– Ага, сами себе отдали…
Ну конечно, ты бы хотел, чтобы мы отдали тебе, правда?
– …более того, это ещё и Орден согласовано, они утвердили концессию. Что ты и без меня прекрасно знаешь, но, зачем-то устраиваешь цирк.
Вообще-то, не совсем так, Орден просто подписал с нами договор о закупках платины, никаких признаний наших прав на Зауралье (или, хотя бы, бассейн Свири) там нет – в юротделе на Нью-Хейвене не идиоты сидят. Но, тем не менее, некую тень легитимности это всё нашим претензиям придаёт, конечно.
Андреев подключился к разговору:
– Виталий Сергеевич, ну давайте рассуждать, как нормальные люди…
– Попробуйте.
– …не собираюсь касаться того вопроса, что одни и те же лица являются высшей властью в анклаве и, в то же время, его крупнейшими бизнесменами…
– Не собираетесь – так и не касайтесь. Эти бизнесмены оплатили ваш переезд сюда, если вы вдруг забыли. Как и вообще всё формирование анклава. За это анклав в течении пяти лет управляется советом основателей, с чем вы и согласились ещё на Севере.
Худощавый шатен скорбно кивнул.
– Да, к сожалению, вы воспользовались бедственным, отчаянным положением большинства переселенцев, заставив нас заранее согласиться на эти кабальные условия…
Желание достать кольт и вышибить этому уроду мозги поднимается с уровня «на периферии сознания» до «ясное и отчётливое». Ненавижу левацкую сволочь с её демагогией.
– Сергей, вы не на митинге, во-первых, и я не обязан этот ваш бред выслушивать, во-вторых. Есть что сказать по существу – говорите. Нет – у меня много работы.
– Вы не имеете права запрещать простым русским людям самим зарабатывать себе на хлеб.
Нет, всё-таки, слишком он много агитработой занимается – разучился по-человечески разговаривать.
– А мы кому-то запрещаем? Если у вас лично жизнь не складывается, может, нужно в себе проблему поискать? Вот у Григория, почему-то, с хлебом насущным всё в порядке.
Слабенькая попытка вбить клин, конечно, ну да почему бы не попробовать?
– Вы без малейших на то оснований присвоили себе целую реку! И запрещаете людям там работать!
Картина сползающих по стене мозгов этого кретина становится в моём воображении всё заманчивей. Я даже запах готов перенести. Ничего страшного, потерплю, проветрю…
– Во-первых, туда через неделю шестьдесят человек поедут, работать…
– В качестве ваших батраков!
– …во-вторых, если кого-то это не устраивает, он имеет полное право за свой счёт организовать экспедицию – хоть в Зауралье, хоть куда-либо ещё, найти там свои платиновые, алмазные, да хоть урановые россыпи и разрабатывать до посинения. Что касается Свири – мы нашли, мы и разрабатываем. Не понимаю я ваших претензий, честно говоря. Гриша! – Я повернулся к Усольскому. – Ты вот уголь и мрамор добываешь – мы как-то пытались к тебе влезть? Что-то отжать?
Крепыш угрюмо покачал головой:
– Причём тут это? С речкой этой вы реально беспределом занимаетесь. Зарабатываете сами – не вопрос, но другим-то зачем мешать? Река большая, на всех хватит.
– И озёра большие, и рек там много. Найди себе свою и делай на ней, что хочешь. Налоги только платить не забывай.
– Млять, можно подумать, вы их платите!
– Конечно. – Киваю с полной искренностью. – В следующем месяце и начнём, вместе со всеми.
Паскуда Андреев скривил недоверчивую физиономию:
– И мы должны вам верить на слово?
Чувствую, как моё терпение истощается:
– Вы, Сергей, мне ничего не должны, и уж тем более – верить. Но и я вам тоже. Если вас не устраивает что-то – никоим образом не мешаю покинуть территорию Руси и переехать в приглянувшееся место. Считаете, что мы нарушаем закон – обращайтесь в суд.
– К судье, который сам является одним из вас. – Выражать голосом иронию у «активиста» тоже получается неплохо.
– К нему самому. Не нравится власть – через три года выборы, голосуйте за других. Или сами выдвигайтесь.
– А ещё три года мы должны терпеть вашу олигархическую диктатуру?! Народ имеет право…
Перебиваю его витийства, обращаясь к Усольскому:
– Гриш, ты зачем этого клоуна сюда привёл?
– Что вы себе позволяете?! – «Этот клоун» с возмущённым видом вскочил со стула. На лице Григория проступило отчётливое раздражение, непонятно, правда, в чей адрес. Нас обоих, наверное.
– Короче, ты не хочешь до реки вместе идти?
– Не хочу. – Кивком подтверждаю его умозаключение. – И официально тебя предупреждаю: попробуешь на нашей земле что-то добывать – поимеешь только неприятности.
Усольцев рывком поднялся, зло пробормотал себе под нос что-то вроде «Это мы ещё посмотри» и, не прощаясь, вышел. Хотя, возможно, резкий хлопок дверью именно прощание и означал – не силён я в невербалике.
Андреев, вопреки моим ожиданиям, за ним не последовал. Более того, вновь присел на стул, и даже согнал с физиономии гневно-оскорблённое выражение, заменив его на деловое. Что ему ещё надо…
– Вы что-то ещё хотели?
– Да. – Он с достоинством кивнул. – Хотел бы обсудить вопросы социальных гарантий рабочих «Свирской платины», а также их участие в прибылях компании.
О как.
– В качестве кого?
– В смысле? – «Народный трибун» явно не понял мою мысль. – В качестве трудового коллектива, конечно. Рабочие, труд которых вы эксплуатируете, забирая прибавочную стоимость, имеют право на участие…
С демонстративной утомлённостью перебиваю:
– Вы в качестве кого это собрались со мной обсуждать? Что-то не припомню, когда вас приняли на работу в компанию.
– Я, как представитель общественности…
– Никакого отношения к делу не имеете, правильно. Поэтому, никаких вопросов относительно работы компании я с вами обсуждать не собираюсь. А сейчас простите, у меня много работы. До свидания.
Чёртов «борец за народное счастье» молча встал, скорбно поджав губы, и (наконец-то!) вышел. Правда, в отличие от своего напарника, всё-таки попрощался, уже от двери.
Блин, два урода, испортили настроение. Умники, понимаешь, на всё готовенькое хотят. А вот хрен им – кто первый встал, того и тапки. Попробуют дёрнуться всерьёз – сломаем. Не, ну вот же козлы, а…
Уже успокоившись и вернувшись к документам, ловлю за хвост ускользавшую мысль – Андреев, уходя, не выглядел расстроенным. Пытался, но не выглядел. Значит, разговор прошёл примерно так, как он того и ожидал, и цели были достигнуты. Не знаю, какие именно, но как-то всё это мне не нравится…
Русь, верхнее течение Аустралиса, левый берег,
окрестности Новгорода, поместье Глеба Больших
Влажная, распаренная горячим северным солнцем саванна немилосердно парила, заставляя тело истекать потом. Нет, всё-таки, в Ростове мне климат больше нравится. Понятно, что дело привычки, но, тем не менее, вечная жара днём и ночью утомляет.
Бурёнки, почти три десятка которых забилось в тень под кроной огромного… э-э… баобаба, назовём это так, явно разделяли моё мнение. Воздух прогрелся градусов до тридцати пяти, не меньше, а уж сколько на солнце, и подумать страшно. И ведь ещё утро только. Отвык я за два года на холодном юге от такого, отвык…
Хэк!
Хозяин поместья, звучно выдохнув, расколол последнее полено и, отложив топор в сторону, утёр пот со лба. Двужильный человек – я вот лично в такую погоду максимум, на что могу себя сподвигнуть, это сидеть в тени и тихонько потягивать холодное пиво. Чем, собственно, и занимаюсь.
– Ну, что, можно приступать?
Мы, вообще-то, собирались шашлыки делать, и даже мясо ещё со вчера замариновали, но как-то мне лениво пока. Опять же, целая миска нарубленных длинными полосками копчёностей и вяленостей из антилопы стоит рядом, от голода не умрём.
– Может, попозже чуток? Неохота пока.
Глеб, кипучая натура которого требовала активности, в лёгкой растерянности оглянулся по сторонам, словно решая, куда применить энергию. Наконец, наполнил себе литровую кружку пива из большого кувшина и развалился на соседнем плетёном кресле.