– В том, что молния появилась, вероятно, есть и моя вина.
– Что же ты такого сделал?
– Я хоть и не верующий, но… – Николай запнулся и посмотрел на полковника.
Тот «впился» в него взглядом.
– Мне кажется, я прогневал Бога…
– Коробков, ты не в церкви на исповеди! Если, по сути сказать нечего, так помалкивай! – разнервничался офицер. – Мало того, что ты мне тут про шаровую молнию «заливаешь», так сюда ещё и Бога «приплёл». Вот скоро к нам в часть проверяющий приедет, смотри хоть ему всякую «околесицу не городи».
– Но я говорю правду.
– Правду он говорит! Ладно, иди. Я ещё подумаю, как с этим быть. Понадобишься, вызову. А пока будем ждать, когда Мажу́ла поправится.
Ночью Петра увезли в Новосибирск. От медиков стало известно, что состояние больного удовлетворительное, но, скорее всего, конечность ему сохранить не удастся. Расследование этого случая внутри части результатов не принесло. Стальной багор, за который схватился Мажу́ла, в месте воздействия энергетического шара немного оплавился. Это было единственным доказательством слов Николая.
Недели через две про инцидент уже никто не вспоминал. Никто, кроме Николая. Его злоключения на том не закончились. Во всём этом он видел наказание свыше за свой проступок – убийство несчастной жабы.
3
– Проснитесь, пожалуйста, – тормошила его за плечо стюардесса. – Уже подлетаем.
Николай понял, что всё же задремал. Потом посмотрел в иллюминатор, там было светло. Тогда он разбудил Людмилу:
– Говорят, подлетаем.
– Ага, – отозвалась Люда сонным голосом. – Пропустите, мне надо умыться.
Отстояв очередь, образовавшуюся у туалета, Людмила привела себя в порядок и вернулась на место.
– Как Вы себя чувствуете? – спросил её Николай.
– Всё хорошо, – ответила Люда. – Спасибо Вам, что поддержали меня.
– Не за что.
Самолёт стал снижаться. Вскоре сквозь облака показалась полоска русла Амура и заснеженный массив дальневосточной тайги, разделённый на сектора линиями автодорог. По громкой связи объявили температуру в районе аэропорта Хабаровск – минус 28 градусов.
– Холодно у Вас, – сказал Николай.
– Ага. Так зима же.
– Ну да.
– Вас в аэропорту встречают? – спросила Люда.
– Да. А Вас?
– Обычно мои родители на машине приезжают.
– Понятно.
Николай достал из ящика верхнюю одежду. Оделся сам и помог своей спутнице.
– Людмила, давайте обменяемся адресами, – предложил он.
– Зачем?
– Ну, так, мало ли. Когда скучно, будем друг другу письма писать.
– Знаете, Николай, мне скучать не приходится, – ответила Людмила. – Считаю, что наше знакомство должно закончиться после того, как мы покинем самолёт.
Её категоричность немного обескуражила. Николай смутился и только пожал плечами.
Самолёт остановился. Подали трап. Пассажиры толпились в проходе между кресел, постепенно двигаясь к выходу. Николай пропустил Людмилу вперёд. Спустившись по трапу, сели в автобус, который доставил всех к зданию аэропорта.
– У Вас есть багаж? – спросила Люда.
– Нет, я налегке, – ответил Николай.
– Поможете мне отыскать мой чемоданчик?
– Конечно.
Поклажа Людмилы нашлась быстро. Дорожный чемодан был на колёсиках, но одно из них оказалось повреждено, поэтому Николаю пришлось нести его за ручку.
– Давайте его мне, – сказала Люда, пытаясь взять чемодан из рук Николая.
– Ничего, Людмила, я донесу.
– Папа! Папа! – кричала белокурая девочка и бежала в сторону пассажиров.
Люди расступались, пропуская девчушку мимо. Подбежав к Николаю, девочка запрыгнула на него и двумя руками крепко обхватила его шею.
– Папочка! Наконец-то ты приехал! – шептала она и целовала его щёки.
От такой неожиданности Николай непроизвольно выронил чемодан и удивлённо смотрел на девочку, одной рукой придерживая её.
– Тоня, подожди! Тоня! – говорила Людмила, сконфуженно наблюдая за действиями своей маленькой дочки. – Тонечка, доченька моя, ты ошиблась, это не папа.
Но та по-прежнему продолжала всё громче и громче говорить:
– Я так тебя люблю! Почему ты так долго не приезжал? Я больше никогда тебя не отпущу!
– Тонечка, пусти дядю, – подоспела на помощь женщина лет пятидесяти. – Это не твой папа. Иди ко мне.
– Нет, это папа! Это мой папа! – кричала девочка, вцепившись в Николая.
– Мама, забери же её, наконец! – потребовала Людмила.
– Тоня, иди к бабушке, – сказала женщина, отрывая цепкие объятия своей внучки от Николая. – Пусти дядю, нехорошо так делать. Пойдём.
Ещё долго громкий плач маленькой Тони был слышен в холле аэропорта. Обалдевший Николай стоял и смотрел куда-то вдаль. Его щёки горели, до сих пор ощущая на себе оставленные следы детских поцелуев и слёз.
– Николай, простите за такое недоразумение, – говорила ему в тот момент Людмила. – Тоня только на фотографии видела своего отца. Возможно, Вы действительно похожи…
– Люда, не надо извиняться, – тихо сказал он. – Разве можно на это обижаться?
– Всё равно мне так неудобно перед Вами.
– Пустяки.
– Николай,…
– Идите же, Люда, Вас ждёт дочь.
Людмила подняла упавший чемодан и пошла в сторону выхода. Потом она оглянулась, поставила чемодан и вернулась к Николаю.
– Вот возьмите мою визитку. Здесь, правда, только рабочий телефон, но домашнего у нас, к сожалению, нет. Держите.
– Спасибо, – сказал он и взял карточку.
Людмила быстро покинула здание аэропорта. Николай, помедлив ещё немного, тоже двинулся в сторону выхода.
– Простите, Вы не из Екатеринбурга? – обратился к нему молодой человек.
– Да, из Екатеринбурга.
– Николай Коробков?
– Он самый.
– Мне поручено встретить Вас и отвезти в гостиницу, – пояснил представитель.
– Что ж, я готов, можем ехать.
4
Гостиница располагалась в самом центре города, на берегу застывшего Амура. Перед зданием находилась большая площадка, которую украшали ледовые скульптуры. Лёд был прозрачным, и эти скульптуры переливались в лучах яркого солнца. Необычное зрелище. Но Николай лишь мельком взглянул на эти ледяные фигуры. Он всё ещё размышлял о маленькой девочке по имени Тоня, которая приняла его за своего отца. Впервые, пускай и по ошибке, кто-то назвал его папой. Николай ловил себя на мысли, что завидует людям, которые стали родителями. Наверно, он был бы хорошим отцом. Хоть и хлопотно, но не это ли настоящее счастье? Всё остальное – пыль и мишура.
– Надолго в Хабаровск? – спросил Николая молодой человек, окончательно выведя его из раздумий.
– На пару дней.
– Во сколько за Вами завтра заехать?
– Совещание в 10 утра, мне хотелось быть у Вас в офисе хотя бы за полчаса до начала.
– Тогда я заеду за Вами в 9 часов.
– Хорошо, я буду готов.
Поднявшись в свой номер, Николай расположился и принял душ. Потом взял документы и прилёг на кровать, надеясь просмотреть материалы для завтрашнего заседания, но заснул. Сказалась усталость с дороги и разница во времени.
Проснулся в пять утра, и долго не знал, чем себя занять в ожидании завтрака, который в этой гостинице начинался в половине восьмого. Он опять думал о маленькой Тоне, которая до сих пор ждёт своего отца. Её сознание в этом возрасте не может принять такой факт, что его больше нет, и он уже никогда не вернётся к ней. Такова правда жизни, которая настолько несправедлива по отношению к ребёнку.
Совещание состоялось по плану, однако, оказалось весьма скучным мероприятием. Но дальнейшее рабочее время было более насыщенным, как, собственно, и день следующий. В тот вечер Николай сел в поезд, и утром на третий день своей командировки был уже в Благовещенске.
Кто бывал в Амурской области, знает, что Благовещенск – приграничный город. На той стороне притока Амура – китайский Хайхэ. Его высотные здания, подсвеченные ночью неоновыми лампами, резко контрастировали на фоне низких строений на российском берегу. Но многочисленные туристы из России рассказывали, что Хайхэ только с виду такой симпатичный, внутри он грязный и суетливый – город торгашей и стихийных вещевых рынков. В Благовещенск в 2001 году приезжало много китайцев. Они открывали в России рестораны, кафе и забегаловки попроще. По сравнению с заведениями, где подавали блюда русской кухни, цена у них была намного демократичнее. Однако, поев там несколько раз, человек, не привыкший к китайской еде, зачастую имел проблемы с пищеварением. Николай не был исключением. Вспоминая свои прошлые командировки в Благовещенск, он старался обходить китайские заведения стороной.