении к вам барышни, а не из-за того, что у вас трон и куча денег. Кроме того, какая выгода казне, подумайте только!
– Всегда приходится рассчитывать только на себя. Что за жизнь такая суровая и бесприютная? – скорбно воскликнул король.
Переговариваясь таким манером, путники через пару часов подъехали к высокому белому замку из мрамора с тонкими желтыми прожилками. Фундамент расплывался в предрассветной сини, и он словно бы висел в воздухе.
Король уныло спрыгнул с коня и побрел наверх по высокой белой лестнице с изящной балюстрадой. На площадке его встречала мать, несмотря на ранний час облаченная в яркое красное платье. Гордо держа спину, она свысока смотрела на сына.
– Пойду, посплю пару часиков, – сладко зевнул Горлок. – А ты, милая мама, все ночами не спишь, меня поджидаешь, – мать и сын жеманно расцеловались.
– Иди, сынок, поспи, мне с Яром поговорить нужно.
Горлок весело подмигнул Яру и побежал в свою комнату, по дороге от всей души отвешивая шлепки хорошеньким горничным, которых ему под страхом отлучения от конных прогулок строго-настрого запретили портить.
Яр проследовал за королевой в тронную залу, держась на почтительном отдалении и стараясь при этом не задеть застывших слуг, вжавшихся в стены старого замка.
– Как все прошло, Яр? – спросила Ильза, дождавшись, когда они останутся наедине.
– Не без приключений, – коротко ответил Яр.
– Ох уж мне эти приключения. Весь в своего покойного папеньку, – капризно изогнула губы королева.
Яр знал, что эти женские штучки, уловки, предназначались именно для него, ибо на людях королева была сдержана и строга. Ее благородное чело вводило в обман даже министров, а уж народ, тот и вовсе воспевал ее добродетель.
Королева, всплеснув руками, профланировала от окна к окну и взгромоздилась на высокий трон и лишь там, на подушках, успокоилась. Она закинула ногу на ногу, оправила складки платья, глубоко вздохнула и сосредоточилась на своем собеседнике.
– Ты знаешь, Яр, ведь твой отец в меня был влюблен, – с этими словами королева мечтательно провела рукой по волосам, играя специально выпущенными прядями. – Он ведь на моей сестре женился только потому, что она лицом напоминала ему меня.