– Фантомы и псевдоракеты к бою. Огневые доты и лазеры к бою.
Прыгнул в кресло пилота, погрузил руки и ноги в сенсорные панели.
– Шлюз!
Крышка внешнего шлюза вылетела как пробка из бутылки, – повреждение для крейсера штатное, а штрафы за это небольшие. Я увидел привычно немерцающие звезды на фоне черного неба, по которому разлетались первые фантомы. Выстраивались в боевой порядок огневые доты, охраняя центральные фантомы. Ракетоносцы ощетинились готовыми к пуску ракетами. Истребители эскадры сломали свой строй, неуклюже перестраиваясь для атаки. Корабль патрульной службы не cумел даже развернуться должным образом. Слабаки, все строго по инструкции, никакой фантазии. Врезать бы им от всей души, только это вряд ли понравится Дане. Ладно, развлекайтесь, здесь вам без меня работы хватит.
– Уходим. В бой не ввязываться.
Я гнал свою птичку на предельной скорости. Меня душила злоба. Дана не переживет разлуки со своим лесом. Я был бессилен что-нибудь сделать, а я хуже всего переносу свое бессилие. Оставался один весьма сомнительный шанс – Президент корпорации космической геологии.
К Президенту меня, конечно, не пропустили. Пришлось прорываться силой. Я срывал злобу на его гориллах, укладывая их, что называется оптом и в розницу. Прорвался в приемную, где секретарша испуганным полушепотом сказала «Он Вас ждет».
Просторный кабинет поразил меня своим уютом. На полу ковер, в котором ноги утопали по щиколотку, мягкие кресла, картины на стенах, небольшой зал для совещаний, удивительно гармонично вписывающийся в интерьер. За столом сидел молодой человек. Увидев меня, он рассмеялся.
– Ну, Ракитин, ты силен! Иди сюда, посмотри, – на экране шел я, расшвыривая охранников, – еще никто не проходил ко мне с такой помпой.
«Все целы, сэр, только синяки и ссадины. Охрана хочет лично познакомиться с Андреем Ракитиным» – сообщил селектор.
– По-моему, они с тобой уже познакомились. Сам-то не ранен? Что тебя так разозлило? Выкладывай.
– Я посылал отчет о нерентабельности разработок на Стиксе. Он остался без внимания.
– Ошибаешься. На, читай.
Мой отчет с заключениями различных комиссий за подписью светил науки, выдающихся бизнесменов, известных топ менеджеров, политиков и т.д. И все как один – риск, конечно, есть, но кто не рискует, тот не побеждает.
– Слетай к ней.
– К кому?
– К своей Дане.
– И что я ей скажу? Что Стикс скоро превратят в безжизненную пустыню?
– Утешь ее. Часть леса пересадят туда, куда переселят Дану, часть сохранят как экологический заповедник. Это единственное, что я могу для тебя сделать. Лети. Я дам тебе свой личный модуль.
– Нет, не могу.
Вот теперь действительно все. У меня опустились руки. Я с головой окунулся в спорт. Вернул себе былую славу и более того. Участвовал в самых жестоких космических играх, безрассудно кидаясь в самое пекло, но всегда выходил сухим из воды. В кабине своего истребителя я поместил голограмму с изображением Даны, она смеется , слегка запрокинув голову. Теперь среди огня и ужаса со мной всегда была моя беззаботно смеющаяся Дана. Подружился с Корой Грин, которая была не против поучаствовать в комических играх. Благодаря ее репортажам слава о моем бесстрашии и удаче гремела по всему миру. Я в тайне надеялся, что отголосок моей славы услышит Дана и вспомнит обо мне, но нет, не долетают звуки …
Правительственный модуль ждал меня прямо на стартовой площадке, куда я посадил свою еще дымящуюся птичку. Предписание гласило – незамедлительно явиться пред светлые очи самого Премьер-министра Всемирного правительства. Мама дорогая, что же я такое натворил?
На совещании в овальном кабинете Всемирного правительства мне передали довольно объемистый документ.
– Полюбуйтесь, финансовый срыв грозит глобальной рецессией.
Отчеты ведущих корпораций, балансы крупнейших банков, макроэкономические показатели …
– Боюсь, что я при всем желании, такое вызвать не способен.
– Давайте без шуток, господин Ракитин. Все это вызвано работами на Стиксе. Инвесторы вложили туда огромные средства. Вы оказались правы – недра пусты, все деньги брошены на ветер. Президент корпорации космической геологии подал в отставку. Вам предлагается возглавить корпорацию.
– Мне? И это называется «давайте без шуток»?
И вот я снова сижу в уютном кабинете, только теперь в качестве хозяина. Море работы – кадровые перестановки, бесконечные совещания, финансовые проблемы, ни сна, ни отдыха. Работы на Стиксе остановили. Я слетал туда. Кошмар. Весь материк изуродовали, от леса остался жалкий островок. Что я мог сказать Дане?
Дни вертелись как в снежном вихре, даже некогда было скучать по моей птичке, тоскующей в ангаре рядом с моим кабинетом. Утром легкий завтрак прямо в кабинете, разбор утренней почты, прием посетителей, совещания, встречи, деловой обед, снова почта, совещания и так без конца. Правда, после утренней почты я всегда брал таймаут, просил меня не беспокоить и приводил свои мысли в порядок – железное правило топ менеджера.
– К тебе зеленая кора.
– Джо, что за шутки спозаранок? Я же просил меня ни с кем не …
Дверь распахнулась, в неизменно развевающемся плаще в кабинет буквально влетела Кора Грин и села напротив меня.
– Идиот, – прошептали ее красивые губы.
– Кора, если это вопрос, то я с утра интервью не даю.
– Я сказала, идиот, толстокожее чудовище.
– Послушай, выражайся точнее, а то я с утра не …
– Ты знаешь, что твоя Дана умирает? – в ее огромных глазах была обида и теплилась тайная надежда.
– Прости, Кора, – вырвалось у меня, – Джо, мою птичку, быстро!
– Есть, сэр.
Я рванулся из кабинета, оставив Кору сидящей в кресле.
Лес умирал. Огромный тигр выскочил из зарослей, грозно зарычал, оскалив могучие клыки, потом признал меня и скрылся из виду. Домик был похож на тот, прежний, только кругом царило запустение, и никто меня не встречал. На завалинке сидела древняя старуха. Я едва узнал в ней сильно постаревшую бабушку Даны.
– Как она?
– Где ж ты был, соколик? – старуха смотрела на меня выцветшими глазами.
– Лес-то сюда пересадили, – продолжала она дребезжащим старческим голосом, – только не прижился он, а без леса Дана да и все вокруг, сам видишь …
– Да не тяни ты. Как она?
– Бредила Даночка, все в бреду тебя звала. Только, видно, слух у тебя тугой, – старуха зарыдала.
– Можно в дом-то пройти? Где Дана?
– Без сознания лежит твоя Дана уже который день, – и она снова разрыдалась.
Как будто вторя ее рыданиям, в небе грянул оглушительный гром, раскаленный шар упал совсем рядом, валя чахлые деревья. Развевающийся плащ мелькнул среди огня и дыма, и вот перед нами явилась неотразимая Кора.
– Ты что стоишь как истукан? Где Дана? Быстро в мой модуль.
– Зачем?
– Ты, правда, не понимаешь? Делай, как я говорю. Неси ее в модуль. Живо! – глаза ее метали молнии, – Это корреспондентский, самый быстрый в мире.
Когда Дана уже была в модуле, появился тигр и стал жалобно мяукать.
– Иди сюда, котенок, не бойся, сейчас покатаемся, – позвала Кора, бесстрашно глядя на зверя.
Тигр прыгнул в модуль и стал лизать безжизненное лицо Даны.
Участок леса на Стиксе уцелел, но был малюсеньким и не выглядел дремучим. Домишко, как ни странно, тоже уцелел. Через несколько дней Дана пришла в сознание. Ее бабушка, неожиданно помолодевшая, ухаживала за ней, готовила отвары, заговаривала язвы и воспаления. Деньги, которые заплатили Дане за кристаллы, наконец, пригодились, – я пустил их на восстановление леса и всего материка, вложив туда и кое-какие средства Корпорации.
Дана попросила меня уехать, не знаю почему. Все беды от того, что мы не понимаем друг друга. Я вернулся к своей работе.
Вот и все.
Как легко сказать, – вот и все. Нашел ли я счастье в суете бессмысленных будней? Что мне не хватает? Кажется, у меня есть все, – работа, деньги, друзья, дом с видом на лес. Я смотрел в окно на лес, на тропинку, уходящую в чащу, и ужасная тоска разливалась в груди, порождая чувство невосполнимой потери. Оживился селектор.