– Вам часто снятся кошмары? – спросил он.
– Иногда, – призналась она, – но это не имеет значения. Я чувствую себя такой счастливой, что просто дух захватывает. Я благодарна вам, Гэвин,
за свободу и за возвращение моей дочери. – Она подозрительно посмотрела на него. – А вы? Почему вы спросили? Вам снятся тяжелые сны?
– Бывает, – кивнул он, – но совсем непохожие на ваши. – Он отвел глаза, боясь, что может выдать себя. Как правило, ему удавалось сдерживать свое
желание, но в самый неожиданный момент оно вдруг захлестывало его, и он чувствовал себя разбитым и измученным. Он решил сменить тему: – И хотя я
рад распрощаться с Ост Индией и Англия по своему красива, но она не сравнится с этой землей.
– Вы, похоже, сильно привязались к этим местам… Может быть, вернетесь когда нибудь на острова?
– Если и вернусь, то ненадолго. – Он безуспешно старался метнуть плоскую ракушку в море так, чтобы она несколько раз подпрыгнула по водной
глади. – Я провел последние годы в своем доме на Макао, часто наезжая в Кантон или посещая острова. Это было интересно, мои услуги пользовались
спросом и хорошо оплачивались. Но однажды я почувствовал, что… какая то фаза моей жизни закончилась. Настало время перемен. Тем более что для
поездки в Англию причин хватает.
– Мне кажется, вы рассматриваете поездку в Англию как вынужденный поступок, а не как удовольствие. – Она шагнула в набежавшую волну. – Почему же
тогда вы так стремитесь в страну, где будете чувствовать себя неуютно?
Он молчал, прикидывая, что он может, а что не может сказать. Не было смысла говорить о человеке, который поставил себе целью искалечить его
жизнь без всякой причины. Но Алекс заслуживала честного разговора.
– Мой отец покинул Англию в позоре и бесчестье. Его семья отвернулась от него, когда он женился на женщине, стоявшей ниже его на социальной
лестнице, хотя моя мать была из респектабельной семьи. В наказание мой дед лишил его наследства.
– Так вот почему вам так не нравится стремление англичан к делению общества на классы?
– Да, именно это деление и сыграло трагическую роль в судьбе моего отца. Он служил на флоте, и после проигранного сражения с французами всю вину
возложили на него, зная, что семья не встанет на его защиту. Он едва избежал трибунала. За прошлые заслуги ему было позволено уйти в отставку, и
мы отправились в Америку.
– Значит, любовь к морю у вас от отца, – задумчиво произнесла она. – И ваш отец так никогда и не помирился с семьей?
– Нет. Я хочу попасть в Лондон, войти в наш фамильный особняк и признаться моему деду, что я – его внук.
Подняв голову, она с тревогой взглянула на него из под полей шляпы.
– Если вы хотите, чтобы семья вашего отца приняла вас, то война не самый лучший способ добиться мира.
– Я вовсе не стремлюсь к тому, чтобы меня приняла горстка зазнавшихся выскочек. Я просто хочу, чтобы они узнали обо мне. Трагедия моего отца не
разбила его жизнь и ничего не значит для меня. – Он улыбнулся видению, которое посещало его долгие годы. – Я очень хочу заявиться в Лондон
этаким богатым, вульгарным американцем и объяснить всем, кому это интересно, что я представляю одну из ветвей фамильного древа Эллиотов.
Она засмеялась.
– Это скорее слабость с вашей стороны. Впрочем, я думаю, удовольствие от реванша быстро приедается.
– Реванш – слишком сильное слово. Справедливость – вот более подходящее определение. Но среди тех причин, которые вынуждают меня отправиться в
Англию, есть и хорошие.