Набоков многого не принимал в европейской культуре, например, Фрейда и Сартра, французских экзистенциалистов, всех, сочувствующих идеям большевизма. Сартр написал рецензию на «Отчаяние», призывая Сирина поучиться коллективизму советских авторов, воспевающих великие свершения. Набоков не оставался в долгу, призывая раз и навсегда сбросить с пьедестала навязываемую литературу «Больших Идей». В конце пятидесятых годов, следую веяниям оттепели, советские идеологи даже собирались включить имя Набокова в проект новых учебников, как несчастного автора, потерявшего родину и разоблачающего буржуазную действительность, однако грандиозный успех «Лолиты» до конца 80-х годов прошлого столетия сделал его непечатаемым в СССР.
Набоков называл себя нетипичным эмигрантом – он избегал литературной кружковщины, высмеяв круговую поруку литературных дельцов в рассказе «Уста к устам». В «Парижской поэме», возможно лучшем своём поэтическом произведении, Набоков полемизировал с «Распадом атома» Георгия Иванова, писавшего о неприкаянном «ордене» русских интеллигентов: «Ох, это русское, колеблющееся, зыблющееся, музыкальное, онанирующее сознание. Вечно кружащее вокруг невозможного, как мошкара вокруг свечки. Законы жизни, сросшиеся с законами сна. Жуткая метафизическая свобода и физические преграды на каждом шагу. Неисчерпаемый источник превосходства, слабости, гениальных неудач. Ох, странные разновидности наши, слоняющиеся по сей день неприкаянными тенями по свету: англоманы, толстовцы, снобы русские – самые гнусные снобы мира, – и разные русские мальчики, клейкие листочки, и заветный русский тип, рыцарь славного ордена интеллигенции, подлец с болезненно развитым чувством ответственности». В двух подходах к теме довоенной эмиграции различия между эстетикой Иванова и Набокова – первый подчёркивал гибельность и уродство мира, второй – жажду переживать снова и снова его красоту, возвращаясь к истокам.
«Сирин – европеист» – такое прозвище приклеилось к Набокову сразу после выхода первых его прозаических вещей. Тема «снобизма» Набокова в среде эмигрантов первого поколения, писавших о «русских мальчиках» из Достоевского, на которых Набоков никак не походил, только усилилась и набрала новые обороты после публикации «Лолиты».
Большинство сходилось на том, что Набоков – писатель нерусский, находя в нем несерьезность и цинизм, не свойственные отечественной литературе. «А вот что Вы думаете о „Лолите“, если её читали? Я прочел недавно, и самое удивительное в ней… что при восклицаниях о любви на каждой странице в ней любовь „и не ночевала“. Это совершенно мертвая книга, хотя и блестящая (даже чувственности нет, ничего: все выдумано). Кстати, английские отзывы в большинстве очень сдержанные» (Г. Адамович – В. Варшавскому, 1959).
Переход на английский язык дался Набокову крайне тяжело: «Личная моя трагедия – которая не может и не должна кого-либо касаться – это то, что мне пришлось отказаться от природной речи, от моего ничем не стеснённого, богатого, бесконечно послушного мне русского слога ради второстепенного сорта английского языка». По отзывом специалистов и писателей, Набоков внес выдающийся вклад в американский, английский язык, обогатив его тексты и показав неиспользовавшиеся дотоле возможности. Писатель-модернист демонстрировал уникальную творческую лабораторию, развивая идеи европоцентричного – за редким исключением – русского Серебряного века, в частности романа А. Белого «Петербург», всей русской поэзии, корни которой можно проследить и в «ямбической» ритмике прозы, и в многочисленных отголосках. Об «умышленности» сиринской прозы писал В. Ходасевич: «Сирин не только не маскирует, не прячет своих приемов, как чаще всего поступают все и в чем Достоевский, например, достиг поразительного совершенства, – но напротив: Сирин сам их выставляет наружу, как фокусник, который, поразив зрителя, тут же показывает лабораторию своих чудес. Тут, мне кажется, ключ ко всему Сирину».
Примечания
1
Кандидат философских наук, писатель и литературовед, член Московского Союза профессиональных литераторов
2
О связи Назимовых и Набоковых см. Н. Ф. Левин. Назимовы и Набоковы.//Набоков в родственном окружении. Набоковский вестник, выпуск 2, 1998, с.20—30
3
И. Гончаров. Фрегат Паллада.
4
В справочнике «Весь Петербург 1917 г. Н. И. Назимова числится по адресу именье Рождествено). Кстати, в последующей биографии – «Памяь, говори» – этот персонаж выпадет из повествования.
5
В этом уезде в сельце Никитинском Дворицкой волости, полученном в приданое за жену А. А. Назимову, после 1832 г. переедет жить вместе с семьей прадед писателя – Н. А. Набоков. В юности он, как и Назимовы, был выпускником Морского кадетского корпуса и даже дослужился до лейтенанта флота, однако впоследствии перешел на сухопутную военную службу. Его сын – дед писателя, Д. Н. Набоков – тоже не всегда был Министром юстиции. В 1853 г. он был назначен вице-директором, а в 1861 г. и директором Комиссариатского департамента Морского министерства. – См. Н. Ф. Левин.
6
Т. И. Яковлева. К истории рода П. Н. Назимова – адмирала флота и псковского дворянина. – Псков, №33, 2010
7
В его же честь на Новой Земле в Баренцевом море бухта на юге южного острова в районе Белушьей губы, остров у западного побережья северного острова.– Т. И. Яковлева. К истории рода П. Н. Назимова. Согласно автобиографии Набокова, в честь его прадеда там же была названа некая небольшая речка, однако подтверждений этому пока никому не удалось найти. Я думаю, что Владимир Набоков, изучавший карту Новой Земли в поисках реки в честь своего прадеда, не мог не обратить внимание на топонимы, связанные с именем Павла Назимова.
8
См. подробнее: Э. М. Рауш-Гернет. Родственные связи семьи Набоковых: Рауш фон Траубенберги и Корфы. С.82—88// Набоков в родственном окружении. С. 82—97 Евгений Голубев. Корфы. – https://proza.ru/2010/12/09/120
9
В 1891 г. был основан семейный союз, объединивший все ветви курляндских Корфов, считавших себя одной семьей. – Э.М.Рауш-Гернет. Родственные связи семьи Набоковых, с. 87
10
Ляпустин С. Н. Амурский генерал-губернатор А. Н. Корф о борьбе с контрабандой и иностранным хищничеством.
11
Русско-японская война 1904—1905: Взгляд через столетие. Под ред. О. Р. Айрапетова. 2004, с. 675
12
А. Попов. Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке (1888—1903 гг.). //Красный Архив, 1932, т. 52, с.50
13
Журнал Особого совещания 8 мая (26 апреля) 1888 г.//Красный Архив, 1932, т. 52, с. 55
14
Шишов А. В. Россия и Япония. История военных конфликтов.2001б с. 106
15
Т. С. Иларионова. Немцы на государственной службе России. К истории вопроса на примере освоения Дальнего Востока. 2016
16
Павлов А. В. Научно-педагогическая и политическая деятельность С.А.Корфа (1876—1924). Автореферат диссертации, 2006.
17
Другие берега
18
Constantin Nabokov. Letters of a Russian Diplomat to an American Friend, 1906—1922. Ed. By John F. Melby and W.W. Straka, p.18.
19
Б. А. Романов. Очерки дипломатической истории русско-японской войны: 1895—1907. 1955 г., с. 110—111
20
Витте С. Ю. Воспоминания. Царствование Николая II. Т.1, гл. XIX, с. 250
21
Дневник А. Н. Куропаткина// Красный Архив, 1922, т.2, с.95
22
В. М. Вонлярярский. Мои воспоминания 1852—1939. Берлин. Русское национальное издательство, 1939
23
Nadine Wonlar-Larsky. The Russia that I Loved. 1937. Reprinted 1952, Canada.
24
Ibid., p. 113
25
А. Клепов. Почему крейсер Русь не дошел до Цусимы? – Proza.ru, 2010
26
Ю. О. Дружинин, А. Ю. Емелин. Воздухоплавательный крейсер «Русь». 1997, c. 53
27
N. Wjnlar-Larsky. The Russia that I Loved, p. 104
28
Н. С. Тимашев. Предисловие.// Порт-Артур: Воспоминания участников. Издательство им. Чехова, Нью-Йорк, 1955б с. 9