И ещё я хочу пробежаться по этому снегу на лыжах. Ни Сашу, ни Вовку, к сожалению, так и не смогла увлечь – муж вообще не большой любитель активного отдыха, а для сына и школьные-то уроки физкультуры – каторга, а уж зимой в лес его вообще ничем не заманишь. Тем более жаль, что и ехать-то далеко не надо. Дорогу перешёл, на лыжи встал, в горку, через поле – и настоящий лес, еловый, сосновый. Одно удовольствие там бежать по накатанной лыжне, встречать таких же любителей морозного воздуха, на любимом пенёчке присесть, натереть щёки, и без того горящие, колючим снегом, выпить обжигающего чаю с мятой из термоса. Я бегаю быстро, люблю и по лыжне, и коньковым шагом по дороге. Так хорошо намёрзнуться, напотеться, в конце пути с горки съехать – и скорее домой отогреваться.
А как у тебя отношения с лыжами? Я тебя, случайно, не убедила составить мне компанию? А то приезжай, не дожидаясь общей встречи, покатаемся, пока снег не растаял. Или у мужа отпрошусь, и просто в кафешке посидим, поболтаем за чаем с пирожными. Муж отпустит, он у меня замечательный, правда.
Жду ответа,
Саня-Александра
16.11.2012 Настя
Привет, Саня-Александра!
Рада твоему ответу несказанно!
Представляешь, отозвались все. Очень приятно, правда? Хорошая у нас была компания, не устану повторять, потому что все готовы встретиться. Даже Николай, Смирнов его фамилия оказалась, уж как тут запомнить (шучу). И Лизку нашли. Одна загвоздка – Лизка теперь далеко-о-о-о, аж в Штатах. И живет там, и работает, и растит пару американо-русских отпрысков. Приехать, понятное дело, не сможет, но в эпоху развитых компьютерных технологий это не проблема – мы возьмем с собой ноут. И Лизка будет с нами по скайпу весь вечер, она уже обещала. Устроит нам экскурсию по типовому американскому жилищу, продемонстрирует американскую домашнюю моду, а может, засядет в типовом американском баре и будет пить с нами пиво, чокаясь через экран.
Меня просто распирает заранее от удовольствия. И от радости.
Так что твои раздумья о стиле одежды понимаю, сама регулярно задумываюсь. Но мы решили, пусть каждый сам, как хочет, не будем тон задавать. Этакая возможность самовыражения. Мы ж хотим друг друга увидеть нынешних, реальных. Ну вот, пусть каждый и приходит таким, каким хочет, – кто романтичным, а кто прозаичным.
Со временем определились – 1 декабря! Очень удачный момент, мне кажется. До Нового года времени еще много, предновогодней беготней никто не загружен, а жить уже скучно и темно. Вот мы эту темноту и разбавим. Тем более это суббота – тоже удобно. Субботу посвятим компании, а воскресенье – семье и родне, ну или иному варианту отдыха. В любом случае будет время расслабиться перед трудовой неделей, если вдруг мы наберемся. Не думаю, правда, что наберемся, но вдруг…
Словом, я вся в предвкушении.
А про лыжи, ох… что тебе сказать. Боюсь, тут мое мироощущение ближе к тому, что у твоих мужчин, если не хуже. Я не помню, рассказывала ли, когда мы общались на биофаке, но в жизни моей, как, впрочем, и у всякого ребенка, имелся папа. Что неудивительно, конечно. Только мой папа, в отличие от пап многих иных ребенков, был тренером городской юношеской лыжной сборной тогда еще Ленинграда и, само собой, определил меня туда. Так что все мое детство с семи до четырнадцати прошло в непрерывном лыжном катании, причем ни о каком удовольствии речь не шла – только скорость, только гонка, только победа. Не знаю насчет крови, но потом моим политы лыжни в половине пригородов Питера, начиная от Красного Села и до поселка Кавголово. А в Петергофе я даже сподобилась получить второе место на общегородских соревнованиях. Среди юниоров. Папа, понятное дело, гордился, а мне все мое детство хотелось наконец сдохнуть и больше никогда-никогда не вставать на эти гребаные доски с кандалами для ботинок. И хотя с тех пор прошло много лет, лыжи я по сей день не просто не люблю. Я их ненавижу всей душой! Такая, видишь ли, история. Прости, мы можем просто погулять где-нибудь и повспоминать былое, если нам не хватит совместных посиделок в компании, но на лыжах – никогда, никуда, ни за что. Надеюсь, ты меня понимаешь.
Что до замужества моего, ну, право слово, о чем ты? Почему печальная весть? У нас двенадцать лет как двадцать первый век на дворе! Почему известие о чьем-то незамужестве вызывает чувство печали, словно этому человеку больше и заняться в жизни нечем, кроме как созидать семью? Не, я ничуть не против созидания семей, могу и не в кафе, а к вам в гости нагрянуть, с твоей семьей пообщаюсь с удовольствием, но не всем же ее созидать. А если кто-то не хочет? Ну вот просто не хочет? Существуют ведь и другие образы жизни – кто-то путешествует, кто-то наукой занят, кто-то искусством. Хотя это тоже, конечно, не препятствие для бракосочетания. Ну, не знаю, пусть образ жизни ни при чем, просто нежелание, его вполне достаточно. В общем, мне и так неплохо живется. Вот увидимся – все расскажу. Где работаю, чем занимаюсь. Даже картинки покажу, на том самом ноуте, по которому с Лизкой общаться будем.
Давай, планируй прекрасные одежды, запасай место в желудке, береги хорошее настроение и первого декабря – как штык! Всех ждем, всем будем рады!
Целую и радостно ожидаю встречи!
Настя!
С уважением
Anastassija Lutikova
16.11.2012 Настя
Ай-ай! Главное-то забыла. Встречаемся в кафе «Сулико» на Казанской улице, дом 6, первого декабря, в 17:00. Столик на восьмерых заказан!
Еще раз целую!
Настя
С уважением
Anastassija Lutikova
25.11.2012 Саня
В воскресное утро Саня проснулась рано, до будильника – не хотелось беспокоить крепко спящего рядом мужа. Сквозь близорукую несфокусированную пелену отключила тикающие часики на телефоне, сладко потянулась, потерла лицо руками, просыпаясь окончательно. Осторожненько приподнявшись, поддернула ночнушку и стала перелезать через одеяльный бугор, но выметнувшиеся оттуда руки мягко схватили ее, прижали, уволокли обратно в теплое сонное нутро одеяла.
– Куда же ты собралась ни свет ни заря? А меня бросаешь, альпинистка-скалолазочка моя?
– Ой, ну Сашка. Ну что ты делаешь. Ну, отпусти, пожалуйста! – ой… Такое сонное, родное тепло, нежные, знакомые до каждой родинки руки. Сильные, с длинными голубоватыми венами. Прижимают мягко, а не вырваться, и еще пара минут в ласковой возне под одеялом – так, пожалуй, и вырываться не захочется. И начнётся день, как каждый их выходной, с заполошной мысли – плотно ли закрыта дверь, приглушённого дыхания, зажатой в зубах подушки, сладостной наполненности, горячего, нежного, влажного сна в обнимку ещё на полчасика, перед тем как они окончательно проснутся и день начнётся уже решительно и бесповоротно. Нет, надо исполнять задуманное.
– Борюсь с соблазнами! – Саня перецеловала мужнины руки и отвела их от своей груди. – Я ненадолго, обещаю. На первый раз только пробегусь до леса, там небольшой кружочек – и обратно. Даже термос брать не буду.
– Ну, беги, что ж с тобой сделаешь. Я и лыжи насмолил тебе вчера. Смотри, не заблудись в лесу, жду на завтрак.
Саня наскоро взбодрилась под горячим душем. Почистила зубы любимой пастой, до того мятной, что волосы на затылке шевелились от её мятности, а Санины мужчины вдвоем смеялись над её «суровыми вкусами». Шерстяная синяя олимпийка (купленная страшно сказать, сколько лет назад, обычно вещи у женщин столько не живут) ладненько села по фигуре, и Саня, проходя мимо зеркала, улыбнулась себе. Она давно подозревала, что Сашка прощал её увлечение именно за удовольствие видеть свою жену в школьном спортивном костюме. «Двадцати годов будто не было», – шутил он, да в общем-то, Саня и без того никогда на свой возраст не выглядела. Худощавая, белобрысенькая, сероглазая, с короткой стрижкой и в почти детских круглых очках, она казалась скорее засидевшейся в девушках старшекурсницей, чем тридцатишестилетней мужней женой и матерью сына-подростка.