Словно услышав этот мысленный посыл, карлик вдруг дернул рукой и, подняв морду к небу, заревел. Существа, реагируя на команду, мгновенно сгрудились, уплотняясь, пытаясь укрыть вожака своими телами… И Добрынин, понимая, что лучшего шанса ему уже не представится, рывком сместил ствол пушки чуть влево, прямо на его тщедушное тельце, и дернул рычаг управления огнем.
Автомат дудухнул – коротко, солидно, – и карлик взорвался, разлетаясь ошметками во все стороны. Нижняя часть тела улетела к зданию, верхняя, фонтанируя на лету перебитой аортой, – куда-то к воротам. Данил тут же повел башню вправо, непрерывно выжимая рычаг спуска и кося замерших в оцепенении мутантов, – и мгновением позже справа подключилась Юка, вгрызаясь длиннющей очередью прямо в толпу. Массовку перед БТР срезало сразу. Тридцатка без помех била по пять-шесть тел и улетала дальше, в стену автобата, кроша кирпич и пробивая огромные сквозные дыры – и довершала разгром семерка, доставая тех, кто сумел чудом проскользнуть между болванками автоматической пушки. В воздухе, выбиваемая из тел свинцом, разом повисла алая взвесь, оседая на телах и бетоне капельками налета, собираясь в лужицы на земле; во все стороны летели ошметки плоти, и Данила внезапно пробила крупная дрожь! Уж он то знал, как пахнет сейчас снаружи – тяжелым парящим запахом крови и внутренностей, смертью.
Пушка, лязгнув металлом, умолкла – вышел боезапас. Юка еще стреляла куда-то, очевидно, разгоняя остатки, – Добрынину пока было не до того. Вскочив с кресла, он приник к стеклу обзорного люка, пытаясь высмотреть хоть какое-то движение снаружи, но на площадке было пусто. Подергивались лежащие беспорядочной грудой, размочаленные в тряпки тела, свидетельствуя о высочайшей нервно-мышечной активности – и ни единой живой души кругом. Однако Добрынин, посчитав по головам побоище, прекрасно понимал, что тишина эта обманчива. Всего перед БТР сейчас лежало одиннадцать индивидов. Плюс те двое, что они положили самыми первыми. Остальные?.. Остальные бродили где-то рядом и были теперь взбешены донельзя.
– Добрыня – Матильде. Как у тебя? – обозначился он. – Кроме как перед воротами еще убитые есть?
– Еще трое, – тяжело отдуваясь, ответила девушка. – Я двоих на крыше уложила и третий на выходе из парка валяется.
– Итого пусть будет шестнадцать, – подытожил Данил. – А на плацу их было раз в пять больше! – И, вслушиваясь в ее прерывистое, вздрагивающее дыхание, спросил: – Ты как? Нормально?
– Нормально… Колбасит… адреналин…
Добрынин усмехнулся – бывает. В первый раз еще и не так…
– Что вокруг? Кого наблюдаешь?
– Чисто.
– Тогда садись за руль и кормой подходи к боксу. Сейчас цеплять будем. Я снаружи – ты внутри, на обзоре.
Выбираясь наружу, Добрынин малость очковал – да и все то время, пока торопливо цеплял петлю сцепки на буксирный крюк и перезаряжал пушку, его не отпускало звенящее чувство опасности. Юка, понятно, будет беречь любимого мужика до последнего, но ведь немудрено и пропустить атаку. Запросто! Прыгнет эта тварь с крыши, упадет на спину – вот тогда и опробует он свой уник в настоящем испытании! И что-то подсказывало ему – не так уж и много у него шансов. Однако, обошлось.
Лишь очутившись снова внутри броневика, Добрынин смог выдохнуть.
– Почему не в «Тайфун»? – выйдя на связь, спросила Юка.
– Нам вся огневая сейчас важна, – ответил Данил, вновь устраиваясь на месте стрелка. – Полезут – ответим.
– Домой?
И тут Добрынин задумался. Ведь какой же шанс! Поселку оружие надо добыть, хоть расшибись в лепешку! А до ангаров всего ничего, какой-то километр! И у них сейчас – мощнейший тандем, спарка! Это не пехом шкандыбать, на каждый шорох оглядываясь! Доехать по-королевски, поглядеть, – а может, и прихватить чего – и назад! Искушение было велико… но все же Данил, мучительно пересиливая желание свернуть к ангарам, смог удержаться. Ибо хорошо известна и не раз подтверждена поговорка: жадность сталкера – губит!
– Налево поворачивай. Домой.
В наушнике раздался явственный облегченный вздох. БТР, дернувшись, тронулся с места, и, шурша шинами по асфальту, покатил к выходу из парка. Данил вздохнул полной грудью, намереваясь так же с облегчением выдохнуть, но выдох застрял на полпути: не проехав и полсотни метров, КАМАЗ вдруг резко тормознул и начал резво пятиться назад. Добрынин подскочил, дернул башенный прицел, сунулся очками в его окуляры, пытаясь высмотреть, что же такое происходит снаружи, но безуспешно. «Тайфун», похоже, еще не вышел из парка, и прицел показывал только кирпичную кладку да серый бетон стен вокруг.
– Что там? Почему пятимся?
– Слева на дороге, триста метров, в районе столовой – засада! – пыхтя в гарнитуру, ответила девушка.
– Много?
– Да трое всего! Но у них там хрень какая-то стоит на треноге и тубус сверху торчит – я такой у наших вояк видела. Двое вокруг суетятся, а третий рядом, с автоматом. Я назад пока сдам, в воротах встану, не высовываясь…
Добрынин выругался, начиная понимать, что выбраться отсюда будет посложнее, чем влезли. Тубус на треноге – это наверняка что-то типа ПТРК!8 Какой-нибудь «Корнет», «Фагот» или подобное! Миленькая концепция типа «выстрелил и забыл». Вот это веселье пошло!..
– Осмотрись! Хоть одна тварь есть рядом? – запросил Добрынин и сам, выбравшись из кресла, сунулся поочередно во все имеющиеся окошки броневика, пытаясь высмотреть округу.
– Вообще никого! Хватило мясорубки, избегают прямого контакта! Но позицию на дороге правильно выбрали. Я только нос высуну – тут же ракетой получим.
Добрынин чертыхнулся. Заперты. Назад хода нет – кто знает, может с той стороны кроме ПТРК еще сюрпризы заготовлены? Ребятушки явно соображают, понимают, что непрошенные гости ухватили добычу и пытаются убраться восвояси. Значит – вперед?.. Да хоть бы куда, главное из западни автопарка выбраться!
– Справа помехи были?
– Справа пусто!
– Справа пусто… – пробормотал Добрынин. Уже легче! Значит, работаем сейчас налево, а потом уходим глубже и пытаемся прорваться через зону ангаров в поля. Подобрался к люку, открыл запор и, готовясь выйти наружу, сказал: – Сейчас так. Я на улицу, а ты перископ подними и смотри по сторонам на триста шестьдесят! И особенно крыши! А то они здоровы по крышам-то скакать…
– Поняла, наблюдаю…
Выбравшись из люка, спрыгнул с корпуса на левую сторону, вдоль машин подобрался к воротам, и, улегшись на землю, выглянул из створа вдоль улицы. Успел ухватить позицию – тренога на обочине у самых зарослей, двое за установкой, третий тут же лежит – и сразу дернулся назад, укрываясь от обстрела. Очередь вышла точной, пули ударили в угол, рикошетя от бетонной стойки. Пора! Добрынин, вскочив на ноги, чтоб сменить уровень и выиграть короткое мгновение, уперся правой ногой в землю, особо следя за тем, чтобы не вывалить колено или правый бок за плоскость бетонной стойки – и, вывесившись наружу, приник к окуляру. Доля секунды, которая понадобилась мутанту, чтобы поднять ствол и снова прицелиться, как раз и ушла на то, чтобы нашарить его голову и насадить на угольник прицельной сетки. Перехват инициативы в перестрелке довольно опасное занятие, и Добрынин прекрасно понимал, что рискует, но другого выхода, так чтоб оперативно решить проблему, он сейчас не видел. С другой стороны – уник давал ему гораздо больше шансов в такой ситуации, и потому нужно было по максимуму пользоваться его возможностями.
Два выстрела практически слились в один. Толчок в плечо, в подреберье, пуля, взвизгнувшая по шлему, – скафандр все выдержал. В ответ же Данил залепил короткую очередь прямо в морду стрелка, так же как и совсем недавно превращая все пространство под шлемом в фарш. Перевел ствол немного правее и такими же короткими очередями обстрелял двух операторов. В одного точно попал – был уверен в этом, в другого – нет, но обоих заставил отползти в кустарник и залечь.