– Дай… сигарету…
От вкуса никотина стало ещё противнее, вспыхивали круги, тошнота подступала к горлу. Матвей пощупал рядом, ощутил колкость грубого одеяла и завалился на бок, не выпуская сигареты…
– Я полежу немного… Холодно… Сыро, – пробормотал он, и с благодарностью ощутил упавшую сверху теплоту ещё одного одеяла. Гера стягивал с ног ботинки, снимал мокрые носки, осторожно забрал из пальцев сигарету… Матвей не отключился, витал где-то между мирами и через пелену дрёмы слушал объяснения :
– Физики для объяснения нашего простого, трёх-мерного пространства используют математику десяти измерений. Так им проще, а иначе их гипотезы не совпадают с наблюдениями, вникаешь? А пространство, тем паче десяти-мерное, имеет свойство прогибаться, это ещё Эйнштейн понял и взял на вооружение, иначе не получалось у него. Только на картинках его пространство вовсе не десяти-мерное, а вовсе двух-мерное, плоскость, попросту говоря, он ведь и для примера брал, скажем, бильярдный стол… Смешно? И значит, пространство прогибается, изгибается, прямо как лист Мёбиуса, а ведь система пространств образовывается в любой пространственной системе координат, а это такая штука, что её можно построить в любой точке пространства, особенно в квантовой физике, и получается, что пространства любой системы координат, а их бесконечное множество, изгибаясь и прогибаясь образуют такие лабиринты в десяти измерениях, что человек вполне может встретить самого себя со спины, и даже изнутри… А учитывая, что квантовая физика существует только строго в нефиксируемом состоянии, то есть, когда ты её хочешь измерить, она исчезает… может быть в какой-то системе координат, где нас нет, а будем мы там только, например, через десять тысяч лет …, а это в свою очередь означает, что и меня и тебя в любом виде, хоть выпотрошенном, хоть вывернутом в девятом измерении, может быть бесконечное количество дублей, и главное тут тебя не принять за меня и наоборот…
Кто-то тряс его за плечо, легонько хлопал по щекам, теребил за нос, и Матвей, с трудом сконцентрировавшись, разлепил веки и увидел склонившегося Герасима, или Георгия? В каком измерении? Потом он увидел перед глазами кружку с напитком :
– Выпей, может быть горячим, ничего страшного, не ошпаришься. Только залпом выпей, а потом поспать тебе надо будет… Я тебя укрою поплотнее, чтобы пропотел, болезнь и выгонит…
– В какой системе координат? А ты здесь?…
– Понятно, друг. Все мы здесь, как огурчики. Ну, давай, пей. Сразу, залпом… И спи. Крепко спи…
Жар пролился внутрь тела, расползаясь по конечностям, зажегся в голове, в желудке. Стало совсем хорошо, Матвей ещё хотел спросить про кванты, которые исчезают, когда на них смотришь, а потом его несло какими-то пространственными улитками и спиралями, бросало по измерениям и кротовьим норам, и он удивлялся, как раньше люди не знали всего этого, ведь это начальное, элементарное знание…
– «Не существует ничего, кроме атомов и пустоты; все остальное – лишь мнение.» – Демокрит из Абдер.
3
– Ты подумай только, бабуська, чего они наворотили! Вот послушай и вникни: – «Спаси, не сохраняй. Интернету грозит уничтожение. Он может развалиться на куски :
Глобальный интернет может распасться на куски, и жители каждой страны будут обитать в своей части сети, говорится в докладе Всемирного экономического форума об угрозах мирового масштаба. В скорой кончине сети в ее привычном виде винят хакеров, которых по уровню могущества сравнили с крупнейшими природными катаклизмами. Будет хуже.
Хакеров официально назвали самыми могущественными и опасными людьми на земле: кибератаки признаны третьей по уровню опасности угрозой человечеству после стихийных бедствий и глобального потепления. Об этом заявили эксперты Всемирного экономического форума в Женеве.»
Это что-же творится? Ты понимаешь, в чём нонсенс? Со стихийными бедствиями и метеоритными атаками человечеству не справиться – не дано. Ладно и понятно, это стихия, силы природы, нам неподвластные и даже в принципе непознаваемые, с ихним смыслом и причинами. Но ведь здесь просто группка людей. Хакеры! По-простому говоря, хулиганы, программисты самодеятельные, возомнившие себя стоящими над законом! Хотя законы сейчас, прости Господи, насмешка над логикой и здравомыслием. Я говорю, законы сейчас сочиняют тоже неучи с купленными дипломами, а? И законы эти, тоже алогичные и предназначенные для неопределённой природы стада, за каковое нас и считают сидящие в креслах законодательного собрания чинуши, знать не хотящие ни о правах человека, ни о постулатах юрисдикции…
Хозяйка Прасковья Антоновна, рыхлая, но симпатичная миниатюрная женщина, сидела в кресле, напротив телевизора и пыталась смотреть один из бесконечных сериалов непонятно про что, с героинями, будто сбежавшими из Голливуда, но не имеющими понятия о законах нанесения макияжа, держащими вилку левой рукой, зажав в кулаке, и чуть не протыкающих ею раритетный фарфор из коллекций Русского музея. На гневное сообщение мужа, Парфёна Сергеевича, она отреагировала презрительным фырканьем и усталым вздохом. Будучи в хорошем настроении, она называла его Парфеноном, или Парфяшей, а он её Персефоной, хотя оба не имели к упомянутым названиям никакого отношения, и не только внешне.
– Тебя эти хакеры-квакеры каким боком достали? Взломали твои секретные коды и увели со счетов двадцать восемь рублей? Или ты в тайны Сороса посвящён? Ты-бы лучше о дурище нашей голову ломал, девке совсем никуда, поговорил-бы по знакомым, может, к нормальному делу её определить где? Ведь зачахнет в своих букинистических подвалах, куда не то, что прынцы современные, не всякий и ботаник забредёт – ботаники сейчас по интернетам сидят…
Парфенон отмахнулся от проблем «дурищи» – родной дочери Варвары Парфёновны, которой с недавних времён стукнуло уже тридцать пять годков… Не до того ему было в сей момент, не до житейских проблем!
– Не хочешь ты думать глобально, но отринь суету, посмотри объективно: группка анонимных хулиганов, пользующихся безнаказанностью и попустительством, как я подозреваю, не безосновательными, а подкреплёнными чьим-то недосмотром, может быть заинтересованным! И всемирная сеть тайных, всемогущих государственных служб безопасности не в силах разобраться с этими анархистами, самодеятельными программистами? Не верю! Такое по всем правилам логики возможно только со скрытого и меркантильного попустительства правительств. Дело в том, что правительствам выгодно держать визави в страхе и убеждении, что начнётся с них, а не с нас – так думает КАЖДОЕ правительство! И паника эта нагнетается сознательно!
– Что начнётся-то? Паника на бирже? Они этих паник по заказу каждый квартал стряпают по пять штук!
Дед Парфенон сидел в плоском кресле на деревянных ножках, потёртом и неопределённого красного цвета, оставшемся от «счастливых времён», когда он ещё работал в управлении статистикой, на сберкнижке у него лежало две тысячи рублей (половина машины!), и этих денег, как он с умилением воображал, ему хватит на безбедную пенсионную жизнь. «Дурёхе» тогда было ещё до школы далеко (поздний ребёнок!), Персефона ещё не была Персефоной, а была строгой «бизнес-вумен», работала проектировщиком в проектном институте от Министерства обороны, что также гарантировало обеспеченную старость, отличалась строгостью и даже аскетизмом в облике и одежде, типичном для питерских интеллигенток… Господи, да тогда и термина такого не знали – «бизнес-вумен»! Было в этом что-то заграничное и осуждаемое, от диссидентов, серебряного века, Цветаевой и Инбер… А сейчас на худых коленях Парфенона Сергеевича лежал потёртый ноутбук «Asus», и костлявые пальцы двигали по ляжке, обтянутой выцветшими, ветхими джинсами, заезженную «мышь»… На дисплее мелькали те самые «бизнес-вумен», только теперь они были облачены не в офисную униформу, а в какие-то разноцветные тряпочки, еле прикрывающие половую щель и соски бесформенных грудей. Рожи их лоснились от кремов и йогуртов, на лбах была начертана ясно видимая цена в валюте, и в глазах царила небесная бездна и вселенская пустота, испоганенная бозоно-квантовыми флюктуациями. Парфён Сергеевич вздохнул от непонимания ситуации, жалобно посмотрел на Персефону, и та уловила его скорбный взгляд, строго посмотрела, покачала головой :