Я ничего не мог поделать.
Она выпрямилась и вместе с остальными учениками пошла к автобусу.
— Подожди.
Барни судорожно соображал. Догнать Поддельного Барни он уже не сможет. Идти домой и торчать под дверью тоже не имело смысла. Да даже если он сможет войти внутрь, мама тут же вышвырнет его на улицу. А если не вышвырнет, то его загрызет Гастер.
Значит, остается…
Рисса.
Она была его единственной надеждой. В конце концов, она только что спасла ему жизнь.
Так что, не долго думая, он подкрался к автобусу, притаился за последней парой ног — это оказались ноги Риссы — и шмыгнул внутрь.
Автобус
Барни каждый день ездил в школу на автобусе и поэтому знал, что обычно все сидят на одних и тех местах.
Близняшки, Петра и Петула Примм (любимицы всех учителей), всегда сидели спереди. Гэвин Игл со своей бандой занимал два задних ряда.
А Рисса с Барни всегда сидели рядом, в трех рядах за Петрой и Петулой Примм, но на другой стороне, напротив Пузыря (на самом деле его звали не Пузырь, а Оскар Уильямс, но мисс Хлыстер называла его так — потому что он был очень толстый и еще потому что имел вполне понятную привычку плакать, когда дружки Гэвина шлепали его по щекам).
Так что Барни знал, куда ему идти, и просто старался держаться как можно ближе к пяткам Риссы.
Проблема была только в том, что водитель доел батончик и стал обращать больше внимания на то, что происходит вокруг него. В частности, он был уверен, что видел, как что-то прошмыгнуло в автобус вслед за этой странной высокой девочкой с безумной прической (так он всегда думал о Риссе).
Он взглянул в большой круглое зеркало, в котором отражались все пассажиры, но ничего не увидел. Остальные тоже ничего не заметили. Петуле Примм, правда, показалось, как что-то мягкое и пушистое коснулось ее ноги, но она в тот момент взволнованным шепотом рассказывала сестре о недавней поездке к их тете и не обратила на это внимания.
Даже Рисса и та ничего не заметила, потому что ломала голову над тем, почему «Барни» убежал сначала от нее, а потом и от школьного автобуса. Что с ним такое? Сначала молчал как рыба, теперь это.
«Может быть, он просто переживал из-за мисс Хлыстер. Или, может быть, он скучает по папе? Или, может быть, он за ночь сошел с ума».
У Риссы не было мобильника, и она попросила Оскара одолжить ей свой, чтобы позвонить маме Барни. После нескольких гудков в трубке щелкнуло.
— Здравствуйте, миссис Ив. Это я, Рисса…
Барни из-под сиденья прислушивался к разговору, одновременно пытаясь удержать равновесие на поворотах. Ухо у него снова начало зудеть.
— …Послушайте, миссис Ив, я не хочу подводить Барни или что-нибудь в этом духе. Просто я за него волнуюсь…
И тут с заднего сиденья заорал Гэвин:
— Мистер Водитель! Мистер Водитель! — кричал он притворным тоном паиньки. — Тут одна девочка говорит по мобильнику!
Автобус тут же резко затормозил, и Барни швырнуло в ноги Риссе.
В следующий миг с сиденья свесилась ее перевернутая голова:
— Это ты!
Водитель хлопнул ее по плечу.
— Послушай-ка, юная леди, неужели ты не знаешь правил по поводу мобильников в школьном автобусе?
— Я знаю, — сказала Рисса. — Знаю. Но это правда очень важно. Мой друг только что куда-то убежал.
Водитель ухмыльнулся:
— Ничего удивительного. С такими-то волосами…
Рисса услышала за спиной смешки, но оборачиваться не собиралась.
— Послушайте, это правда важно!
— Извини. Правила есть правила. Использование мобильников в школьных автобусах приводит к ограблениям. Это известный факт.
— Ну, а жевание шоколадных батончиков во время вождения приводит к авариям, — возразила Рисса.