– Стреляться, непременно стреляться! – пошутила я.
– Может, ей уши оторвать для разнообразия? – задумчиво произнес он.
Кристиан никогда не обращался ко мне напрямую.
– Липа, лучше молчи, целее будешь, – вступился Ян.
Липа, потому, что Лиза Павловна. По крайней мере, Ян объяснил так, но я думаю потому, что вампир из меня, как из говна пуля.
Кристиан посмотрел на часы и, сославшись на дела, поспешил нас покинуть, бросив в мою сторону надменный взгляд.
– На свидание? – подмигнула я Яну, как только входная дверь хлопнула.
Тот недоуменно посмотрел на меня.
– Ян, тебе никто не говорил, что ты жуткий тормоз, тем более для вампира. У Криса свидание?
– Вампиры в принципе не ходят на свидания, а уж Кристиан и подавно.
– Как всё запущено. Ну а сексом вы занимаетесь?
Я села в пол-оборота, поджав под себя ноги, и выжидающе посмотрела на Яна.
– Ну, нам тоже нужна бывает эмоциональная разрядка, – уклончиво ответил он.
– Слушай, секс был неотъемлемой частью моей прошлой жизни. Так что выкладывай.
– Есть люди-послушники – и еда, и развлечение.
– Дикость какая. А между собой?
– Бывает, но реже. Нелегко найти подходящего партнера. Вампиры моногамны, секс с человеком не в счет.
– Серьезно? Ян, а как ты стал вампиром?
– Это долгая история…
– Следующие пятьсот лет я совершенно свободна. Расскажи, наверняка что-то очень романтичное, – я била наугад, а попала в самую точку.
– Это случилось 3 июля 1925 года в Ленинграде, куда я перебрался из Талси четырьмя годами ранее. Я работал репортером в литературной газете. По заданию редакции мне нужно было написать обзорную статью о поэтическом вечере, который устраивала у себя Анастасия Болоцкая, достаточно известная в литературных кругах. По слухам там должен был присутствовать Сергей Есенин.
– Сколько тебе было?
– 32… Вечер протекал довольно уныло. Хозяйка как могла, развлекала присутствующих гостей игрой на пианино, кто-то декламировал свои бездарные стихи. Все ждали, когда появится гвоздь программы. Я почувствовал на себе взгляд, повернул голову и сразу обратил внимание на высокую молодую женщину. Она была одета в длинное белое платье с коротким рукавом, немного старомодное, расшитое желтыми розами с ярко-зелеными листьями. Руки закрывали длинные белые перчатки. Волосы убраны под широкополую шляпку. Она приехала одна и явно скучала. Я заметил, что она за мной наблюдает и подошёл. Мы разговорились. Её звали Виолетта, она приехала из Вероны, чтобы познакомиться с Есениным и прекрасно говорила по-русски. Я провел в её обществе целый вечер, совершенно забыв о задании. К слову, Есенин так и не приехал. Я спросил, где она остановилась, и предложил проводить. Она ответила, что в гостинице «Англетер» и согласилась.
Мы шли вдоль набережной Мойки, она восхищалась белыми ночами и рассказывала про Италию. Я почти не слушал, мне было приятно просто находиться с ней рядом. Вечер выдался на удивление теплым. Мы стояли на Красном мосту, она положила ладони на перила. Я накрыл её руку своей, даже через перчатку почувствовал, какая она холодная.
– Вы замерзли?
– А ты согрей.
Она повернулась и обвила мою шею. Я обнял её за талию, притянул к себе и поцеловал. Этот поцелуй был похож на фруктовый лёд в самый жаркий день; такой холодный и такой обжигающий. Мы целовались по дороге в гостиницу, на лестнице поднимаясь на этаж, в номере скидывая одежду. Я был словно пьяный.
Мы лежали в постели, я прижимал Виолетту к себе и понимал, что не хочу отпускать никогда.
– Выходи за меня.
Она рассмеялась, а потом посмотрела так серьезно.
– Ты хочешь быть со мной?
– До конца жизни.
Она встала с кровати и принесла бокал, потом достала лезвие и порезала себе руку. Темная кровь струйкой стекла в бокал. Она протянула его мне и приказала выпить. Я был так опьянен ей, что принял бы из её рук даже яд. Внутренности обожгло огнем. Она легла сверху и накрыла меня своим холодным телом. Это было что-то невообразимое: пожар внутри и холод снаружи. Она прислонила холодные ладони к моему разгоряченному лицу и заглянула в глаза. У нее были потрясающие глаза, желто-зеленые, совсем как у кошки. Она смотрела, а меня затягивало, как будто я смотрел на гипнотические круги.
– Теперь ты мой, – хрипло сказала она.
– Твой.
– Вечно.
– Вечно, – повторил я.
Через два дня мы уехали в Париж. Виолетта всё устроила. Целую неделю мы жили в Георге V. Она помогала мне принимать мою новую сущность. У меня была такая же реакция как у тебя, когда я узнал, чем придется питаться. Она учила меня охотиться так, чтобы не поймали, вовремя останавливаться, чтобы не убить человека, сливаться с толпой. Мы наслаждались обществом друг друга. Но та близость в день моего обращения… Я никогда не испытывал такого прежде, да и потом тоже. А потом пришли охотники.
Ян вдруг запнулся и погрузился в раздумья. Он сидел и смотрел в одну точку. Даже нет, он смотрел в себя. И молчал. Я его не перебивала.
– Нас доставили в Венецию,… красивый город. Она толком ничего не объясняла, единственное, что я понял, мы нарушили закон. По прибытии меня сразу взяли под стражу и посадили в каменный мешок. Я просидел трое суток, на тот момент я не ел шесть дней, но меня волновало только то, что стало с Виолеттой.
Она пришла вечером четвертого дня. Даже среди каменных серых, покрытых плесенью стен, она смотрелась органично. В простом струящемся платье, подчеркивающем все достоинства стройной высокой фигуры. С распущенными рыжими волосами до поясницы, обрамляющими красивое бледное лицо.
– Они ничего тебе не сделали? – с обеспокоенностью спросил я.
– Нет, любовь моя. Но то, что сделала я… Знаешь, тебя могут убить.
– Мне всё равно я не хочу жить без тебя.
– Я знаю любовь моя, знаю.
Она просунула руку через решетку и провела по волосам.
– Завтра суд…
– Я что-нибудь придумаю, я выберусь, мы сбежим.
Ее губы растянулись в снисходительной улыбке, но желтый взгляд оставался холодным.
Она тогда так посмотрела. Я только потом понял, что она прощалась.
Спустя двое суток ко мне пришел молодой человек и сообщил, что Виолетту казнили, и если я не хочу разделить её участь, придется придерживаться правил. Не привлекать внимание, никого не обращать и беспрекословно ему подчиняться. Так я познакомился с Кристианом. Мы обосновались на Фарерских островах в маленьком городе Торсхавн.
– Эка вас занесло.
– Там превосходный климат. Торсхавн является самым облачным населенным пунктом на планете. Там солнечных дней меньше чем в Москве в два раза. Сюда мы были вынуждены переехать в 1999, Кристиан приобрел этот дом за бесценок.
Спрашивать: «почему не Питер», я сочла бестактным.
– Ян, это самая романтическая история, которую слышала, а за годы работы в больнице я слышала многое. Пациенты такого порасскажут.
– Твои пациенты – овощи.
– Только последние два года… Подожди, ты что за мной следил?
– Мне было интересно, кого мне приготовили.
Я вспомнила день своего обращения, у нас и близости-то не было, и вообще всё было далеко не романтично. Ян как будто прочел мои мысли.
– Ты прости, что я тебя тогда ударил, просто ты очень огорошила своим поведением. Обычно я кусаю жертву, а не наоборот.
– Можешь укусить еще раз, если хочешь, – пошутила я.
Ян посмотрел так, будто я предложила что-то аморальное.
– Когда один вампир кусает другого вампира…
– Что не спим? – прервал его появившийся Кристиан. – Солнце встало. Отбой.
– А сам? – спросил Ян.
– А мне надо работать, – он направился в кабинет и обернулся. – Спать я сказал.
– Засем лугаеся нацяльника? – голосом Равшана спросила я.
Он убил меня взглядом и вышел.
– Он вообще спит?
Ян лишь пожал плечами.
– Понятно, зло не дремлет.
Спала я плохо и проснулась, когда часы внизу пробили четыре раза. Был еще день. Ночью спать не могла, а днем еще не привыкла. От нечего делать решила искупаться. Не то чтобы в этом была необходимость, просто любила понежиться в пенной водичке. Ванна была одна на весь этаж, зато просто огромная. В шкафчике нашлись предметы личной гигиены: одноразовые зубные щетки, новая упакованная расческа, мыло, шампунь, пена для ванн, даже ароматические свечи с приторным ванильным запахом. Что еще нужно женщине для счастья.