Саня сунул Фёдору в карман пару сотен.
– А что, неплохо… – подумал Фёдор.
Саня сказал:
– Цепляй барабан, оттащим инструменты и напьёмся.
– Может, девушек пригласим? – с надеждой спросил Фёдор.
– Почему бы и нет. Ща, попробуем, – и он вдохновлённый отправился к Маше.
Фёдор остался стоять в стороне, надеясь на успех столь скромного мероприятия.
Итог был неутешительный – все пошли к Сане. И Назар тоже.
– Ну что ж, подождём, – подумал Фёдор и поплёлся вслед за всеми, немного отставая от общей группы. По дороге ему так и не удалось перекинуться с Ларой хотя бы парой фраз. Она то шла с Машей под руку, то о чём-то шепталась с Саней. Внутри Фёдора закипала злоба, и он готов был развернуться и уйти, если б не этот барабан, который ему нужно было вернуть, дотащить обратно к Сане.
– А то ещё Саня заподозрит, что он спёр барабан, чтобы пропить. Чего доброго. Этот может, – горестно подумалось Фёдору.
И он шёл, шёл, наблюдая столь неприятную ему картину.
У Сани Фёдор немного повеселел, ведь купили выпивку, и он щедро снабжал свою внутреннюю злость водкой, чтобы подобреть. Назар толкал какую-то свою философию, размахивая руками и через слово, посылая всех. Кто-то играл на многочисленных инструментах Сани, курили, курили траву, пили и снова, снова… Наконец, приняв изрядную дозу спиртного, Фёдор решился подсесть к Ларе, благо в это время её подруга Маша куда-то отлучилась.
– Давай сбежим отсюда, – заговорщицки шепнул он ей на ухо, слегка покачиваясь.
Лара взглянула в его ясные сине-голубые глаза, обвела взглядом вокруг обстановку в комнате, сгущающийся сигаретный и не только дым и ответила:
– А давай!
И прошептала в тон Фёдора:
– Но как мы это сделаем?
– Просто! Посмотри, как они все увлечены: вон, Назар – кого-то ругает всё, а Саня чьи-то новые стихи декламирует. Машки – нет. Никто и не заметит, если потихоньку ускользнуть. Решайся!
И они осторожно вышли на улицу друг за другом.
– Ты пьян, – сказала Лара.
– Не пьян, просто сражён твоей красотой в самое сердце, от чего покачиваюсь, – возразил Фёдор.
– Только давай без этого пафоса, – резко отрезала Лара, – пойдём воздухом дышать, и расскажешь мне про свои картины.
– А что рассказывать? Я могу их показать. Художника слушать – неблагодарное дело.
– Ну, если в Лувре висят, он, скорее всего, уже закрыт, – быстро съязвила девушка.
– Не, немного ещё здесь, дома, осталось.
– Далеко живёшь?
– Да, тут, рядом. Мы ж Саней кореша с детства.
– Круто. Пойдём сока какого-нибудь купим хоть.
– У меня есть чай, кофе, – предложил Фёдор.
– Нет, хочу апельсинового сока, с утра хочу, – уточнила Лара.
– Ну, раз с утра, то пойдём, – покорно ответил Фёдор.
Глава 7 В доме Фёдора
– Ну, извини за беспорядок, – сказал Фёдор, немного стесняясь, – это быт художника.
– Да, ладно, понимаю, сами не лыком шиты, – улыбнулась Лара, проскальзывая в помещение.
– А чем ты занимаешься помимо файер-шоу, конечно?
– Да, много чем. Но, если иметь ввиду творческую стезю, то на прикладном училась, кукол шью, народных, ну, и всяких разных.
– То есть и вуду сможешь? – уточнил Фёдор.
– Смогу, если надо будет, – не задумываясь, ответила девушка.
Фёдор усадил её на табуретку и стал показывать свои многочисленные картины, извлекая их из различных укромных (и не очень) мест.
Картина с шедевром была накрыта на всякий случай полотном. Разбросанные тут и там скетчи с белыми магами он поспешно собрал и засунул на шкаф.
– Вот это «Лежащая девушка».
– Неожиданно узнать, как ты видишь девушек! – воскликнула Лара.
– Нет! Что ты! Тебя бы я совсем иначе нарисовал! – возразил Фёдор. – Сейчас стаканы принесу.
Фёдор налил сок девушке. И продолжил хвастаться своим искусством живописи.
– А это что за картина? Под полотном? Не готова ещё? Работаешь над ней? Можно посмотреть? – спросила заинтересовавшаяся Лара у Фёдора.
Фёдор немного смутился:
– Она готова, но я её ещё никому не показывал…
– О, как! Что шедевр, что ли какой-то? – рассмеялась девушка.
– Думаю – да.
– Серьёзно, что ли? Ты шутишь? А ну да, конечно, для любого творца каждое новое произведение – шедевр и так до следующего или на несколько дней. По себе знаю, – улыбнулась девушка.
– Серьёзно. Это лучшее, что я нарисовал.
– Неужели?! Не верю! Вот так повезло – зашла случайно, а тут шедевры повсюду! – продолжала смеяться Лара.
– Смотри! – и Фёдор сдёрнул полотно.
Лара увидела картину. Ей стало немного дурно от увиденного, и она застыла в молчании.
– Ну как? – спросил Фёдор.
– Не знаю…
– Тебе не нравится? Ты думаешь, что это всё пустое? Уходи! – и Фёдор в порыве чувств указал на дверь.
Но Лара его не слышала:
– Постой, я видела такие фигуры, с месяц назад, на набережной, они были на ходулях, в каких-то белых балахонах и капюшонах-колпаках, но говорили со мной на каком-то непонятном языке, обступили так, это было ночью, я испугалась и убежала… Точно, они. Это что цирк какой-то новый? Я просто не знала, а ночью они жутковато смотрелись и лиц совсем не видно, живых, понимаешь? Ты только не говори – что испугалась, боюсь всего, просто правда жутко было, среди ночи и так внезапно появились. Но я их на набережной днём потом ни разу не видела. А ночью не ходила больше. Так откуда ты их знаешь? Где видел? И бокалы с вином у тебя на их столе или что это за жидкость?
Посыпался град вопросов от девушки, но Фёдор замолчал и задумался.
– Ну, видел, видел, – наконец сбивчиво произнёс он, – А как тебе цвет, правда, очень удачный?
Лара, молча, рассматривала картину. Совсем позабыв о стакане сока, она внезапно уронила его, и стакан разбился, а едкие оранжевые брызги разлетелись по полу.
– Ой! – вскрикнула девушка, – Прости! Я не хотела!
– Ничего, – смурно ответил Фёдор и принялся убирать осколки.
– Я, наверное, пойду, – неуверенно произнесла девушка.
– Стой, куда ты пойдёшь?! Сейчас уберу и провожу тебя. Ночь же, забыла?
– Ну, просто неловко как-то вышло… – протянула Лара.
– Неловко, – усмехнулся Фёдор, продолжая собирать осколки, – А там по улицам белые маги на ходулях бродят не забыла? Не боишься уже что ли?
– Не шути так! – обиделась девушка.
Фёдор протёр пол от оранжевой жидкости.
– Хорошо, что на картину не попало, – произнёс он, – так как тебе цвет?
– Оранжевого не хватает, – съязвила Лара.
– Вредная ты.
– А ты, что думал…
– Надеялся, – ответил Фёдор и попытался обнять девушку, но она отстранилась:
– Проводи меня домой, я уже устала, длинный день сегодня был, сложный.
– Ты что не знаешь, что все нейробиологи советуют как можно чаще обниматься, потому что человек без близких тактильных ощущений, страдает также как от физической боли? Это ты огонь свой крутить устала, – ответил Фёдор, – давно этим занимаешься?
– Да, прилично уже. Не страдай.
– Не буду, я ж за тебя переживаю, – улыбнулся Фёдор, – А где ты живёшь?
– Недалеко от парка.
– В принципе и от меня недалеко, – улыбнулся Фёдор, – Пройдём пешком или тебе такси вызвать, ты же устала?
– Можем пройтись, воздухом подышать, если не боишься сам возвращаться.
– Не боюсь, – сурово ответил Фёдор.
Глава 8 Новая картина
Не бывает никакого творчества без любви. Творчеству любовь необходима, как воздух… Чем больше любви, тем больше творишь. Чем больше творишь, тем больше любви…
Вернувшись домой, Фёдор долго размышлял. Он брал скетчи, рассматривал свои рисунки. Завесил снова картину. Потом снял её и решил начать писать новую, основываясь на рассказе Лары. Ему захотелось изобразить этих склонённых над девушкой белых магов. Он снова пробовал прорисовать им черты, но ничего путного у него не вышло. Потому Фёдор забросил карандаши и кисти от досады и лёг спать.
Ночью ему снились белые маги, он метался по кровати.
Наутро он вспомнил лишь одну деталь сна: белый маг, склонившись у его уха, шепчёт ему: «Рисуй, Фёдор, рисуй, у тебя всё получится. Ты гений. Фёдор, ты гений». Во сне слова мага резонансной болью растекались в его голове.
Фёдор сел на кровати и обхватил голову руками. Он чувствовал, что что-то происходит, но разум его не понимал, что же именно случилось. Просто какое-то непонятное, ничем необоснованное беспокойство поселилось у него в душе, и почему-то никак не мог с ним справиться.