В этот раз было не только тошно от мгновенной откачки энергии, но еще и больно. Раньше такого не случалось, и Энца, поколебавшись, сообщила об этом магу, который в это время держал пальцы на ее висках, измеряя уровень.
Он не ответил, а дама из комиссии, обычный человек, как поняла Энца, строго сказала, что следует молчать.
Уходила Энца сама – в отличие от многих других подобных комиссий, когда ее выносили в коридор «подышать». Кровь из носа почти не шла, и Энца просто зажала пальцами ноздри, опуская голову ниже, как учил Джек.
Напарник ждал ее за дверью. Сам он комиссию прошел еще вчера и вдоволь поиздевался над проверяющими. Никакие щиты от него не закрывали, и мощный поток энергии не удавалось отрегулировать, так что результат проверки остался все тем же: уровень не поддается измерению.
Никто не любил медкомиссии. Проходить их полагалось раз в несколько лет для продления лицензии, а тут внеочередная, да еще и общая. Давно не было столько возмущения в курилках и социальной сети. Один парень из Птичьего павильона даже начал собирать подписи против медкомиссии, но с этим делом связываться почти никто не стал: мало ли, может, провокация и часть проверки.
***
Интересная версия о связи «рук» и черных луж, с которой так носились Шиповник и Унро, провалилась.
Со рвением новичков оба проехались по местам явления рук, обследовали каждый доступный сантиметр стен, повторно расспросили тех очевидцев, что сумели найти, и снова засели за изучение сводок.
Ни следа возможного розыгрыша они не нашли. Но и магического фона не было – зато на двух последних местах Шиповник ясно почувствовала посмертную ауру.
Призраки. Вероятно, призраки.
Ребята с новой силой взялись за сводки, пытаясь отыскать концы, загадочные смерти или неопознанные трупы, но смогли найти только то, что опрокинуло первоначальную версию.
Расстроенный Унро тем вечером показывал свои выкладки Джеку и Энце, а Шиповник, сердито сопя, печатала доклад к семинару. Из-за их расследования она подзапустила занятия и поэтому доделывала задания на работе.
– Вот, – сказал Унро. – Тут я написал, когда были черные лужи, в этом столбике – когда руки появлялись, а вот тут – у меня не уместилось, поэтому я сбоку добавил, – из уголовной хроники совпадения.
Он вздохнул, почти одновременно с Шиповник, которая с удвоенной силой продолжила барабанить по клавиатуре.
– В общем, руки появлялись с мая, два случая; потом в июне четыре сразу. Мы подумали, что лужи, как это бывает, не всегда по времени совпадают с моментом сотворения черной магии, и могут смещаться на день вперед или назад. Но даже так, с допуском, только три черные лужи подходят к рукам, и то… которые майские, ближе вот к этим двум задержаниям темных магов. Я нашел в уголовных сводках: одного мужчину задержали на месте преступления, спьяну пытался сделать дыру в каменной ограде парка, чтобы побыстрее попасть на улицу, второй прямо в квартире проводил ритуал призыва некой сущности, из-за него электричество отключилось во всем квартале.
– Странно, что отчеты о лужах не подшили в дело, – рассеянно сказала Энца.
– В какое дело? – удивился Унро.
– Ну, в уголовное, – пояснила Энца. – В оба дела, на этих магов.
– А, – сказал Унро. – Так их отпустили. В сводках написано, что за отсутствием прямых доказательств применения темной магии…
Джек и Энца переглянулись.
– Парень, ты в курсе, что у тебя на руках те самые прямые доказательства? – лениво спросил Джек.
Унро медленно повернул к нему голову, а Шиповник потрясенно распахнула глаза. Кисточка косы, которую она задумчиво жевала, размышляя над докладом, со стуком упала на клавиатуру.
– Так это значит, мы все-таки что-то нащупали?.. – выдохнул Унро.
– Ну да, – ответила Энца. – Молодец. Давай мне эти сводки, я оформлю бумаги и перешлю в Чайный домик…
Быстрее молнии Шиповник выхватила из протянутой руки Унро документы и ревниво сказала:
– Мы сами! Это мы нашли, – потом, поколебавшись, спросила: – А по какой форме надо составлять бумаги?
– Выслуживание до добра не доведет, – с укором сказал Джек и собрался было курить, но потом вернулся. – Ты, парень, не договорил, что там дальше-то было?
– Дальше? А. Ну, те лужи, что в июне и июле, они никак ни по времени, ни по месту не совпадают. Ни с руками, ни с другими сводками. Начинаются они с третьего июня и дальше неравномерно идут до конца июля.
– А что было третьего июня? – вдруг нахмурился Джек. – Энца, что-то у нас было третьего июня?
Энца и сама зацепилась за эту дату, но в отличие от Джека у нее всегда была хорошая память на числа.
– Тараканы, – сказала она. – Это было за день до того, как мы разнесли тот сквер с тараканами.
Джек замер, обдумывая.
– Выброс энергии, – сказал он. – Яков у нас пытался потом выяснить, не было ли каких-то странных штук.
– Давай сюда, Унро, эти отчеты с третьего числа и дальше, – решительно сказала Энца. – Их вот точно надо оформлять и передавать Якову. К рукам они отношения не имеют, а вот Якову будут интересны.
– Что за тараканы? – удивилась Шиповник, которая так и не поняла, о чем речь.
Более осведомленный Унро – он уже послушал эту историю в разных исполнениях – пояснил:
– Это парабиологические сущности, инсект-типа. Джек с Энцей обнаружили и уничтожили огромное гнездо.
***
Хотя в этой медицинской проверке были и свои плюсы: например, удалось повидаться с Камелией и Кло – их тоже вызвали на освидетельствование. Камелия позвонила за день до приезда и сухо сообщила, что они везут с собой свиные ребрышки в карамели и домашнее пиво, так что вечер ничем не занимать.
Энца порадовала бы Джека новостью о бесплатном пиве, но тот взял обычай уходить с работы сразу после обеда и отключать телефон: из-за этого они уже два раза пропускали вызовы.
С августа им снова стали присылать запросы на выезд как патрульным: случаев по их категории стало больше.
Одной Энце запрещалось выезжать, и она сильно огорчалась, потому что ей катастрофически не хватало движения. Как только начался учебный год, ходить на тренировки к Барбанегре так же часто, как раньше, уже не получалось, и Энца порой не знала куда себя деть, привыкнув к ежедневной нагрузке.
Первый раз она приехала на вызов одна, не сумев дозвониться Джеку. Один из трех патрульных магов, который отправлял запрос, проверил ее удостоверение и грубо сказал разворачиваться и ехать обратно.
– П-почему? – запнувшись, спросила тогда Энца. – Это наша специализация, по монстр-объектам, не поддающимся магии. Мы их… просто разрезаем.
– Мы? – переспросил маг и огляделся. – Кто «мы»? У тебя метка стоит о запрете одиночной работы. Из нас никто тебя поддержать не сможет, а одна ты ничего не разрежешь. Ну… если ты о себе «мы» говоришь, то вперед – я погляжу.
Это оказалось унизительно и больно.
Пресловутая амфисбена, которую Энца убила, когда только-только познакомилась с Джеком, была самым обычным монстр-объектом.
В этом же, медленном, но словно бронированном теле, ее клинки вязли. Вязли, будто у нее снова ничего не было и не было никогда. Толстое приземистое тело не уворачивалось от ударов, а голова на узкой шее пыталась вцепиться в ноги Энцы. Оно поглощало магию.
Поглощало обычную магию и магию клинков. И даже ее врожденный дар разрезать все.
Будь Джек рядом, у Энцы бы хватило силы на то, чтобы разрубить эту тварь от и до, но… Джека не было.
С дрожащими губами она отпрыгнула в безопасную зону, к патрульным. Стараясь не расплакаться, она даже не поняла, что ей говорят.
– Ого, – уважительно протянул один из магов, – смотри-ка, ты на нем какие царапины оставила. Ладно, ребят, звоним в штаб, надо круг собирать, так не справимся.
За этот выезд им с Джеком выписали очередной штраф.
И за последующие несколько неявок тоже.
Вот и сегодня, пока они были с Донно на обеде в студенческом кафетерии, на телефон пришла ориентировка с адресом и запрос подтверждения, а Энца не смогла дозвониться Джеку.