– Но помни! Об этом кроме тебя и Хазболата никто не должен знать!
– Всё сделаю, как ты просишь Кхокху.
– Хорошо, скажи Хазболату, что мне необходимо с ним поговорить. Пусть ждёт меня у Мечика, напротив сакли моей тётки Пердоз.
***
Абу раз десять порывался вскочить на коня и ехать в аул, но в последний момент передумывал. Баха и Хазболат помнят о нём и не оставят его в беде. Он успокаивался.
«Но Кхокху!» – пулей проносилось в его мозгу.
А если она поверит в то, что он убил Вацу?! Нужно поехать к ней, всё объяснить. Опять он вскакивал, но никуда не ехал. Перед самым закатом приехал Хазболат.
– Держи брат, оголодал совсем, – сказал он, протягивая узелок, – как ни как весь день, ни чего не ел.
Абу развязал узел, там лежали куски варёного бараньего мяса, ячменные лепёшки.
– Ну что в ауле? – спросил он.
– Плохо дело, – вздохнул Хазболат, – старшина собрал аульный сход, там все решили, что Вацу убил ты. Умар и его братья прямо там же заявили, что отныне ты их кровник, аульный сход поддержал их, заявив, что ты изгоняешься из аула, и каждый может убить тебя, отомстив за Вацу. Умар с братьями подступились было к нам с Бахой, требовали выдать, где ты находишься, но брат им объяснил, что к чему.
– Как там моя мать?
– А ты как думаешь? – горько усмехнулся Хазболат. – Я виделся с ней, пытался успокоить, но сам понимаешь, какое тут может быть успокоение. Кстати, это не все новости.
– Есть ещё? И тоже плохие?
– Это уж тебе решать, – улыбнулся Хазболат, – я виделся с Кхокху, она просила передать тебе, что не верит тому, что говорят о тебе.
– Я хочу немедленно повидаться с ней! – вскочил на ноги Абу.
– Как же ты собираешься это сделать?
– Поеду в Иласхан Юрт.
– Как только ты въедешь в аул, тебя пристрелят как бешеного пса.
– И что ты что предлагаешь?
– Завтра вовремя утренней молитвы, увидишь её в известном тебе месте. После чего спрячешься в овраге, около Майртупа и будешь ждать меня или Баху. Ну а теперь мне пора ехать, дай мне своего коня, в аул пойдёшь пешком, так удобнее. До встречи брат.
После отъезда друга, Абу завернулся в бурку и уснул. Теперь он был спокоен.
***
Поздно вечером Юсап размышлял сидя у очага.
– Отец, ты так и будешь сидеть в темноте? – услышал он за спиной голос сына.
– Зажги свечи. Я задумался, и не заметил, как стемнело.
– О чём же?
– Из головы у меня не выходят слова Кхокху. Вздумалось же девчонке влюбиться в этого Абу! Вон оно как всё обернулось.
– А мне кажется, что ситуация не такая уж безнадёжная. Абу исчезнет из Иласхан Юрта, и скоро Кхокху совсем забудет его. Девчонки быстро влюбляются, но так, же быстро забывают своих любимых.
– Хорошо бы, – вздохнул Юсап.
– Поверь мне папа, так и будет. Теперь самое время дать знать Тошо, что ты согласен выдать за него Кхокху.
– Я подумаю над твоими словами.
– Конечно, – сказал Лечи, и вышел.
***
В полной темноте Абу пробирался по пустынным улочкам аула. Ему оставалось только молить Аллаха, что бы ни кому не взбрело в голову выйти из дому в этот поздний час. Наконец он добрался до сакли Бахи. Постучал по закрытым ставням и тотчас же вышел Хазболат.
– Проходи брат, мы ждём тебя.
– Спасибо, я ненадолго. Теперь я опасный гость.
– О чём ты говоришь Абу! – воскликнул Баха. – Ты наш гость, а значит по законам адата, мы обязаны защищать тебя.
– Кроме того, ты наш брат, – сказал Хазболат.
– И всё же братья, я не хочу подвергать вас, да и себя опасности. Глупо это, потому, я не буду у вас долго.
– Твои слова разумны, – кивнул Баха, – но тебе нужно поесть. Кто знает, что ждёт тебя впереди. Ты ешь, а потом ложись и отдохни, я разбужу тебя перед рассветом. Ты поговоришь с Кхокху, а затем отправишься к оврагу возле Майртупа. Хазболат приведёт тебе коня, и ты поедешь в Чиркей к кузнецу Али, пока поживёшь у него.
–Хорошо брат, сделаю всё, как ты скажешь, а сейчас я хочу повидать мать.
– Не разумно выходить от нас. Вдруг увидит кто, – с сомнением покачал головой Баха.
– Я всё же пойду. Пойми, кто знает, насколько я уезжаю.
– Не могу с тобой не согласиться, – улыбнулся Баха, – только будь осторожен.
– Не беспокойся, к своей сакле я подойду, так что никто не заметит.
***
Оставив отца предаваться размышлениям, Лечи отправился к Магомеду. Приятеля он поднял с постели.
– Не рано ли спать залёг друг?!
– День хлопотный выдался. У тебя что-то важное?
– А это как посмотреть, – усмехнулся Лечи. – Думаешь, если Абу исчез из аула то можно успокоиться?
– Теперь он в Иласхан Юрте вряд ли появится.
– Магомед, ты слишком безмятежен. Забыл старую мудрость? Успокоиться можно только над телом убитого врага, а нам с тобой ещё до этого далеко, потому как Абу жив.
– Твои слова справедливы. Но где сейчас Абу? Неизвестно.
– Как знать. Мне думается, Абу сейчас в Иласхан Юрте.
– С чего ты взял?!
– Они уехали втроём, а вернулись только Баха и Хазболат. Ясно же их кто-то предупредил и Абу где-то притаился. Но он рядом, и сегодня ночью наверняка придёт в аул. Нужно только выяснить, куда он пойдёт домой или к Бахе.
– Умар с братьями ходили к Бахе с требованием выдать Абу. Никакого толку.
– Конечно, иначе им быть не могло, но сейчас не это важно, – наставительно произнёс Лечи, – Абу не пойдёт в аул днём. Потому собирайся и пойдём к его сакле. Я думаю, он обязательно захочет повидаться с матерью.
– Хорошо, – согласился Магомед, – я захвачу ружья.
Лечи, всё правильно рассчитал, Абу действительно пришёл в аул. Когда друзья ждали Абу у его сакли, он был у Бахи, и надо же такому случиться, как только Магомед предложил идти к сакле Бахи и ждать Абу там, тот другой дорогой пошёл к своей сакле. Сердце Абу словно клещами сжали, едва он, увидел осунувшееся лицо матери.
– Здравствуй мама, – только и смог сказать он.
– Сынок, зачем ты пришёл?! Тебя же ищут. Немедленно уезжай. Взгляни на карлаг у нашей сакли. Если тебя поймают, то сразу убьют.
– Я ни в чём не виноват мама.
– Эх, сынок, хочется верить, что Аллах покарает настоящего убийцу пастуха. Но тебе следует быть осторожным.
Друзья всю ночь дежурили то у сакли Абу, то у дома Бахи и Хазболата, но безрезультатно.
Перед рассветом Магомед сказал:
– Скоро утренний намаз, Абу, наверное, побоялся прийти в аул. Пойдём по домам.
– Пожалуй ты прав, – неохотно согласился Лечи.
***
В эту ночь Кхокху не сомкнула глаз. Как долго тянется время! К счастью всему приходит конец. Закончилась и самая долгая ночь в её жизни. Едва забрезжил рассвет, девушка уже была на ногах. Тихо, стараясь не шуметь, она вышла из дома. Призыв муэдзина к молитве застал её у условленного места. Нужно торопиться. Во время молитвы её ни кто не хватиться, а потом может позвать отец. Она подошла к ивовым кустам, к ней на встречу вышел Абу. Девушка бросилась к нему на шею.
– Я так боялась, что с тобой, что ни будь случиться! – сказала она. – Даже совершенно забыла о приличиях.
– Мне многое хотелось сказать тебе, но вот ты пришла, а я даже не знаю с чего начать, – сказал Абу, не выпуская девушку из своих объятий.
– Тогда обойдёмся без пустых слов, нам нужно говорить о важном. Ответь, что ты собираешься делать?
– Мне нужно уехать, – вздохнув, сказал Абу, – сердца моё разрывается, от одной мысли, что возможно мы видимся в последний раз милая моя.
– Почему ты так решил?
– Я изгнанник, и не могу разговаривать о калыме с твоим отцом. Он не захочет иметь со мной дела.
– Но ты, же говорил, что любишь меня?!
– Я готов повторять это снова и снова.
– Вот видишь! А для любящих сердец не может быть преград, если они хотят быть вместе.
– Что ты хочешь сказать?
– Укради меня!
– Кхокху, я вынужден покинуть аул, не знаю, что ждёт меня в будущем. Как же я могу подвергать опасностям и лишениям свою любимую.
– Милый мой Абу, отец собирается выдать меня замуж за своего кунака Тошо. Жить с постылым мужем, зная, что где то твой любимый, намного хуже, чем скитания и бедность. Поверь мне, все трудности для меня ничто, если ты будешь рядом.
– Что ты предлагаешь?
– Сегодня я скажу отцу, что хочу навестить своего дядю Умара в Энгеное. Завтра, ты заберёшь меня оттуда.