В седьмом классе он увлекся химией и начал читать все книжки, которые ему попадались на глаза. Особенно его интересовала тема изготовления взрывчатых веществ в домашних условиях. Тогда о наркотиках мало что было известно. Думаю, если бы он родился лет на 15 позже, точно бы что-нибудь синтезировал. Так вот, откопав очередную книжку издания затертых пятидесятых годов, он вычитал о сверхмощной взрывчатке, которую можно было сделать из реактивов набора «Юный химик». Серега, недолго думая, сделал несколько миллиграммов данного вещества. Но книга была написана в тот период, когда опыты по массовому использованию этой взрывчатки не были закончены. Наверное, кому— то из научных деятелей очень хотелось славы и денег. Данное вещество в дальнейшем не нашло промышленного или военного применения из-за… отсутствия стабильного состояния. Знаете, что это значит? Это значит, что оно, вещество это хреново, взрывалась без каких-либо воздействий со стороны. Лежит, лежит себе и бабахнет. В книжке этого не было, и Серега это не знал, но успел рассказать про взрывчатку еще одному соседскому пареньку. В общем, после того, как по книжке, вещество выпало в осадок, раствор был процежен через промокашку, высушен и собран, решили Серега с пареньком провести эксперимент на улице. Собрали в спичечный коробок драгоценные миллиграммы, а промокашку паренек засунул в задний карман новехоньких джинсов. Вышли они во двор, зашли за гаражи, расположились. Достали из коробка маленький не больше спичечной головки кусочек вещества и положили на кирпич. Серега попросил паренька дать ему спичек. Тот сначала хлопнул по передним карманам джинсов, и, не найдя в передних, хлопнул по задним. Занавес. Далее была такая последовательность: хлопок, вопли, «скорая», обработка обуглившегося полужопия, разборки между родителями, ременная терапия для Сереги, компенсация морального вреда покупкой Серегиными родителями новых джинсов, между прочим, за 250 рублей, которые паренек не мог надеть еще полгода, а потом из них вырос, и кличка «Жженый» у паренька до конца его жизни. Серега на все это отреагировал так: «Жженый после взрыва метра полтора, выгнувшись, пролетел вперед, как будто ему в жопу реактивный двигатель всунули. Считаю, эксперимент удался!» И даже после этого он долго еще делал опыты с веществом, пока не разворотил свою комнату. После этого Серегин отец сделал так, что жопы и у Сереги, и у Жженого стали одинаковыми.
Природная склонность к точным наукам и впоследствии к философии сочеталась в нем с фантастической невоздержанностью на язык. Он окончил институт с красным дипломом и даже защитил кандидатскую диссертацию, но другой, обладающий его способностями, спокойный по жизни человек сделал бы это куда проще.
Сейчас он работал мастером в самом грязном цехе, для которого его живописная натура как нельзя кстати подходила. Персонал там в советское время был сплошь из зэков, «химиков» или желающих поскорей получить квартиру, благо, в советское время через три года работы там давали жилье. Менталитет, рожденный в те времена, остался, персонал поменялся. Теперь были не зэки, а пацаны после ПТУ с рабочих окраин, дети тех самых зэков. И Серега с ними общался на одном языке. Платили ему в этом цехе из-за вредности и постоянного недоштата много.
Через пять минут в кабинет ворвался, как вихрь, Серега.
– Не, ну ты прикинь?! Я ему говорю, что к тебе, а он – у вас нет права доступа. Вот вша! Козел фуфлыжный! Отожрал, суслик беременный, потроха, стоит, падла, целыми днями, ни хрена не делает! – я опустил некоторые выражения, дабы сократить повествование, но общую канву оставил.
Я посмотрел на Серегин живот. У Сереги все было большое. Он заметил мой взгляд.
– Ладно, ладно!.. Не смотри, там все в порядке, – и без паузы. – Я тут к Вовчику заезжал, внес залог за наши путевки на Кубу! Ты Вовчика знаешь?
Пауза. Челюсть вниз. Попытка собрать мысли. Полный провал. Снова попытка. Худо— бедно. Челюсть вверх.
– Извини……………. Не понял. Ты что сделал? – спросил я тихо.
– Га— ва— рю! Купил путевки на Кубу! У Вовчика! – и потом еще, – Ты Вовчика знаешь?
Знаю ли я Вовчика? Нет, не этот вопрос меня больше волновал в ту секунду. Меня волновал другой вопрос – КАКОГО ХРЕНА?
Кстати, Вовчика я знал, и поэтому понял, что Серега не шутит. Вовчик был владельцем первого открытого у нас в городе туристического агентства, поэтому его знала каждая собака в городе, знала и пользовалась его услугами. Первое апреля было далеко. Значит, это не розыгрыш. Сейчас три часа дня, и Серега должен быть в цехе. Если начальник его отпустил, то только за чем— то важным. Турпутевка на Кубу была важным делом. Бл…, кажется, я попал! Шеф никогда не отпустит, хоть я и не был в отпуске уже два года!
– Ты купил нам путевки на Кубу? – я повторил, еще раз делая ударение на каждом слове. Я искренне надеялся, что ослышался.
– Ага! – Серега просиял. – Тебя же не выдернешь! Ты же у нас большой начальник! Вот я и купил, поставил, так сказать, перед фактом. Теперь решай вопросы с начальством. С тебя загранпаспорт и бабки!
Серега крайне быстро переходил со своего заводского языка на обычный.
– Ну, ты и сука!
Серега заулыбался.
– Какие даты и во сколько мне это обойдется?
Серега рассказал, что едем мы на две недели с 25 марта. Рассказал и про стоимость. Я слегка поперхнулся. Деньги на эту поездку у меня были, но тратить столько на отдых я не планировал.
Пожав мне руку, он вылетел из кабинета так же, как и влетел, оставив меня в раздумье. Было не очень хорошо, что я уеду в отпуск на две недели после всего шести месяцев в должности. На заводе так принято не было. С другой стороны, все работало, как часы, а в отпуске я не был больше двух лет.
Я позвонил Вовчику, в глубине души надеясь, что это все еще шутка. Это была не шутка. Я посидел в раздумьях еще несколько минут, взял лист бумаги, ручку и написал заявление. Сиротливые такие строчки на большом листе бумаги. У меня было нехорошее предчувствие.
– Ладно! Хрен с ним! – я встал, взял заявление со стола и пошел к шефу.
Глава 6. Шеф и Вероника
Мой шеф, Владимир Федорович, был человеком старой гвардии. Приехав еще молодым специалистом на завод по распределению, он нашел здесь себя, сделал карьеру, которая развивалась не очень бурно в советские времена, но взлетела, когда завод акционировали, и к власти пришли люди из Москвы. Может быть, оттого, что прежнее руководство дирекции не поладило с акционером, а может, по каким-либо другим причинам. Он был не очень умен, но смекалист, и, как это ни странно, принимал новые веяния и законы существования в новых условиях рыночной экономики с потрясающей скоростью. Недостаток ума компенсировался огромным трудолюбием и стремлением достичь результата любой ценой. Он не обладал стратегическим мышлением, поэтому, не боясь, что его подсидят, приближал к себе людей с соответствующими навыками и мышлением и пользовался их идеями. Слегка высунувшихся подчиненных он аккуратно подравнивал, то приближая к себе, то отдаляя. Талант, одним словом.
Вероника, его секретарша, была так же предана своему шефу, как пограничный пес Алый защите рубежей нашей Родины. Она была постарше меня, делала свою работу хорошо. С ней у нас сложились хорошие рабочие отношения, и я, на правах потенциальной правой руки шефа и еще молодого и холостого, позволял себе делать комплименты на грани дозволенного.
– Вероника! – я повышал голос, когда входил в приемную. – Шикарный костюм! Он очень выгодно подчеркивает достоинства твоей фигуры.
На самом деле, грудь пятого размера просто вываливалась из выреза. А юбка была запредельно коротка для этих толстеньких маленьких ног. Этот костюм был мал ей, как минимум, на размер и был впарен ушлым торговцем на вещевом рынке.