Через две недели всё вновь успокоилось: Буйнов помирился с Дорофеевым и наша штабная жизнь вновь вошла в нормальную колею. Но неожиданный вызов в кабинет Командующего миротворческих сил всё расставил на свои места….
– Товарищ Командующий, майор Копытов по Вашему приказанию прибыл, – я резко опустил руку и принял стойку «Вольно».
– Садись, майор, – генерал-майор Коробко благосклонно кивнул на стул у его стола и когда я удобно расположился и приготовился слушать, спросил.
– Ну, как тебе здесь служится?
Я насторожился. Как правило, начальство зря такие вопросы не задаёт, поэтому ответил осторожно и нейтрально: – Нормально, товарищ генерал-майор.
Коробко изменил направление вопросов: – Копытов, ты кем до нас служил?
Я про себя ломал голову над тем, куда Командующий клонит и ни как не мог понять, поэтому старался отвечать односложно и осторожно: – Командиром самоходно-артиллерийского дивизиона, товарищ Командующий.
Генерал оживился: – Да ты, Копытов, серьёзную должность занимал.
Я попытался отмахнуться: – Да что вы, товарищ генерал-майор. Так…, командир кадрированного дивизиона. Ничего серьёзного.
– Да ладно тебе прибедняться. У нас в штабе вон, одни штабники. А ты строевой офицер, – генерал мотнул головой на мои орденские планки, – воевал. Подполковник Петров рассказывал, что ты живая легенда своего полка. Пороха понюхал достаточно. И иностранные боевые награды я гляжу у тебя есть….
Мне было приятно слышать слова Командующего, но всё равно меня не оставляла ощущение ловушки.
– Да ну, товарищ Командующий, какая живая легенда? Воевал как все: не хуже и не лучше других. Да…, горжусь, конечно, что в полку было единственное подразделение, где не было убитых – это моя противотанковая батарея. Горжусь и тем, что на счету батареи официально числится 70 уничтоженных боевиков, три танка, два БМП, куча огневых точек и наблюдательных пунктов, десятки машин и ни одного убитых моих подчинённых – только двое раненых. Может это и случайность, а может и плоды моей жёсткой политики при поддержании железной дисциплины в подразделении. Не знаю…, – задумчиво протянул я, как бы оглядываясь назад, а потом продолжил, – ну, может быть, отличался от других тем, что старался воевать с юмором…
– Как, это так? – Удивлённо перебил меня генерал Коробко.
– Ну, товарищ Командующий, едет например автомобиль «Волга» набитая боевиками. Так мне не интересно просто по ней запустить ракету и уничтожить машину с бандюгами. Нет, я сделаю это так, что потом весь полк оживлённо делиться впечатлениями о работе противотанкистов…
– Ну-ка, ну-ка расскажи-ка по подробнее.
– Сидим мы как-то в засаде и видим, как на поле застряла легковушка с боевиками. Офицеры, кто был со мной, хотели сразу же её уничтожить, но я предложил дождаться, когда один из них сбегает в деревню за помощью и тогда уничтожить две машины. Офицеры согласились. Боевик убежал и через сорок минут примчалась МТЛБ. О такой удаче мы и мечтать не могли. Когда они зацепили машину, то первой ракетой я уничтожил легковушку с боевиками, второй – МТЛБ. Но механик-водитель МТЛБэшки успел выскочить из машины и помчался по полю к деревне. Все засуетились, хотели его следующей ракетой уничтожить, а я предложил – пусть он спокойно добежит до деревни и там его грохнем….
– А зачем так делать? Какая разница – где его валить? – Удивлённо протянул генерал.
– Во.., товарищ генерал, и мои удивились. А знаете, как это было смешно, когда он чесал по полю с пыльным шлейфом – как от хорошего автомобиля, ожидая каждую секунду роковых выстрелов по себе. А выстрелов всё нет и нет…, скорость он всё снижает и снижает…. И вдруг, уверовав, что он спасся, душара остановился на окраине и нервно закурил, наверно, глядя на чёрный дым от машин и размышляя о счастливой своей звезде, о справедливости Аллаха и так далее. А когда он повернулся и спокойно зашагал к окраине – тут мы его и сделали…
– Ну, ты и изверг, Копытов…, – задумчиво протянул Командующий, помолчал и неожиданно спросил, – А сюда как ты попал? Послали или сам напросился?
– Да служил, товарищ Командующий, в кадрированном полку и скучно было. Солдат в полку не было. У меня в дивизионе было лишь двое офицеров. Всё что можно было сделать, я сделал и затосковал, – сам, того не замечая, я уверенно лез в распахнутые ворота ловушки – лез как баран, не замечая, как Командующий всё более и более оживлялся. А я, не замечая этого, всё «пел и пел», – а тут подвернулась возможность сменить обстановку и я воспользовался ею…
Я резко оборвал свой рассказ, внезапно поняв, куда клонил Коробко, но было уже поздно.
Командующий манерно захлопал в ладоши, а потом энергично потёр их друг об друга: – Во, Копытов – всё правильно… Вы, наверно, думаете что сидит Командующий как сыч в своём кабинете и ничего кроме службы не видит. Погряз генерал в сложных отношениях с ООНовцами, с грузинами и абхазами и ничего не знает. Ээээ…, ошибаетесь. – Коробко помахал наставительно указательным пальцем передо мной, – Командующий всё видит, Командующий всё знает. Командующий знает, что Копытов от безделья по несколько раз на дню на спортгородок бегает, часами бродит по побережью моря. Знает и то, что Копытов по воскресеньям с подполковником Морозовым, вопреки приказу Командующего, с рынка пешком возвращаются и при этом не пропускают ни одного ресторана, ни одного кафе. Знаю и не наказываю, потому что эти два русских мужика пьют везде, но чести российского офицера, чести России не теряют и ведут себя весьма порядочно. Я ведь, Копытов, знаю почему ты не с
Пашей Мошкиным по этим кафешкам бегаешь… Ну, ладно – лирику в сторону. Давай к делу переходить.
Командующий вышел из-за стола и несколько раз энергично прошёлся по своему небольшому кабинету, потом резко отодвинул стул от стола и сел прямо передо мной.
– Майор, я мог, конечно, поставить тебя по стойке «Смирно» и приказать убыть в Зугдиди, для приёма должности начальника штаба, – генерал значительно помолчал, сверля меня глазами, – но если есть возможность, почему бы не поговорить по душам и убедить подчинённого в том, что это необходимо именно ему выполнить, а не другому. Вижу – отдохнул ты тут и затосковал. И в горы ты тогда сбежал с особистом и по партизанским районам с удовольствием шастал. Ведь ни один штабист наш так не поступил бы. Так что, Копытов, собирай свои сумки, каску свою знаменитую и готовься к новой деятельности – там тебе скучно не будет. Что скажешь?
Я едва вслушивался о чём говорил мой начальник и лихорадочно искал благозвучные причины чтобы отказаться, но в голову ничего толкового не лезло, а говорить что-то надо.
– Товарищ Командующий, почему я? Ведь посмотрите: в оперативном отделе есть более грамотные офицеры. Там ведь все «академики» – Паша Мошкин. То есть подполковник Мошкин, подполковник Петров, подполковник Буреев или же майор Кокин – добросовестнейший офицер, а у меня только среднее образование. Они, наверняка, лучше меня справятся с должностью начальника штаба. Я ведь не «штабной», а только строевой офицер....
Командующий ещё больше заулыбался: – Товарищ майор, и этот твой ход я предусмотрел, но если ты ещё раз произнесёшь фамилию Мошкин – то твой друг Паша завтра же улетит на вертолёте в Россию. Если он думает что я забыл этот его позор с полячкой, то он глубоко ошибается.
– Копытов, если ты не знаешь чем занимается начальник штаба там, то я тебе сейчас всё это популярно расскажу. В Южной Зоне Безопасности ситуацией и обстановкой будете рулить полковник Дорофеев и ты. А должность начальника штаба, согласно устава, имеет право отдавать приказы от имени командира и начальник штаба согласно своих обязанностей отвечает также и за ведение разведки – чем ты там и будешь в основном заниматься. А не бумажки перекладывать и подписывать, как ты думаешь. Помимо этого ты будешь контактировать с городской и краевой полицией, с управлением государственной безопасности, с руководством мэрии Зугдиди, тесно работать с миссией военных наблюдателей ООН и другими иностранными неправительственными организациями. Не только контактировать и работать, а «качать» и «качать» информацию. Сам понимаешь – без выпивки здесь не обойтись, – Командующий развёл руками и сделал значительную паузу, а потом ехидно продолжил, – Ну а теперь давай рассмотрим персоналии. Паша Мошкин – твой друг. Ты вспомни, вспомни, Копытов, эту историю с полячкой…