Через полчаса, когда они отдышались, он первым пошел в ванную принять душ. Вода взбодрила его окончательно и он, надев халат, направился на кухню, чтобы приготовить завтрак. Жаря яичницу, он услышал, как она зашла в ванную и включила воду. Он знал, что через пару минут он обязательно откроет дверь ванной, чтобы увидеть, как она смывает с себя остатки пены. Эти сцены, когда девушки принимали утренний душ в его ванной, ему нравились, и он никогда не упускал возможности посмотреть, приводя их в смущение. После этого он входил и нежно целовал их в мокрые губы, растворяя этим остатки смущения и стыда.
Позавтракав холостяцким завтраком: яичница с ветчиной, апельсиновый сок и кофе, он сообщил, что ему надо заехать к родителям – поздравить с Новым годом! Он подумал, что это будет воспринято девушкой нормально и будет прекрасным поводом от нее избавиться. Во-первых, после первой ночи никто из мужчин не знакомит девушку с родителями, во-вторых, поход к родителям – всегда дело длинное, а, соответственно, ждать его в машине пару часов или дома до вечера она точно не будет. Ну, и в-третьих, он едет к родителям в первый день нового года, что характеризует его как человека, который уважает семейные ценности. Классный парень, да и только!
Объяснение сработало и уже через час, не заезжая к родителям, он ехал за город, на дачу звонившего утром друга. Конечно, он забыл позвонить, как обещал.
Глава 3. Первое января
Даже таксисты не выезжают первого января на работу. У них, у таксистов, свой таксистский Новый год. Они славно потрудились в новогоднюю ночь, развозя пьяную публику, где-то завидуя, где-то соучаствуя, где-то переживая. Но у всех таксистов в новогоднюю ночь одно и то же настроение – предпразднично-раздражительное. «Все люди, как люди, только у меня работа – говно. Я должен работать в эту ночь, когда люди уже приняли по стакану, поют песни, танцуют, веселятся. А у меня из всех развлечений только диск в магнитоле с «Но-о-о-овы-ы-й год к нам мчится…». Да и то напополам с клиентами. Ну, ничего, сегодня покатаюсь, срублю бабла, и завтра оторвусь…». До обеда он спит, не потревоженный женой и детьми. Конечно, кормилец спит, всю ночь работал, теперь на все праздники денег хватит. После этого встает и с раздражением ждет вечера. Жена уже готова, стол накрыт, поллитровочка со слезой на столе. Телевизор надоел еще вчера этими новогодними помоями на всех каналах, сделанными, как под копирку, но все равно работает, так, для фона. И понеслось…
Он ехал по заснеженной дороге. Как обычно, все коммунальные, дорожные и прочие службы, в отличие от таксистов, начали праздновать Новый год, начиная с католического Рождества. Поэтому дорога напоминала еще в детстве виденное автородео на льду, где каскадеры ездили с заносами, вертелись на своих машинах и мотоциклах. На выезде из города его остановили гаишники, долго принюхивались. После предъявления заламинированной бумажки, гласящей, что предъявитель сего документа является членом Общественного Совета ГИБДД – подарка одного из друзей, гаишник вздохнул, вернул документы и пожелал счастливого пути. Дорога была покрыта слоем кое-где примятого снега, который шел в новогоднюю ночь.
Кстати, новогодняя ночь была удивительной. Большими хлопьями снег вальяжно спускался и обосновывался на плечах, шапках, носах гуляющей публики. Был стопроцентный штиль, и в свете уличных фонарей снег сопровождал людей. Было действительно красиво и необыкновенно романтично. Он тогда еще подумал, что снег – молодец, и сделал за него половину работы по соблазнению девушки. Вера… Он снова вспомнил изгибы ее тела под одеялом и улыбнулся. Ночь прошла отлично…
Они ушли из ресторана, где встречали Новый год с его друзьями, как только возникла подходящая пауза, и народ начал уставать. Пил он немного, в его планах не было алкоголя, в его планах была девушка. Друзья глазами и еле заметными кивками одобрили его выбор. Их жены как женщины приличные легко приняли девушку в свой новогодний круг общения из-за хорошего отношению к нему. Традиционных вопросов, типа, где познакомились, как долго встречаетесь и прочее, не было, новогодняя ночь к этим разговорам не располагает. Когда они вышли, снег уже шел. Она подставила ладони, пытаясь его поймать. Несколько снежинок опустились на ее варежки, она сдула их и улыбнулась. Эта улыбка была такой искренней! Несколько секунд он любовался ею, и ощущение того, что эта красавица скоро будет принадлежать ему, заставило сердце биться чаще.
Они не взяли такси, которых около ресторана было множество. Он жил недалеко, и очень хотелось прогуляться по свежему воздуху после прокуренного ресторана. По дороге они разговаривали тихо и медленно, фразы произносились редко и были очень короткими. Настроение у обоих было романтичным.
Он снова улыбнулся, достал и закурил сигарету, приоткрыв окно водительской двери. Он сворачивал с основной дороги. Далее был сложный участок, он проходил по лесу и был таким узким, что летом там с трудом разъезжались две машины. Зимой еще часть дороги съедали сугробы, так что встречный автомобиль становился почти нерешаемой проблемой. Он надеялся, что первого января мало найдется дураков, покидающих свой дом, как он, а следы на заснеженной лесной дороге – это следы тех, кто едет, как и он, к своему другу.
Глава 4. «Эх, щас бы на Кубу…»
– Сань, ну где тебя черти носят? Времени сколько? Мы уже накатили под шашлычок… – парни были слегка навеселе.
В комнате было полно народу. Все более или менее знакомы. Из мужского сообщества присутствовали только двое: звонивший с утра и его друг, тоже, как и я, неженатый, но младше меня года на три. Но о нем позже. Зато девушек было человек шесть. У меня свело скулы, но виду я не подал. После новогодней нимфы не хотелось никого и ничего, что могло бы испортить послевкусие.
Это была традиция. Каждый год они меня вызванивали утром первого января и приглашали приехать в их загородный дом. Не так, чтобы их. Дом построили родители Насти, но бывали в нем редко. Настя и ее муж Леха, которого я знал с песочницы во дворе, любили проводить там время, когда приезжали из столицы, где работали и жили постоянно. Там всегда собирались девчонки – подруги Насти, частью замужние, но в большинстве – нет. Многих из них я знал только в лицо, как и они меня, но некоторые из них были близко знакомы и с другими особенностями моей анатомии. Приезжали Леха и Настя довольно редко, поэтому каждый раз, как они появлялись в городе, мы встречались с Лехой. Леха был парень веселый, любящий всякого рода компании, не дурак выпить. Сдерживало его только одно – Настя. Любили они друг друга беззаветно. Понимали друг друга с полуслова. Даже не так – с полувзгляда. Люди эти нашли друг друга случайно и, однажды встретившись, уже не расставались. Несмотря на недостатки каждого из них, они дополняли друг друга так гармонично, что становились единым целым. Идеальная пара.
Я отдал бутылку односолодового виски, которую тайком взял с собой из дома. Почему тайком? Ну как можно объяснить наличие в твоей руке бутылки крепкого алкоголя девушке, которой сказал, что едешь к родителям? «Ты знаешь, моя мама очень любит именно первого января выпить отличного виски с яблочным соком, а?» или «Папа выпил все, что было дома, а теперь у него похмелье, и ему необходимо виски!» Бред! Одной лжи про родителей мне показалось много в это утро, поэтому я спрятал бутылку в пакет с грязным бельем, чтобы не давать никаких объяснений, а, соответственно, не лгать еще раз.
Я где-то слышал фразу, что все лгут. Согласен с ней полностью. Все лгут! И лгут часто. Но одни делают это некрасиво, путаясь в деталях, не помня своей лжи, другие поступают умнее. Они говорят правду, ну или почти правду. Только немного не договаривают. Опускают как раз те моменты, ситуации, эпизоды, из-за которых первые придумывают свою ложь целиком. При этом не надо помнить свою ложь, как именно ты соврал. Они знают то, что было в действительности, но, когда в очередной раз доходят в своем рассказе до определенного места, опять не договаривают. Срабатывает рефлекс. Но ложь есть ложь, и этим все сказано.