— Стойте, сеньор Морган, — сказала она вдруг, чувствуя, что тот с трудом поднимает весла. — Вы хотите себя погубить! Позвольте мне вести лодку, перевяжите рану.
— Еще немного, — ответил Морган сдавленным голосом. — За нами виднеется озеро или лагуна...
— Прошу вас...
— Подождите...
— Тогда я приказываю.
Выбившийся из сил флибустьер перестал грести и зажал рану обеими руками.
Лодка в этот миг вышла в широкую лагуну, наводненную листьями муку-муку и ветками пушечного дерева с серебристо-белой гладкой корой. Направив лодку к ближайшему берегу, Иоланда посадила ее на илистую мель.
— Пойдемте, сеньор Морган, — сказала она ласково.
Качаясь, флибустьер встал на ноги.
— Проклятый наконечник не дает мне покоя, — пробормотал он, вытирая со лба пот.
— Он отравлен? — ужаснулась Иоланда.
— Нет... нет...
Опираясь на палаш, он вышел на берег, но, оказавшись на суше, вынужден был опереться на девушку.
— Мой бедный друг, как вам, наверно, больно, — промолвила Иоланда.
— Все пройдет, — ответил флибустьер, глядя на нее полузакрытыми глазами. — Привяжите лодку, сеньора... ее может унести... А Кармо?.. Где Кармо?..
Потом он резко согнулся и с глухим стоном повалился на землю.
— Сеньор Морган! — закричала Иоланда, бросаясь ему на помощь.
— Не пугайтесь, сеньора, — ответил флибустьер, стремительно встав на ноги. — У корсаров дубленая шкура.
Река впадала в обширное озеро или лагуну, усеянную илистыми островками, на которых пышно зеленели заросли бамбука толщиной с человеческую руку и мангового дерева с узловатыми корневищами, уходящими в воду.
Берега, довольно далекие, были покрыты непроходимой чащей деревьев, заполонивших все вокруг огромными листьями. Ни одна лодка не бороздила воды в проходах между листьями водяных растений, затянувших обширные участки водного пространства. Большими стаями летали зимородки, кулики и ciganas, разновидность фазанов, с трудом покидающих берега рек или болот.
Убедившись, что вокруг никого нет и что течение не унесет лодку, Морган расстегнул грубошерстную куртку и фланелевую рубаху и обнажил правое плечо, на котором зияла обильно кровоточащая рана.
— Мой бедный друг, — сказала Иоланда, с видимым состраданием взиравшая на рану. — Как вам должно быть больно!
— Дайте мне палаш, сеньора, — попросил Морган.
— Что вы хотите делать?
— Расковырять рану и вынуть застрявший наконечник.
— Боже мой!..
— Надо его вынуть, сеньора, или он вызовет опасное нагноение.
— Но это же очень больно.
— Я не впервые ранен стрелой. На берегах океана я удостоился еще одной. К счастью, здешние индейцы не имеют скверной привычки отравлять свои стрелы, иначе я давно бы уже отправился на тот свет.
— Подождите, сеньор Морган, — попросила Иоланда.
— Что вы хотите сделать?
— У нас нечем перевязать рану.
— Там растет дикий хлопок. На земле вы найдете коробочки с волокном. А для повязки хватит рукава от моей рубахи. Поспешите, сеньора. Пора остановить кровь.
Девушка уже увидела куст, который рос в пятидесяти или шестидесяти шагах от берега, на опушке большого леса. Пока она бегала за волокном, Морган вытер палаш о подол рубахи и затем с поразительным хладнокровием медленно ввел его острие в рану. Разворотив ее, он нащупал нижнюю часть наконечника. Схватить и с силой выдернуть его из раны было делом одной минуты.